Валентин Беляков - На далёкой планете

Я чувствовал пронизывающие порывы ветра, снег резал кожу на лице, словно бритвенное лезвие. Меня кружило в воздухе, в ревущей темноте, изредка мимо пролетали куски металла, совсем недавно бывшие частями моего плота. Я пытался сгруппироваться, боясь, что они размозжат мне голову или проткнут насквозь. Но потом я даже перестал бояться, просто хотел, чтобы это поскорее закончилось, не важно, чем именно.

В момент очередного удара об лёд я почувствовал, что внезапно примёрз. Ветер рвал одежду, пытаясь оторвать меня ото льда, но я вмерзал всё глубже и глубже. Буря и океан боролись за меня, как два исполинских пса, не поделивших кусок мяса. Я и чувствовал себя скорее куском мяса, чем живым существом. Океан победил. Я думал, что сейчас задохнусь, но во льду образовалась киста, и теперь я лежал в этом пузыре, в безмолвном ледяном мраке. Океан сожрал меня, и теперь я у него в желудке. Внезапно рядом что-то шевельнулось. Точнее – кто-то. Наверняка одна из глубоководных слепых тварей со скользкой белёсой кожей, каких Старик Улл поставлял на рынок… Но почему-то мне припомнились в первую очередь не они, а двухголовый ящер, демон Древнего Мира. Не удалось мне ускользнуть от него. Так вот как ощущается смерть…

Я даже не сразу осознал, где нахожусь, когда проснулся: темно и тесно немного, зато тепло; накрыт толстым покрывалом. Ну конечно – я же всё ещё в карете этой барышни в чёрном прикиде. Я на ощупь отодвинул кожаную шторку маленького бокового окошка и в салон ворвался луч яростного полуденного света. Как мило с её стороны дать мне выспаться! Граф, закоренелый жаворонок, непременно растолкал бы ни свет ни заря. Я проморгался и оглядел погруженное в полумрак помещение: пустая кушетка, из-под которой смутно виднелся небольшой чемодан, да куча смятого тряпья на полу. Внезапно пледы и одеяла слегка зашевелились.

– Миледи?.. – неуверенно окликнул я. Да уж едва ли – с чего ей спать на полу, да и заметно было бы, даже с её-то габаритами. Зверушка какая-то, что ль? На всякий случай я сжал рукоять ножа, готовый выхватить его в любую секунду. Представьте себе моё удивление, когда край верхнего пледа откинулся, и из кучи вылезла обыкновенная тряпичная кукла. Ростом это чудо было бы мне чуть выше колена, одето было в почти настоящую одежду (тёмно-синие штаны и куцую курточку цвета хаки), и я мог бы принять её, точнее его, за маленького ребёнка, если бы смотрел издалека. Двигался он вполне естественно, но чересчур пластично, словно у него не было костей (да и не было, конечно, Барсундук меня подери, – откуда у куклы кости!). Ноги обуты в ботинки, но не согнуты там, где положено быть стопе – будто копытца или что-то вроде того. На руках же не было пальцев, так что казалось, что он в варежках телесного цвета. Золотисто-каштановые волосы сделаны из пряжи, завязанной узелками, походили на кудряшки. Итшихи что, ещё и ведьма?!

Большие серые пуговицы, служившие кукле глазами недоверчиво уставились на меня, а рот, и без того узкий, так как представлял собой лишь тонкий чёрный шов, напряженно сжался. В первый момент его ручонка даже метнулась, к бедру – на поясе висели узкие ножны, выглядевшие вполне настоящими. Я подобной барсундучины никогда раньше не видел, так что напрягся не слабо. Можно сказать, перетрусил даже. Тут, к несказанному моему облегчению, подоспела миледи. Она распахнула дверь и проговорила, не тратя время на приветствия:

– Проснулся? За завтрак уже заплачено, как и за комнату – мы пробудем здесь некоторое время. Так что пошевеливайся. Вижу, с Урурупрехтом ты уже познакомился. Это мой слуга и телохранитель, как и ты. Верю, что вы поладите.

– Разумеется, миледи.

– Просто Итшихи. Можешь даже сократить.

Вот это дружелюбие! Неужто такая особа меня за равного держит? Я последовал было за ней к дверям гостиницы, во дворе которой мы и остановились. Не тут-то было!

– Мне что, самостоятельно донести чемодан, поставить карету под навес и накормить коня? Может, себе же и заплатить жалование? – язвительно бросила она, даже не оборачиваясь. Ха-ха – показалось.

Я отнёс её чемодан наверх, в номер, и был весьма удивлён, узнав, что ночевать предстоит в одной комнате с Итшихи. Отвёз карету под навес и приковал к столбу специальной цепью, спрятав ключ во внутренний карман. Затем насыпал коню лучшего овса, но когда хотел снять с его спины непонятно как держащиеся на ней сложенные кожаные попоны и почистить его, он не позволил к себе прикоснуться. «Как хочешь» – пожал плечами я и отправился в таверну на первом этаже, собираясь разыскать Итшихи и позавтракать, так как неслабо проголодался.

Первый этаж гостиницы почти целиком занимала таверна. В просторном зале было людно и, следовательно, шумно. Я протолкался к барной стойке, где и разыскал Итшихи. Она, должно быть, уже позавтракала и теперь стояла, облокотившись на высокую стойку, и задумчиво пила виски из внушительного гранёного стакана. Я с удивлением отметил, что бухает леди очень даже по мужски, но взгляд остается ясным, как прозрачное зимнее утро.

– Квасишь днём? – удивлённо спросил я, не подумав даже, а не прозвучит ли этот вопрос слишком фамильярно. Но она лишь пожала плечами, как бы подразумевая под этим: «а почему бы и нет?». Я взял рагу из мяса и грибов, уже поджидающее меня в миске на стойке и успевшее слегка подостыть, пока я там возился, а так же потребовал кружку эля (всё-таки деньжат мне хватало с лихвой). Внезапно из дальнего конца зала, где находилась небольшая сцена, донеслось какое-то шевеление. Я вытянул шею и поверх голов других посетителей увидел труппу бродячих артистов, подготавливающих представление. Вскоре трио в пёстрых трико село за инструменты и тут же по таверне разлилась легкомысленная мелодия. Все поначалу притихли, но затем загалдели ещё громче, пытаясь расслышать друг друга. Для разогрева выступила пара жонглёров, а затем вышел разодетый в пух и прах клоун и начал выкрикивать какие-то плоские остроты, вызывая идиотский хохот толпы. Итшихи презрительно фыркнула (едва заметно – просто выдохнула чуть резче, чем обычно), залпом допила свой виски и удалилась наверх, в комнату.

Я тоже хотел было уйти, но тут незадачливого комика сменила гимнастка. Я нашёл её просто очаровательной: довольно высокая для девушки, но гибкая и изящная, густые длинные волосы шоколадного оттенка собраны в узел на затылке, кожа покрыта природным золотисто-карамельным загаром, а не цвета брюшка селедки, как у большинства в этом гигантском морозильнике. Я предположил, что у неё немного кошачье лицо и янтарно-карие глаза, но не мог разглядеть этого с такого расстояния, так что обещал себе узнать это, как только представление закончится. Она выступала с обручем, лентами и просто так, но сразу после окончания номера куда-то ускользнула, и я так расстроился, что даже не остался смотреть выступление фокусника, а сразу поднялся в номер. Итшихи приказала мне никуда не отлучаться из гостиницы, так что мне оставалось лишь надеяться, что труппа выступит снова вечером.