Валерий Маслов - Красная икра – 1. Записки сахалинского таёжника. Восьмая книга

– Так меня лесорубы за своего и считали. На день лесного работника мне пива дали и подарок съедобный, наши пихтоварщики побежали, а им хрен, вы, мол, чужие. Женя, у тебя путный инструмент есть?

– Какой путный инструмент?

– Топор, ножовка, рубанок?

– Топоров хватает, ножовок тоже, рубанки есть, но хреновенькие. Здесь много плотницкого инструмента было, быковчанам отдал, мне не жалко, покушаем, отдохнём, покажу инструмент. А зачем тебе?

– Топорища надо сделать, без топора остался. Не жалко тебе, чужой инструмент разбазарил?

– Надо вовремя продукты привозить или хотя бы деньги, я здесь с голода чуть не подох. О, кстати мне тоже топорища нужны, я тоже сделаю.

– А ты делал топорища? – парниша осуждающе посмотрел на нового товарища, умирающего с голода. Быстро понял от чего сторож умирал, от недопитая.

– Ну посмотрю как ты делаешь, да и сделаю, руки у меня растут откуда нужно. Я просто не видел, как делают топорища, давно бы сделал.

– Я тоже такой же, разок посмотрел, сфотографировал, а потом уже сам делаю. А тебе Жека сколько лет?

– Сорок пять в августе будет.

– Ты, однако, молодо выглядишь.

– Да и ты, выглядишь на много моложе своих лет. На вид лет двадцать пять. А по паспорту, наверное, четвертый десяток разменял, так?

– А ты что экстрасенс или маг, возраст узнаешь?

– Нет, просто логическое мышление. Ведь у Васька не может в товарищах находится двадцати летний пацан. Он-то где-то моих лет, да?

– Ага, твоих лет, на шесть лет тебя моложе, просто Чапай пьёт здорово, точней пил. А теперь заколдовался.

– Чего сделал, может, закодировался, а не заколдовался? – Женя удивлённо уставился на парнишу.

– Да не один ли хрен, если с головой нелады. Что кодировка, что заколдовка, если ты по жизни дурак! Умный не когда не пойдёт кодироваться, кодируются глупые и слабаки. Кодировка – это ещё один метод отъёма денег у дураков.

– Да, здесь ты прав, я вот тоже сильно пью, но кодироваться, как ты выражаешься колдоватся или заколдовываться не собираюсь.

– Чего ты сильно пьёшь, воду с Найбы или знаешь косолапых которые самогон гонят?

– Тимофей здесь водка рекой течёт. Вот сейчас лесники приедут, и потечёт водка. Следом за ними Быковчане на мотоциклах, а следом отдыхающие. Здесь у меня как отель Найба. Кроватей много, балки не текут, в некоторых балках печки поставил. Начальство меня забыло, надо ведь как-то выживать.

– Да уж, выживать! Что ты здесь натворил, сколько доски продал, можно вдесятером пять лет жить и не тужить. Смотри, за такую охрану могут и посадить.

– Не посадят, я сам на них заявление напишу, выплатят мне всё до копейки и командировочные за два года. Если бы меня здесь не было, все бы давно сожгли.

– Здесь ты Жека совершенно прав. Всё бы разломали и сожгли, это факт неоспоримый, потому что сюда шарахаются отдыхающие на крутых джипах, это самый опасный контингент для лесных построек, ночеваек и прочих убежищах. А посадить тебя можно в пять секунд и на долго.

– Я не боюсь. Да, бывает, отдыхающие хлеб забывают купить, удочки рыбаки забывают, охотники ружья забывают, взять водки ни кто не забывает!

– Кстати, здесь любительская охота запрещена.

– Тимоха, прикатывают на двух, на трёх джипах десяток крутизны, на глазах у промысловиков рябчиков бьют. Попробуй, скажи слово против, тут же приговорят или на потом оставят, а это хуже. Потому что если на потом, то будут с тебя бабки вытягивать, твоих семейных терроризировать.

– Да, здесь охотоведы это редкость. И что они могут сделать? Васёк здесь редко бывает и ему проблемы не нужны. Пастухи это уже не его участок.

– Здесь знаешь, кто в том году в это же время был?

– Ну и кто был, неужели Ельцин? Вы, наверное, с ним на пару клуб и пропили!

– А почему ты такого плохого мнения о нашем президенте?

– А с какого перепуга я должен иметь хорошее мнение о вашем президенте?! Я как ненавижу Горбатого, также и Ельцина, даже еще больше ненавижу, за прихватизацию, за веерные отключения, за двуглавого орла и за многое, нет смысла перечислять.

– Здесь был главный охотник нашей области, знаешь такого?

– Оба на! Про него я наслышан от и до. А кого чёрта он здесь делал?

– С верховьев Найбы сплавлялся на резинке. Мне сказал, что он с Фирсовки идёт, небольшой турпоход, но я не поверил.

– Ну-ну, что с Фирсовки это точно, зря не поверил, верней с Корицы. А вот насчёт турпохода охотно верится, косолапых наверно в тихушку бил, желчь то дорогая. В Японии на машины меняют.

– Возможно, и медведей бил, при нём карабин был, рюкзак и два мешка с чем-то. Я ведь не буду интересоваться, что в мешках. К тому же он меня построил, приказал енотов отпустить, а иначе трубу обещал мне сделать! У меня в том году пять енотов было. В этом семь, но остался один, жду пока ощеница.

– А где ловил?

– На помойки. Быковчанам в марте всех енотов раздал.

– Пойдём посмотрим твою енотиху. Да нужно за работу приниматься, а то я что-то засиделся. Да, хорошо он придумал, поутру на резинке спускаешься, тишина, косолапый возле берега крутится. Я сам лично видел в верховьях Найбы перекопанные медведем песчаные берега вдоль и поперёк, вот только не знаю, что медведь в песке роет. Ему это без разницы, я имею в виду главного охотника, жми на курок, желчь вырезал, дальше поплыл.

– Ну пойдём, покажу енотиху, собаку надо закрыть.

***

Мурку закрыли в отечественном балке, где хранится инструмент, в основном шанцевый. Обогнули шеренгу финских балков, с тыла подошли к жилому балку. Внизу, на жухлой траве не большая будка. Когда подходили, пузатая енотиха увидела чужого, спряталась в будке. Не единожды упоминал, как страшна енотовидная собака по весне, а беременная вообще ужас. Мерзкое толстопузое, волосатое чудовище на тонких лапках спичках!

– Значит, ждёшь приплода! А что ты Жека туалет не продал на доски? – парнишу это удивило, туалет на четыре места функционирует, как и пять лет тому назад, даже все двери в наличии.

– А зачем? Здесь летом собирается по полсотни отдыхающих разных полов. Так что отхожие место нужно, но многие гадят по углам, даже возле двери балка, где живут, а при отъезде и в балках гадят.

– Разных полов говоришь, а разных потолков не собираются. Нас учили, что все люди братья. Не правильно учили, верней до конца ученье не доводили. Да, все люди братья свиньи. Пойдём, дашь мне инструмент.

– Здесь ты прав, насмотрелся, что оставляют после себя в балках так называемые культурные и образованные.

– Это Жека они так себя называют, им хочется быть такими, но не культуры и не образованности за бабки не купишь, только мишура, видимость.

Женя дал большой топор, ножовку плотницкую с крупным зубом, широким и длинным полотном, самодельная ножовка, сделанная с пилы двухручки, тяжелая зараза.