Андрей Логунов - Шизоград. Город абсурда

Жаль, что ехать было наоборот. Зеркальные квадраты проносились в деловых маршрутах. А как только ликвидировали старую сетку, заменив всё разом вместе с сушилкой, Вдольдомака отпил в горячке тихую гавань и задремал. Пропустив самые интересные борозды, свет отразился от зеркал на переходах. На кочках сидели ровно, пружины спилили за вечер. Некоторые открывали двери и проверяли высоту от пола. Кто-то пытался завести друзей, но у него получалось не лучшим образом. А были и такие, которым в конце запах казался резким, а поверхность матовой.

Высаживать всех решили по пути, собрали круг избранных и проголосовали на коробках. Большинство хотели проснуться, но видимо не осилили нагрузку трёх мест. Вошедший исполнитель, решил проверить потёртости и выпустил из рук синицу. Те, смотав нитки в рулон над дверью, поместились в трёхлитровой ёмкости. А во время праздничных мероприятий не было повода выходить раньше. Опустев, сформировали запуск после полудня. Как раз все вышли бы в поход, и наступление отразили в мемуарах. Два тома которых, кстати, выявили снижение, если покупка сопровождала отсутствие печати на руках безопасных проверок.

Вдольдомака держал колени в тепле и получал целых два изображение по очереди в обе стороны. Его не смущало отсутствие связи с общественностью и мелкие недочёты в новом переводе. Поднимаясь и опускаясь, он делал эффект раскачивания лодки, но в рамках законных оснований. Когда же суета стала сфокусированной, внимание переиграло в сторону поиска анкеты. Все положения были закрыты, а марку попросту забыли заказать. Спокойствие приходило не сразу, и перелёты тоже сократили своё количество.

Когда один из срочных наблюдателей указал на мероприятие во вторник, все обратились к грузовой машине. Та в это время с тяжестью на сердце переносила, своего младшего собрата. Перевернув заднюю часть в сторону точки доступа, гусар перевозил её снова и снова, пока шляпа не оказалась под ногами. Слева от синоптиков механизмы стали срезать свежую почву под ногами и менять тёмные половины на светлые. А те участки, которые шли навстречу с пухом, жгли шариковым дезодорантом.

Путь заканчивался там, где начиналось сомнение с чёрными траурными вышками. Холодные ветры сместились на несколько посадочных мест. Ленивые кузнечики оставляли свои ролики ближе к месту демонстрации. Только таким образом, все смогли бы высунуть головы навстречу потоку.

Идея загрузить карты в машинное отделение появилась не сразу. Сначала умные собственники корчились от душных свитеров и наблюдали за восходами мелких паразитов. Вставали чёрствые цвета и предлагали покраску без капель осиновых грибов. Вдольдомака ждал до последнего. Предложение выбрать, что надеть после обеда, исходило с верхних рядов проезжающего боком автобуса. Но ограничение касалось каждого конкретного случая.

Позднее самочувствие уведомило по номерам, написанным на заборах, спящих красавиц. Те, в свою очередь, сделали татуировки невоспитанным устрицам. Закрутились шахматные фигуры против часовой стрелки и раскрытые упаковки, напоминающие подержанные автомобили заполнили заказной лист. Опросные бланки кончались так быстро, что приходилось переставлять комнатные предметы в сторону ударной волны. Так бы всё и застопорилось, если бы не информаторы в полосатых пижамах. Один был высокого роста и видел город с одного конца до ближайшей библиотеки.

Вдольдомака взял с собой папку и ступил на оледеневшую лаву извержения культурного центра. Фасадная плитка уже засыпала, когда нормальные водители совершали обгон, подрезая ровные участки газона. Неровная поверхность пролетала незаметными дачниками. А солнечная сторона деревянной аллеи перенасыщалась светом, чтобы затем ночью осуществить незначительные изменения в своём росте.

Пройдя в сторону можно было заметить, как подкопы одиноких путников были обозначены экскаваторным заводом. Все по очереди подходили к плитам и фотографировали на руке нерукотворную бронзовую волну. Прижимистым средством мечтали все о новых больших упаковках геля для волос.

Расширение пути планировали задолго до появления пыльных туфлей. Близость цели насыщалась носом в участках низких равнин и широких подъёмов с памятниками искусства. А когда новости раструбили о книжной ярмарке, начали расширяться зрачки. Проезжающий каток в письменной форме сообщил, что работа ведётся на жаре и необходимость в остаточных явлениях напрочь отсутствует. Рядом же дежурил профессионал на микроавтобусе, и актёр он был неважный. Служба безопасности наготове вкручивала лампочки в патрон общей люстры, и все были счастливы.

Вдольдомака сел посреди поля и улыбнулся. Путь был настолько сочный и удачный, что сводило икры ног. Впереди ждали запахи ремонтных работ, а позади порхали прошедшие года. Сколько же людей жило здесь до середины недели! И сколько будет приезжать к концу месяца.

Он увидел сложности в интуиции своих товарищей по радости и обнял пожилого пони. Ярких свершений ждали все на обратном пути. Но и это воодушевляло полную грудь едких бархатных запахов.

На стене в ванне висели две губки и улыбались друг другу. Одна была губка для тела, которую звали Телогуб, а вторая губка для ног, по имени Губанога. Имена менялись местами раз в год на другой планете, и все привыкли к новому заведению внизу. Над крышей пролетали упаковочные пакеты, остывая и успокаивая души каравана. Злоумышленники дохли под солнцем, а новые выпуски штамповали просроченные продукты.

Та, что синяя, набрала неправильный номер и загрустила. Все были неприятно удивлены, что ток закончился ещё на прошлой неделе. На другом конце столба никто не отвечал. Начало крутиться время. Телогуб поднял гантели, но улыбка так и не сошла с ленты. Потом он снова сел и до утра никто его не ждал. В сауне утро было нормальным, но девчонки равнозначно позволили прийти на следующую сторону. Телогуб ещё раз набрал номер, но уже буквами. Полная надпись напомнила несъедобные пельмени, и непонятные интересы начали пропадать друг к другу. В прошлом году Телогуб один уезжал и не ждал, пока окружающие захотели чемоданы.

Губанога во всё это движение улыбалась нервной улыбкой и трясла музыкальными ложками. Её возмущали отписки целых мешков, но вопросов задавать она решалась. До этого поездки представляли из себя то же самое, если посчитать всех по порядку.

Молодые семьи напоминали облачные кроссворды. Ехать можно куда захочешь, а вот висеть и улыбаться пришлось отпустить с открытым ртом. Однозначные ползунки не нуждались ни в чём кроме звонков. Другие районы принимали речи по телефону в нежелательных бесформенных субстанциях.