Анатолий Маскаев - Одна жизнь – две судьбы. Росомаха

Не знаю, как у них в Дурново, а мне, то, что я в числе первых, а не середнячков и последних в школе, приходилось доказывать вплоть до десятого класса, так что опыт имелся.

– Ну пошли… -сквозь зубы процедил я… -и первый пошел вниз за остановку.

И видел же еще, что на остановке стояли интернатские ребята, девчонок пока не было, и все они с любопытством смотрели, как мы уходим.

Говорят, что трое одного не ждут, ну а один троих тем более.

Первому, который шел за мной, я кинул в лицо свою папку, которую уже давно носил вместо портфеля, тот не успел увернуться от нее, вдобавок получив удар ботинком по яйцам.

Второму, еще ничего не понявшему, заехал кулаком прямо в глаз, он отлетел.

Третий, тот самый Веркин ухажер, успел сгруппироваться, и попытался нанести удар мне в лицо.

Но не зря я три года ходил на самбо и завоевывал первые места на областных и районных.

Его рука прошла мимо моего плеча и была перехвачена мной, после чего он взлетел вверх ногами и шлепнулся рядом с вторым.

При попытке подняться, получил пинок в лицо и схватился за свой кровавый нос.

Первый, получивший удар по яйцам, было чуть распрямился, но я схватил его за лохмы и крутанул на месте, после чего, он завалился на третьего.

Носите ребята короткие прически, очень помогает, и в смысле гигиены, и в смысле подраться.

Парни лежали и ворочались на земле, один держался за нос, второй за глаз, третий просто лежал, не делая попыток встать.

Я поднял с земли свою папку, отряхнул ее.

– В общем, так урод, про Веру забудь, теперь она моя, тронешь ее, прибью.

Бывший ухажер, зло глядя на меня, кивнул.

– Ну, а к вам пацаны у меня претензий нет, сами напросились… -сказал остальным и пошел к только что подошедшему автобусу.

Дурновские успели заскочить в заднюю дверь и автобус тронулся, я с Верой стоял возле средней.

Через стоящий народ до меня долетел выкрик знакомого чуусовского пацана.

– Да ты охренел, на кого прыгать, это же Мазай с лесничества…

– А, я откуда знал, на нем не написано, мне Демех показал на него и все… -оправдывался бывший Верин ухажер.

Разговор подзатих, да и автобус зашумел сильнее, поднимаясь в гору.

Да и плевать на них, ну а Демеху мы в понедельник объясним, ху ист ху… -решил я.

Попрощался с Верой до понедельника, вышел из автобуса на своей остановке и довольный собой отправился домой.

С Верой отношения продолжались, поцелуи, обнимашки, ревность иногда, когда с кем-нибудь пококетничает.

Но, в принципе, все знали, что она гуляет со мной и желающих нарываться не было.

Стоял вопрос о моем внедрении в интернат, чтобы постоянно быть с ней.

Дома уломал родителей, мотивировав это тем, что уже зима наступает, дел по хозяйству не столь много, зато задают полно, да еще и самбо.

Короче, они меня отпустили в интернат жить, теперь требовалось на это разрешение директрисы, Анны Гавриловны.

С этим было посложней.

Дело в том, что накануне баловались с Мишкой Жилиным, он в меня чем-то кинул, я за ним, он из класса и прикрыл за собой дверь, придерживая с той стороны.

Я, с разгона, саданул дверь ногой, ну она и вылетела вместе с петлями и Мишкой, придавив того возле противоположенной стены коридора.

Звонок уже прозвенел.

И тут, идет Анна Гавриловна, а мимо нее пролетает дверь кабинета биологии и следом вылетаю я.

Картина из «Ревизора».

Меня в директорский кабинет на ковер и приказ, отремонтировать дверь за полчаса.

Пришлось тащиться к трудовику и просить у него инструмент, но Анатолий Михайлович мне его не дал, пошел ремонтировать дверь сам, а мне вручил швабру и тряпку с ведром, и обозначил фронт работ, отсель и до звонка.

Короче, шел я к директору будучи совсем неуверенным, что мне светит интернат.

– Анна Гавриловна, разрешите.

– Входи Мазаев, чего тебе?

– Анна Гавриловна, мне бы в интернат на зиму жить перейти.

– С чего вдруг, ходил, ходил из дома, а до десятого класса доучился, теперь в интернат захотел?

– Так у меня занятия по самбо, уроков сколько стало, заданий на дом, да еще по шесть раз туда обратно мотаться… -настаивал я.

– Вот-вот, я как раз про твое это самбо, видела я, где ты силу применяешь, мало тебе дверей в школе, решил еще и интернатские все по вынести?

– Так случайно же получилось, Анна Гавриловна.

– Нет, иди на урок и не проси… -отрезала она.

Спорить не стал и вышел из директорской.

Каково же было мое удивление, когда Анна Гавриловна сама вызвала меня к себе.

– Мазаев, как у тебя дела с самбо?

– Николай Александрович говорил, что ты на районные и областные соревнования ездил, и медали с грамотами привозил за первые места?

– Было такое… -ответил я, не понимая куда она клонит.

– Ты вроде в интернат просился, не передумал?

– Нет, не передумал.

– А, друзей то у тебя здесь много сокиничских?

– Да полно… -так и не понимая, чего же она хочет.

– Ну ладно, садись пиши заявление, что хочешь в интернат.

С ее слов, я написал текст заявления, передал ей и довольный направился к выходу.

– Гляди, чтобы все двери были на месте.

– И еще, Кирилл, назначаю тебя там старшим среди учеников, смотри за порядком.

– Хорошо, Анна Гавриловна.

Мне уже было по фигу, старший, младший, ни за чем я следить не собирался, у каждого своя башка на плечах.

Вскоре выяснилось, отчего столь добра оказалась ко мне директор.

Об этом мне сказал, наш формальный лидер класса, Сашка Лобанов.

– Ну чо, Кирюха, значит тебя в интернат двинули за порядком следить?

– Лобан, ты чего несешь, никто меня никуда не двинул, сам попросился, зазноба у меня там.

– Ну то, что у тебя там Верка, об этом все знают, но Гавриловна разрешила жить тебе в интернате совсем по другому поводу.

– Это какому же, давай выкладывай, что ты все кругами ходишь?

– А, ты не слышал, что вчера каруловские и наши тоже, с «б» класса, интернатских избили, чуусовские и дурновские домой утром уехали, отказались учиться и жить в интернате?

Этого я еще не знал и не слышал, вчера вечером не оставался, мать велела дома после уроков быть.

– Ну, а я тут при каких делах?

– Так, тебя, Гавриловна на оборону бросила.

– Чью оборону… -не понял сначала я.

– Интерната и его обитателей приезжих.

До меня стало доходить, какую подлянку подсунула мне директриса.

Нет, я, конечно, не испугался, но и стоять в одиночку против всего Карулова и половины десятого «б», мне как-то не светило, помахаться пришлось бы изрядно.

– Чего приуныл Кирюха, очко мандражирует, думаешь, как пойти отказаться от интерната… -смеясь спросил наш «формал».

Я прижал его за грудки к стене, придавив локтем кадык, класс замер, глядя на нас.

Драк в классе уже не случалось года три, жили мирно, и раз я сам полез в нее, значит Лобан меня очень достал.