Сергей Еримия - Где-то в Панамском заливе. Часть II

В тот момент, когда я в очередной раз «клюнул носом» послышались громкие крики, их дополнил бой барабана. Двое охранников помогли старику подняться. Ученый встал сам. Оба участника переговоров слегка поклонились друг другу. Похоже, официальная часть подошла к финалу.

Вождя увели. Историк, улыбаясь улыбкой по-настоящему счастливого человека, вернулся к нам и, не дожидаясь расспросов, выпалил:

– А что вы думали? Да, историк это не такой уж и бесполезный специалист. Многое знаем, а еще много чего умеем, – Алексей Николаевич обвел нас горящим взглядом. – Не знаю как вы, но лично я просто на седьмом небе от того, что все так обернулось. О таких приключениях и мечтать…

– Но кто они? Что за народ? Где мы находимся? Откуда вы знаете их язык? – наше нетерпение вылилось в водопад вопросов, конечно, далеко не все они звучали по-русски.

– Давайте не все сразу. По поводу языка, так я его и не знаю! Я заговорил с вождем на юкатекском диалекте. По сути это язык племени майя, вернее один из них, один из доживших до наших дней. Он более всего распространен в районе полуострова Юкатан это с другой стороны Америки, но как видите, меня поняли. Да, не на все сто процентов, но и этого достаточно чтобы вести разговор. Кто они? Не знаю. Сами себя они называют Лесным народом, это самоназвание, именуйте их так, если вам от этого легче.

– Хорошо, – не вытерпел я. – Но вы ведь узнали, где мы находимся? Хоть примерно, хоть в общих чертах!

– Не то чтобы да, – историк пожал плечами. – Тут все сложно. У них нет какого-нибудь более или менее глобального видения окружающего мира. Я пытался расспросить, по-разному формулировал вопрос, но получал один ответ – в лесу. В принципе, это правда и с этим не поспоришь.

– Но они хоть подскажут нам, как выйти к людям? – не унимался я. – К цивилизованным людям. Нам же ничего от них не надо, только информация. Вы, конечно же, им сказали, что мы не имеем никаких дурных намерений и все такое…

– Понимаешь, это народ, который живет по тем же законам, по которым жили далекие их (да и наши тоже) предки. У них если друг то друг, если же враг… – историк широко развел руками. – В общем, для начала они должны определиться. В данный момент мы нечто среднее между гостями и пленниками.

– И когда они примут решение? – как-то все это мне не очень нравилось. Почему бы просто не сказать, идите товарищи и идите, вам вон туда, там бледнолицые, у них огненная вода и прочие блага цивилизации!

– Завтра утром вернется шаман, он сейчас занят, с духами беседует. А вот после возьмется и за нас, заглянет в наши души. Изучит нас, тогда все и станет понятно. Так что да, готовьте то, что у вас там припасено к осмотру, – историк просто светился от счастья. – И еще одно, не спешите расстраиваться, есть и по-настоящему хорошие новости. Мы приглашены на ужин и не в качестве… основного блюда…

Оказалось, нам выделили отдельную жилплощадь. Нельзя сказать, чтобы много места, но на общем фоне и это уже хорошо. Небольшой домик, скорее, большая деревянная коробка. Внутри ничего примечательного. Дощатый пол, именно доски, довольно старые, но судя по всему, пиленные не вручную. Это подтверждало мою слабенькую теорию о том, что здания ранее служили пристанищем людям, которые ближе к цивилизации. Прав я или нет, трудно сказать, но даже если и прав, что нам это дает? Правильно, ничего, лишь блеклую иллюзию понимания окружающего мира.

Мебели как таковой не наблюдалось. На полу циновка. Своеобразный ковер ручной работы, сплетенный из совершенно сухих, но все еще гибких лиан. Мастерски сделано, просто и практично. Собственно, это и все. Коврик – напольное покрытие он же кровать, но что еще надо уставшему путешественнику, которого судьба забросила куда-то на край света!

Осмотрелись. Переглянулись. После постоянных ночевок на свежем воздухе небольшая комнатка казалась вершиной уюта и комфорта, а то и вовсе маленькими царскими хоромами. Разложились. Забросили автоматы в дальний угол, предварительно отсоединив и опустошив магазины. Это исключительно на тот случай, если кто-то из местных проявит чрезмерное любопытство. Так сказать, чтобы любознательность не стала причиной трагедии.

Когда мы снова вернулись на площадь, там уже весело горел костер, языки которого (так казалось снизу) поднимались до верхушек ближайших деревьев. У огня суетились женщины. На камни, разложенные вокруг «огненного цветка», пользуясь изрядно обгорелой рогатиной, они ставили глиняные горшочки, закрытые глиняными же крышками. Их содержимое быстро закипало, к режущему глаза едкому дыму примешивался не просто приятный, а буквально сводящий с ума аромат.

Конвейер по приготовлению пищи работал как часы. Одни горшочки забирали, на их место ставили другие. В них что-то аппетитно шипело, пахнущий какими-то местными травами пар смешивался с дымом, все это дразнило рецепторы и вызывало заунывное урчание в животе.

Сухая древесина быстро сгорела, оставив после себя высокий курган из раскаленных углей. Тут-таки над ним появился вертел. Деревянная конструкция, две треноги, которые удерживали железный прут с одним загнутым концом. Почетное место на вертеле заняла освежеванная туша – похоже, какой-то дальний родственник домашнего барана или козла. Та быстро покрылась корочкой, а концентрация запахов в воздухе достигла критического уровня.

Практически все было готово для начала мероприятия. Вместо столов разложили циновки, точно как те, что в нашем домике, но узкие и длинные. Они образовали кольцо, в центре которого тлели угли гаснущего костра. Расселись. Нам (вне всяких сомнений это хороший знак) выделили место рядом с вождем и синеглазой девчонкой, которая оказалась его внучкой. Конечно, нас представили и познакомили, вот только имя старика я почти сразу забыл, слишком длинное оно и трудное к восприятию. Внучку звали проще – Пэмуя. Тоже не слишком привычно, но хоть коротко. Кстати, имя ее непростое, у него значение есть. Луна, что отражается в воде! Красиво…

Между нами и местной верхушкой посадили нескольких мускулистых парней. Вряд ли это случайность, скорее предусмотрительность. Не до конца нам доверяли, да и ладно…

Ужин удался на славу. Сочное свежее мясо быстро восстановило растраченные силы и вернуло расположение духа. К нему прилагалось своеобразное рагу из местных корнеплодов. Какие-то мягкие полупрозрачные кусочки волокнистой массы, томленной в горшочках. Вместо хлеба – лепешки, вкусные, но намертво прилипающие к зубам. Чтобы нивелировать все мелкие неудобства, вызванные непривычной пищей, вынесли огромные кувшины с напитком, по вкусу напоминающим тот, которым нас угощали днем, но гораздо более концентрированным.