Наталия Барсук - Ритуал

– И он придёт один, без корефана? – удивилась Аида.

– Гарантирую. Так когда?

– Что ты нарыл? Кто он? – любопытство захлестнуло девушку с головой.

– Сама увидишь, – ехидный голос собеседника дал понять, что информации ей не видать, как собственного вскрытия.

– Ты растлитель душ, – усмехнулась она. – Ядрёна вошь. Так хотелось выходные дома провести. Завтра в восемь вечера, – повесив трубку, она бросила взгляд на фотографии, которые висели на стене. Там была вся её семья, начиная с прабабушки. Глядя на своих родственников, она думала о том, будет ли у неё когда-нибудь своя собственная семья, настоящая, с детьми и собакой. Наверное, нет. Первый раз она заинтересовалась парнем и совершено не знала, как себя вести. Никита либо шарахался от неё, как от чумы, либо бросался, как сторожевой пёс, и впервые в жизни такая реакция её не забавляла.

Костя видел, как незнакомая девушка медленно опустилась в ванну, полную воды. Она взяла лезвие, которое было приготовлено заранее и лежало на краю ванны. Он понял, что сейчас произойдёт, и закричал ей, чтобы она не делала этого. Но она, не слыша его, опустила руки под воду, глубоко вздохнула и с нажимом провела лезвием по венам. Вода медленно окрашивалась в алый цвет. Костя ещё раз крикнул, чтобы она одумалась, и протянул к ней руки, чтобы вытащить из ванны, но в этот момент проснулся.

– Что тебе снилось? – Костя открыл глаза. Никита стоял рядом с ним и держал за плечо. – Ты кричал.

Парень оглянулся. Они смотрели какой-то фильм, и он заснул почти в самом начале. Он с нажимом провёл ладонями по лицу.

– Опять девчонка какая-то самоубивалась.

Никита посмотрел на него с сочувствием.

– Давай, я тебе кофе налью.

Костя кивнул.

Никита вернулся из кухни через пару минут с кружкой ароматного кофе.

– Ты извини, – сказал он, ставя кружку на журнальный столик. – Мне бежать надо. Это по работе.

– А не поздно? – удивился Костя. На улице начинало темнеть.

– Самый раз, – усмехнулся Ник.

Аида вернулась в Любоград и отправилась на встречу с Никитой. Гостиница. Девушка на ресепшене, улыбаясь, отдала ключ. По мере приближения к номеру Аиде было всё тяжелей идти: дыхание сбивалось, учащалось сердцебиение. Давно она так не волновалась, – не было из-за чего. Войдя в номер, она увидела, что одежда Никиты небрежно валялась на полу, и ещё она услышала шум воды. Подойдя к двери в ванную, девушка замешкалась, но, тем не менее, открыла дверь. Никита выключил воду и отдёрнул занавеску.

– Чтоб тебя! – вскрикнул он. – Ты следишь за мной?

– Нет. А что ты тут делаешь?

– Душ принимаю, разве не видишь, – раздражённо рявкнул Ник.

– Вижу. Кстати, хотелось бы видеть меньше.

– Тогда с какой целью ты сюда вошла? Ладно, не суть. Я, знаешь ли, занят. У меня встреча, так что, прошу удалиться.

Аида молча взяла в руки телефон, набрала номер своего информатора и, поднеся трубку к уху, спросила:

– Он проститутка? – после ответа Аида поменялась в лице и повесила трубку. – Можешь не спешить, ты уже на встрече. Ну что, красотка, давай, начинай читать нотации про мою аморальность.

– Да пошла ты, – бросил Никита. Он вышел из ванной и начал спешно одеваться. Аида понимала, что если она сейчас что-нибудь не сделает, то это будет конец, и больше он с ней даже не заговорит. Она выглянула в коридор, повесила на ручку двери табличку «не беспокоить», замкнула дверь и, не вынимая ключ из замочной скважины, ударила по нему ногой, обломив его. С пятого этажа сильно не попрыгаешь.

– Вот идиотка. Ты что делаешь?

– Я на твоём месте была бы повежливее. Костя, его мать, менты, наконец.

Никита замер.

– Чего ты хочешь?

Аида усмехнулась.

– А сам-то как думаешь? Чего можно от тебя хотеть?

Никита сначала закатил глаза, но потом улыбнулся.

– Шутишь?

– Конечно. Налей мне чего-нибудь горюче-смазочного. Давай просто немного поговорим. Ты расскажешь мне твою историю, а я расскажу свою. Хочешь, я начну? – девушка села на край кровати. – Только выключи свет. Не хочу, что бы ты меня видел.

Никита налил два больших бокала виски, выключил свет и сел на пол возле стены. Аида выдохнула и начала рассказ.

– У меня был старший брат Ингвар. Наши родители погибли, когда мне было шесть, а ему шестнадцать. Он очень злился тогда. И связался с по-настоящему плохими людьми. Очень серьёзными людьми. Он начал убивать, когда ему было семнадцать. Конечно, уровень был низкий. Прошло несколько лет, и ему хотели дать заказ на лидера одной местной группировки. Ингвар отказался. Тогда его же «друзья» и забрали меня, чтобы шантажировать брата. Мне тогда было одиннадцать. Они продержали меня двое суток в заброшенной автомастерской, там у них был как бы штаб. Они все были вхожи в наш дом, и я не видела в них опасности. Тем более, что меня не связывали и не угрожали. К вечеру второго дня у меня кончились нитки, – я вязала свитер для Ингвара. И я пошла искать кого-нибудь, чтобы мне их принесли из дома. Случайно я услышала странные звуки. Я пошла на шум. Они избивали моего брата, срывая злобу из-за того, что он не справился с заказом. Сейчас я понимаю, что у него просто не было ни единого шанса. Недостаточно квалификации. Он поэтому и не брался за это задание и согласился на него, только когда меня похитили. Я пошла, села в кресло и стала ждать, пока все уснут. Я хотела спасти брата. Возле меня сидел парень – караульный. Он без спроса взял мою спицу и начал ковырять ею у себя в ухе. Я очень разозлилась, схватилась за спицу и протолкнула её глубже. Его глаза округлились и он упал. Я поняла, что спицы – это весьма полезная вещь. За десять минут я перебила их всех, пока они спали. Войдя в последнюю комнату, я увидела, что Ингвар подвешен за руки и весь в крови. Я развязала верёвку, которую его «друзья» бережно намотали на батарею. Он упал на пол, и я боялась, что он не поднимется.

Чуть позже, когда он встал, я рассказала ему всё. Он взял испачканную кровью спицу из моей руки и вызвал ментов. Он рассказал им, что меня похитили, и что вызывать полицию он не хотел, дескать, меня грозились убить. А когда увидел меня, злость захлестнула, и он перебил их всех моей спицей. Я пыталась им объяснить, что Ингвар здесь не причём, и что это всё я. Я не хотела, чтобы его забирали. Ингвар объяснил мне потом, что меня закрыли бы в дурке и никогда бы не выпустили.

Брату дали пятнадцать лет. Родители за какое-то время до своей смерти оформили опеку на нас на нашу няню, поэтому меня не отдали в детский дом. Естественно, как только Ингвара посадили, мной очень заинтересовался криминалитет. Однажды к нам домой пришли и сказали нашей няне, фрау Марте, что если она будет мешать им меня тренировать, то они убьют и её и меня. Мне сказали, что если я не буду послушной, то Ингвара убьют в тюрьме. Так и началась моя карьера.