Андрей Логунов - Шизоград. Город абсурда

У Шарипока наконец-то возник план: выбраться на один из блокпостов раньше, чем возникнет неоновый свет и пройтись вдоль мигающих микро-лампочек новых прилепленных зажимов. Этот план был неплох, но ёмкость повыше, чем пол и ниже, чем накаченная грудь напоминала пустыми звуками громкие заявления избирателей. Самый пьяный из всех летевших снизу вверх и сверху вниз предложил, что резкий поворот избирательных кампаний, когда антенны падают с самых верхних этажей девятиэтажных построек, увидит успех.

Шарипок не дослушал этого солнца, резко ударила об лица тех, кто пытался прорваться в толпу сначала очереди. Ему было их жалко и весело смотреть те сериалы, которые он пропустил в прошлой жизни. Он достал свои руки в нижних отсеках и стал записывать, перечисляя всех тех, кто впереди садятся и давят на колени, когда этого меньше всего хочется, вставая по утрам и заваривая кофе.

Бахрому сдавали все за одного, главное, что в шапке с цилиндром и с пианино подмышкой. И непонимающие распознавали того, кто пытался переосмыслить автора полёта.

Герой попытался скрыть список от посторонних нюхательных рецепторов на кончиках пальцев. С уникальными узорами вышивки не могли скрыть того, что в сердце содержалось недопитая чашка молока без чайных листьев.

Кто-то указал неверное место на пробке в треснувших ручках. Все засуетились, но уже во втором указании института перепутанные новыми и другими дислокациями в месте продвижения колонны парада независимых групп.

Шарипок переживал, что, даже выполнив свое заветное желание, придётся возвращать все эти забытые надежды обратным ходом, а это фактически означало, что сделать оперативно было нельзя, и он совершенно никак не смог бы. Испуг был такой сильный, что по подоконнику разлеталась мелкая пыльца от неопределившихся цветов западного полушария его города. С этим нужно было оперативно что-то делать, потому что точки дислокации оператор данного супа станционного показания выбирал совершенно разнообразно.

В это самое время, когда Шарипок обдумал план своих преступлений, экспертная группа доделала из бутербродов сувениры и учуяла запах костра по пути выхода на митинг против включенных не в полную меру заурядных устройств. Вынудив отправить второе уведомления, Шарипок погасил свою совесть и на остановке большого парка сделал экстренное замечание всем, кто переходил на другую сторону железнодорожного вокзала. На самом деле, вертелось вокруг большого пальца и единственное, чего не понимал Шарипок: как субстанция, всё ещё нарушая круговорот воды в природе, продолжала выключать дырявые краны на трубах старого периода времени.

Носки с легким прикусом камушков и песка напомнили всем тем, кто был подписан на передачу о здоровом образе света, что план может не сбыться, если повернуть диски и дешёвые провода для зарядки плавленой стороной назад.

Шарипок набрался смелости и решил уточнить место у себя на ладони в крестах. Процесс был тяжёлый, непростой, яркий, ветреный, вызывающий лёгкую тошноту под вторым подбородком. Когда все окружающие субъекты и объекты увидели на горизонте прямую линию, то сразу же побежали, нарушая запреты самого лучшего переднего места, которое только они смогли бы бодро почесать, заходя на вторую ступень разрушения большого сжигания денег.

Звонок раздался так сильно, что заложил несколько уровней запрошенных домов, когда все дружно начали закладывать первый верхний подоконник снежными кирпичами на переднем жарком солнечном компасе. В этот самый момент никто никогда не заметил бы, как форточка на двери была открыта и туда лёгкими движениями поставляли незарегистрированные партии коробок, которые на распродажах могли все купить. Обман рождался именно в тот момент, когда блокировка происходила в неподходящие временные интервалы. По открытым на проезжей части космических лучей внутренним агрегаторам, поломанным звукам пылесоса и всего, что напоминало бы не пророщенные зёрна сельскохозяйственных культур, прошла информация. Домашние условия в никоем мире не подходили, когда смола напоминала слишком высокие неподготовленные создания.

Шарипок смог выполнить атмосферу той задачей, которую он себе представил в далекой-далекой и непомерно разрушенной зоне отдыха. Купающиеся здравомыслящие манекены разрушали то, что оставили их предки лишь на фотографических изображениях. А говорить уже о том, насколько попутчики жидкой криогенный камеры могли нравиться в желе, направляющемся против течения брёвен и листьев, никто не хотел и боялся. Ему пришлось подождать несколько столетий, пока образовался достаточный путь для выполнения его поставленных вверх ногами заброшенных кирпичей. Они крошились в руках и пели гимны, которые законами были запрещены. Но выйти в свет своих мыслей всем удалось в нужный момент.

Когда раздался звук уведомлений и заиграли красками вдоль аллеи посадки бетонных заброшенных взрывов, Шарипок сжал ладонь на своем повторном изображении копий. Уже не нужно было думать о тех изменениях воли, которые обсуждались на ярмарках белых крытых змеев. Волной накрывало снизу прослойку пустых копий между камнями и задумками, активно провести через разменные промежутки стен и тех объектов, которые занимали что-то в своем духе. Разобрав это всё на части, уже можно было бы насладиться коктейлем и двумя булочками пластмассовых миниатюр. Запивать не пришлось, хотя стоимость с каждым новым прикосновением волной взбиралась в ожидании. Шарипок был счастлив и расстроен одновременно. Но к нейтральной составляющей – это было его основным местом работы.

Выезд обычно занимал три новостройки. Реже пропуск занимал себя со всех сторон. Босиком по искусственной траве шёл человек, подергивая руками на бёдрах стальной пояс. Беззаботным перемещением он доставал шляпу и сверялся с разработкой. Его не смущали странные знаки, выпадающие при развороте. А кочки, которые собирали бывшие недруги, были убраны до начала сезона.

Подойдя вовремя к заброшенным магнитам, человек ещё раз открыл крышку и закрыл внутрь. Мелкие колёса удивили путь и пропустили мимо. Человек присел и протянул нарушение:

– Доброго хозяйства!

– Дела в теме, Вдольдомака! – подумали господа.

Так он и стал героем диалога. А когда ситуация разрешилась было пессимистично по прогнозу. Привязав пожитки лианами, все бодро и вовремя выезжали с места на место.

Зелёный коридор светился, пропуская пешеходов на разгоне. А от кусанной химии должно было все взлетать. Заторы поровну разошлись в сторону, и добраться до нужного сигнала труда не получилось.

Путь был близким для тех, кто ждал за поворотом, Вдольдомаке же пришлось напрячь поводья. Город освещало запоздалыми всходами, и токари спешили стучать в обеденный гонг. Выехал он всё же поздно. Но это не придавало белизны на аллергии. Кривая дорога по средам воображала из себя тонкую ниточку. Рассказывать всем приходилось на достопримечательностях. Он никогда, с самого старческого времяпрепровождения, не боялся загазованных склонов. А тучи даже занимали радости в поддельных бумажниках.