Ирина Вендтланд - Сны ветра. Стихия. Том 2

– Вот, черт! – не спуская с Венеры глаз, Александр медленно опускается на диван и достает из кармана мобильный телефон.

– Нам нельзя ехать в Москву, понимаешь?! – возбужденно кричит Лерснер.

– Верочка, успокойся, мы уже не поедем в Москву.

Не упуская Венеру из виду, Саша снимает блокировку с экрана. Почти не глядя, он находит нужный номер, но, все же, медлит нажимать кнопку вызова.

– Господи, что я делаю?! – шепотом сокрушается он. – Прости, птенчик, – произносит он, совершает звонок по найденному номеру.

– Кому ты звонишь? – спрашивает Венера.

– А как ты думаешь? – В этот момент Саше отвечают, и он переключается на другой разговор: – Здравствуйте! Предположительно обострение шизофрении с параноидным бредом… Я врач… Паршин Александр Владимирович… Да, мы с вами знакомы!.. Двадцать восемь… Женский…

– Саша, не надо! Я в порядке! Я не сошла с ума! – подскочив к нему, говорит девушка.

– Не, не буйная…

– А знаешь, вызывай кого хочешь: «скорую», полицию, пожарных, – тихо говорит она, садясь с ним рядом. – У меня нет никакой шизофрении, неужели ты не чувствуешь того, что нам сейчас нельзя ехать в Москву?

– Извините, я перезвоню! – Александр сбрасывает вызов и переводит взгляд на Венеру. – Я не смог, – произносит он. – Я обещал Марине Генриховне, что не отправлю тебя в больницу… да и себе не прощу, если сделаю это.

– Послушай меня! Я сейчас говорю очень серьезно. Просто выслушай!

– Слушаю.

– Помнишь, я говорила, что мне запретили рисковать? А разве эта поездка не риск? Саша, мы же ничего не потеряем, если не поедем! Он дал мне шанс все исправить. Я даже думать боюсь, кто он такой на самом деле, но он может такое, что лучше с ним не спорить. Поверь мне.

– Так ты о нашем Учителе говорила? – произносит Паршин, который только теперь начинает немного понимать ее.

– О нем самом.

– Тебе не кажется, что мы больше рискуем, бездействуя? – снова спрашивает он. – Постарайся успокоиться.

– Да как ты не поймешь?! – вскочив с дивана, кричит Лерснер. – Меня убьют в Москве! Как мне тебе доказать?!

Ее взгляд случайно падает на полку над столом, на которой лежит колода Таро.

– Вот! Карты! – восклицает она, схватив колоду, и протягивает ее другу.

– Да, это карты, и что?

– Погадай, ты же умеешь! Что ждет нас в поездке? Ты же можешь! – умоляет Венера.

– Ладно, – соглашается Александр, чтобы не спорить с девушкой, которая, по его мнению, все же не в себе.

Он нехотя берет из ее рук колоду, убирает часть карт, отделенных от остальных полоской бумаги, лениво тасует оставшиеся и раскладывает на диване, группами по три, пятнадцать карт. Потом возмущается:

– Верка, кто тебе разрешал их брать? Ты мне все перепутала!

– Я их только сейчас взяла, до этого даже не трогала. Клянусь, чем хочешь!

– Странно…

– Что, странно?

– Я всегда отделяю Старшие Арканы от Младших, – Саша указывает на отложенную часть колоды, – а Башня почему-то оказалась среди Младших…

– У кого из нас шиза?! – зло усмехается девушка, не поняв ничего из его слов.

– Ни у кого, я надеюсь. Колода Таро состоит из двух частей: Старших и Младших Арканов, – объясняет он ей. – Младшие Арканы имеют четыре масти: Мечи, Денарии, Кубки и Жезлы – похожи на игральные карты. Я их использую для более-менее конкретного определения событий. Вот они! – он кивает на разложенные на диване карты. – А Старшие Арканы несут более глубокий смысл, поэтому я их убираю. Хотя если случайно карта из другой части колоды попадает в расклад, это принято расценивать как знак и расшифровывать значения вместе с ней.

– Ну?! – раздраженно кричит Венера. – Ну? Что эта Башня значит?! А эти? – она указывает на две черные карты по обе стороны от той самой карты Башни. – Не надо знать их значения, чтобы понять, что это плохие карты!

Тройка карт действительно настораживает: на первой, под черным небом на земле изображен человек, лежащий лицом вниз, в его спину вонзается множество мечей; второй лежит карта Башни, на черном фоне которой выделяется, собственно, башня, с вершины которой головой вниз летят король и королева, а небо рассекают молнии; третья тоже имеет черный фон, на ней изображена сидящая на кровати женщина, закрывшая лицо руками, а рядом с ней, словно в воздухе, парят мечи.

– Получается, что ты права, – говорит Саша, – эти карты показывают большую беду. Еще раз для верности!

Он перекладывает Башню к Старшим Арканам, собирает остальные, тасует, кладет на диван первую карту и замирает… Перед ним ложится карта Башни, которую он сам только что убирал. Паршин непонимающе переводит взгляд с Венеры на карту, и с карты на Венеру. Он бегло просматривает часть колоды, которую держит в руках, потом снова перекладывает эту карту к Старшим Арканам, но на этот раз поручает подруге держать их в руках.

Перетасовав карты Александр, выкладывает одну и, даже, подскакивает от неожиданности, увидев перед собой карту Дьявола (номер – XV, Старшие Арканы), второй выпадает пятерка Мечей (Младшие Арканы), а третьей… снова Башня!

Раскладывать дальше Саша не видит смысла, опустив руки, он полным непонимания взглядом смотрит на подругу.

– Теперь-то ты мне веришь?! – произносит она.

Паршин лишь кивает головой.

– А что значат эти карты? – спрашивает девушка.

– Что я, идиот, по своей собственной дури, – Александр указывает пальцем на карту Дьявола, – собираюсь ввязать нас в очень сомнительную историю, – переставляет палец на пятерку Мечей, – за что мы и поплатимся, – указывает на «Башню». – Это дословно. Значит, это все правда, о чем ты говорила. Так, что там должно случиться?

– Ты нашел паспорт под клавиатурой, и мы поехали…

Стоило Венере это сказать, как он бросается к столу и, обнаруживает свой паспорт там, где она сказала.

Лерснер в деталях описывает дорогу, московские улицы, произошедшие события, свои посмертные ощущения и, конечно, диалог с Черным ангелом. Александра удивляют рассказы подруги о ее состоянии после смерти. Он уже рад, что она смогла удержать его от поездки. Его собственный план действий теперь кажется ему инфантильной и глупой попыткой подчинить себе мир. Только слушая Венеру, он осознает, что деятельность «Седьмой Атлантиды» ни ему, ни ей ничем не угрожает, если они сами не будут искать себе проблем.

Весь оставшийся день друзья не выходят из дома. У Лерснер, когда она, бросив ретроспективный взгляд на недавние события, прочувствовала и здраво оценила произошедшее, начинается настоящая истерика: она и плачет, и смеется, и что-то бормочет. Саше с трудом удается успокоить ее. Незаметно в квартиру проникают сумерки и начинают быстро сгущаться, превращая субботний вечер в ночь. Друзья ложатся спать рано и оба быстро засыпают.