Андрей Щупов - ВРЕМЯ СТАЙ

Лысоватый мужчина в смущении оглянулся.

– Зачем же… Я верю.

– А коли веришь, то сваливай. В противном случае гарантирую крупные неприятности.

– По-моему, вы превышаете свои полномочия!

– Да ну?

– Этот человек – мой клиент, и в дальнейшем будет несложно доказать, что вы действовали не по закону. Учтите, у меня есть свидетели.

– Вижу, – Дмитрий холодно улыбнулся.

Приподнялся с тротуара Тайсон.

– Я это… Заявляю! Шел, короче, никого не трогал. Этот козел вылетел, напал. Деньги хотел отнять.

– Слышите? – Адвокат, кажется, уже входил в образ. От разгорающегося возмущения у него даже задрожала нижняя челюсть. – Вы ничего не сумеете доказать!

– Возможно.

– Без своего клиента я отсюда не уйду!

– Ладно… – Дмитрий как-то враз увял. Не было у него сил фехтовать с этими ребятками. И должного настроя не было. Прав был Павел Викторович, мир не изменить и не переделать.

– Забирай своего клиента и дергай.

Он не сдавался, – он всего лишь сдавал. Карты и пленных, дабы не потерять качество. Слишком хорошо знал, каково это тягаться с корпусом купленных адвокатов. Нахрапом оккупировав судейские залы, защитнички обиженных и угнетенных вошли нынче в силу, как-то быстро и незаметно став выше самых грозных прокуроров. Можно, конечно, ерепениться, рвать на груди рубаху, но все это при условии, что нет страха перед оглаской. Но в том-то и крылась главная загвоздка, что огласка Дмитрию была совершенно ни к чему. Тихо ему следовало сейчас жить. Тихо и неприметно, чтобы на корню не загубить светлые идеи Павла Викторовича.

– В доме еще один человек, – напомнил адвокат. – Это наш нотариус.

– Я так и понял, – Дмитрий кивнул. – Стойте здесь, сейчас вызову.

Поднявшись в квартиру, Дмитрий обнаружил, что бандит интеллигентной наружности все еще стоит возле стены. Громко сопя, рядом топтался кровожадный Вовчик. Столовый нож он держал словно пистолет. Можно было не сомневаться, что мужчины в отсутствии Дмитрия успели приятно побеседовать.

– Амнистия, дядь Вов! – Дмитрий хлопнул родственника Дианы по плечу. – За примерное поведение этого говнюка придется освободить досрочно.

– Как это? – Разбитые губы Вовчика недоуменно дрогнули.

– Мафия, Вовчик, ничего не попишешь.

– Они же меня били! В шесть кулаков!

– Я вас пальцем не коснулся, – произнес нотариус, опуская руки.

Дмитрий рывком развернул его к себе. Вздрогнув, мужчина попытался прикрыть лицо ладонями.

– Чего ты? Я пошутил, – Дмитрий подтолкнул его к выходу. – Давай, давай, там тебя ждут дети и внуки.

Нотариус шагнул за порог, на лестничной площадке оглянулся.

– А телефон?

– Какой телефон, золотце?

– У меня трубка была, вы ее забрали.

– Что-то у тебя с памятью, браток.

– С памятью у меня полный порядок.

– Вот и я гляжу – такой вроде умный, а забывчивый. Тебе череп, часом не жмет? – Дмитрий грубовато подтолкнул нотариуса в грудь. – Давай, мудрила, вали. Телефон и магнитола изымаются в качестве вещественных доказательств. Все понял?

– Но это грабеж!

– Тебе ли это говорить, голубь мой вороватый! Дергай и радуйся, что цел. Внизу четверо орангутангов, – я так понял, – тебя ждут. Купи им по банану, объясни, что помилован.

Мужчина немо шевельнул губами, но спорить, видимо, не решился.

– Хорошо… – Непонятно произнес он. – Но мы еще встретимся.

– Знаю! В другое время и в другом месте.

Скрипнув зубами, нотариус спешно сбежал по ступеням вниз.

– Обиделся чудак… – Дмитрий прикрыл дверь. Достав из кармана сотовик, снова набрал номер Тимофея. На этот раз трубку подняли немедленно.

– Что? Уже выходишь?.. Все, майор, отбой. Можешь снова раздеваться… Нет, не шучу. Приехал защитник, баранов своих забрал… Ага, пришлось отпустить. Как там твоя Анна? Ругается, небось?.. Ладно, ладно! Сам же понимаешь, я ни при чем… Ну все, Тим, подробности потом.

Дмитрий нажал кнопку отбоя, услышав странные звуки, обернулся. Вовчик сидел на полу возле стены и плакал, размазывая по лицу слезы. Дмитрий присел рядом.

– Эй! Будет тебе! Живой остался, и хорошо, – он погладил Вовчика по костлявому плечу. – Собирайся, поедешь со мной.

– Куда еще?

– В больницу. На тебе ведь места живого нет. Еще и кости проверить не мешает.

– Откуда они такие? За что? – Вовчик продолжал всхлипывать.

– Они, Вовчик, оттуда же, откуда мы с тобой. Только их клещами хирургическими доставали, а нас руками.

– Клещами? – Вовчик удивленно поднял голову.

– Точно. – Дмитрий невесело улыбнулся. – Цапали за крохотные черепушки и выдирали, словно гвозди. Такая у них, видишь ли, бодяга получилась при родах.

***

..Клещами, между тем, выдергивали многих. И тот же охамевший от безнаказанности воспитатель тоже, должно быть, явился на свет божий подобным неласковым образом. Голова у него была абсолютно лысой, чуть вытянутой, за что и получил он свое прозвище – Болт. От рук воспитателя вечно пахло чесноком и машинным маслом, а улыбался он так, что, казалось, вот-вот скажет какую-нибудь гадость.

Мутные слухи о том, что воспитатель частенько заводит девочек в свой кабинет для «медосмотра», бродили по интернату давно. Но то ли не верилось в дикость творимого, то ли заняты были детские головенки совсем другими темами. Так или иначе – слухам не придавали особого значения. В большей степени реагировали на те случаи, когда воспитатель встречался с дамами из детдомовского персонала. Взрослая женщина – это вам не пигалица с косичками, тут есть на что посмотреть, и несколько раз ребята порывались проследить за подробностями свидания, взбираясь на росшую вблизи окон высокую яблоню. Увы, Болт не забывал зашторивать окна, и кроме приглушенных шепотков и хихиканья что-либо разобрать было абсолютно невозможно. Кое-кто, правда, уверял, что отчетливо слышал скрип диванных пружин и странные причмокивающие звуки, но рассказчикам не слишком верили, и в целом мир взрослых по-прежнему оставался далек и недоступен. То, что именовалось сексом, только-только начинали постигать, а книжно-журнальной любви откровенно стеснялись. Даже в тот роковой вечер, когда их уже разогнали по палатам, новость, принесенная дежурящим по кухне приятелем, была воспринята не сразу.

– Слышь, Змей, Мальвину-то твою Болт забрал. Тоже осматривать будет…