Сант Грейт - В плену совести

Внезапно в унисон, пораженно ухмыльнувшись, все обратили взор на меня:

– Считай, что ты легко отделался. Точнее, благодари бога, что ты пытался «украсть» свою собственную жизнь. В противном случае мы бы тебя кусками собирали. А такое у нас бывало!

Слова, произнесенные смирившимися, оказали обратное влияние на меня. Я хотел приподняться, но разрезы на спине, не успевшие достаточно зажить, начинали раскрываться по швам. Это была самая невыносимая боль, которую я испытывал на протяжении жизни. Конечно, на тот момент это виделось мне таким образом. Однако я не представлял того, что это было всего-навсего ощущение легкого пореза пальца после неудачной попытки работы с ножом, в сравнении с тем, что меня ожидало впереди. Увидев мою неспособность самостоятельно приподняться с постели, а точнее, с сырой земли, уложенной разодранными лохмотьями, Вар удержал меня от последующих попыток:

– Успокойся, Фэйт! Не вставай! Ты не окреп в достаточной мере. Тебе нужен отдых и покой. Я нуждаюсь в тебе брат. Мы выберемся отсюда. Вот увидишь!

Взглянув на полуголое тело Вара, я мигом осознал, что лохмотья, на которых я почивал, принадлежали ему. Я изо всех сил принялся вытаскивать их из-под себя и сделал резкое, совсем не надлежащее при моем состоянии, движение правой рукой. Треск по кругу позвоночника дал ход разрыву заживающим ранам, откуда незамедлительно пустилась струя крови. Крепко стиснув зубы, так что лязг раздался по всему сараю, я испустил мучительный стон.

Вар, положив руку на плечо, промолвил:

– Не нужна мне эта дрянь! Что ты делаешь? Оставайся спокойно. Тебе необходимо отдыхать. Не терзайся напрасно. Пойми, чем быстрее ты окрепнешь, тем быстрее мы перейдем к действиям.

– Но ты можешь простудиться. Тут жутко холодно. Тебе, вообще-то, тоже надлежало бы беречь свои легкие. А то и гляди, по дороге к родному дому ты заработаешь себе пневмонию! – едва улыбаясь, подколол я товарища.

– Ты действительно думаешь, что после всей этой жути я поддамся этой, как ты сказал, Пневномии? – оговорился неграмотный Вар.

Закудахтав, как взъерошенный, я поправил его, указав на его невежество:

– Пневмония, бездарь ты такой. Не удивительно, что ты не сумел осилить и пятого класса.

– Не-ет. Здесь ты не прав. Это не я не осилил, а у школы не осталось достаточного материала на развитие моего высокого уровня интеллекта!

Хохот окутал все помещение и покой отдыхающих, которые после утомительной работы с радостью и печалью слушали нашу сладострастную беседу. Никто не имел намерения утихомирить нас, так как случай, произошедший со мной, вызвал сильную жалость. Касарь, подойдя к нам, предложил Вару оставить меня, после чего удалился равномерным шагом.

Вар беспрекословно согласился с ним и подбодрил меня словом:

– Отдыхай!

Подарив мимолетную улыбку, я прикрыл глаза, после чего, прокрутив в голове положение, в котором находился, погрузился в младенческий сон.

Удар грома разбудил меня. Сделав глубокий вдох и выдох, я вытер лоб от собравшегося на нем пота. Несколько попыток приподнять голову не увенчались успехом, и я безнадежно окинул взглядом весь сарай. Смирившиеся, включая рядом лежащего Вара, пребывали в глубочайшем погружении в сон. Уверен, это была та идиллия, которую никто не спешил покинуть. Как ни странно, в голове крутилась одна и та же навязчивая мысль: «Как же побыстрей выбраться из этой западни?» Я понимал, что это не совсем простая задача, что передо мной весьма тернистый путь, несмотря на тот факт, что я лежал полуживой. Однако новые амбиции выжить и вернуться к себе домой генерировали в моем теле новую, кипящую и извергающуюся энергию. Размышляя об этом, я услышал пару вздохов, исходящих из конца ряда смирившихся. Глаза, приспособившиеся к потемкам, подстроились под силуэт, махающий руками, словно умалишенный.

– Эй ты? В конце? – прошипел я, подзывая его свистом.

Силуэт, заметив мои призывающие жесты, умеренными шагами начал направляться в мою сторону. Чем ближе он подходил, тем яснее вырисовывалась его физиономия. И лишь когда он оказался в полуметре от меня, его лицо полностью прояснилось.

– Соломон, ты, что ли? Ты чего не спишь? Вдобавок руками размахиваешь?

Это был мужчина 49 лет, небольшого роста, с лысеющей головой. Крупное телосложение и шрам на затылке придавали харизму его личности. Каждый заключенный знавал его как Старичка, несмотря на то, что звали его Соломон Гилин.

Вздохнув и покачав головой, Старичок промолвил развязным и насытившимся жизнью тоном:

– А что мне еще делать, старику? Похожу в один край сарая, посижу на другом. Скукота, как говорится. Вот и забавлял себя, изображая руками двух беседующих попугаев. Ну это так, разогнать скуку.

Удивленный его ответом, я напрямую поинтересовался вполне очевидным:

– Ну а как насчет того, чтобы просто поспать?

Казалось бы, вопрос был отнюдь простой, но раздумья, прочитанные в глазах Соломона, заставили усомниться в правильности заданного мной вопроса.

Подняв обе руки, выпучив глаза, Соломон с удивлением уточнил:

– А как?

Комментарий старичка начинал рождать в голове мысли наподобие: «Не сошел ли с ума этот старик?» Признаться честно, я немного испугался этого, возможно сумасшедшего, старика.

Осторожно подбирая слова, я постарался передать объяснение, во всех деталях, процесса сна:

– Ложишься на место. Закрываешь глаза. Расслабляешь тело и погружаешься в глубокий сон.

Понятия не имею, насколько это выглядело со стороны смешно, но Соломон разразился хохотом, который разбудил караульных собак.

Мгновенно произведя проверку территории, охрана успокоила собак, после чего Старичок обратился ко мне:

– Видишь этот шрам? – Он указал на голову. – Он изменил всю мою сущность и отношение к этому убогому миру. В прошлом году, будучи новоприбывшим в этих местах, я был крайне вспыльчивым и самовлюбленным. Я всячески старался убеждать людей отстаивать свои права на обеспечение достаточной пищей. Курьезным моментом служил тот факт, что я понятия не имел, что наш «всеми любимый» Генерал был в курсе всех пороков, – Соломон усмехнулся, предвкусил, как мне показалось, былую оплошность и продолжил: – Будучи новичком, я тайком подговаривал людей высказывать свои нужды на недельной «передовой». Как ни странно, Психолог сыграл со мной ту же игру, что и с Хэлом. Подбросив далеко сеть, он терпеливо ожидал момента, когда я попадусь, – тяжело вздыхая проговорил Соломон. – Гусь, бывал у нас такой, намекнул мне, что готов поддержать идею и загнал меня в готовые растерзать лапы Генерала. Не успел я повернуть за угол сарая, как лично познакомился с дубиной Генерала. Искры вылетели из глаз, и мне почудилось, что глаза вот-вот выскочат прямо в ладони.