Анатолий Маскаев - Одна жизнь – две судьбы. Росомаха

– В общем, так, цыпленок ты наш комсомольский, активированный, Мазай еще ни перед кем не трусил, и в интернат я пойду, запомни это.

– Кирюха, да ты что, я же пошутил.

Наш разговор слышал весь класс, стояла тишина.

К нам подошла Сашкина любовь, Надя Тамасова.

Она спокойно убрала мою руку с его груди.

– Не надо Кирюша, он не хотел… -сказала она, глядя на меня своими черными бездонными глазами.

Я молча отошел и сел за свою парту.

На перемене ко мне подошло несколько одноклассников.

– Ты это, Кирюха, будет тяжело свистни, поможем… -проговорил Сашка Кузнецов, по кличке Кузя.

– Да ладно мужики, обойдется.

Я переехал в интернат и до конца недели, два дня был там один среди девчонок и мальчишек с младших классов, из других дальних сел, которых никто не трогал.

Да еще Женька Гордеев, учившийся в десятом «Б», который в будущем стал моим другом и «брательником».

В четверг вечером, возле туалетов, меня остановила Вера и за руку потащила в дровяник, который был рядом.

– Это правда, что ты согласился наших мальчишек защищать?

– А, ты откуда знаешь?

– Так вся школа об этом говорит.

– Согласился, не бросать же вас в беде.

Вера поцеловала меня.

Я, недолго думая, прижал ее к стене дровяника и полез одной рукой ей за лифчик.

– Ошалел, а ну отпусти…

– Вер, ты что?

– Отпусти, я сказала, пока только поцелуи.

Дурновские и чуусовские пацаны вернулись все в понедельник.

Бить их вроде никто не собирался, по крайней мере в школе.

В среду утром, моя сестра передала, что после уроков мать просила, чтобы я зашел к ней на работу.

Пришлось идти.

Мать накупила хлеба и продуктов, и сказала, чтобы я все это отнес домой, и ночевал сегодня дома, она с работы поздно придет, надо печку топить.

– Мам, у меня вообще-то сегодня занятия в семь по самбо.

– Хлеб я отнесу и печку сразу протоплю.

– А, ночью мороз обещают, холодно будет.

– Не замерзнете.

– Подождешь меня и пойдешь, я может на чуусовский успею.

Спорить было бесполезно.

Возле моста меня догнал Леха Вепрецов из десятого «Б».

– Кирюха, а ты никак сегодня дома ночуешь?

– Да не знаю, Леха, мать вот запрягла.

Дошли с ним до его дома, болтая о разном.

С Лехой мы дружили, часто приходилось вместе со школы идти.

Уже возле своего дома Леха вдруг сказал.

– Кирилл, я бы не советовал тебе сегодня дома ночевать, Гавриловна тебя не поймет.

Я пристально посмотрел на него.

– И когда?

– Кирюха, да я тебе ничего и не говорил, только совет дал… -уклончиво ответил он.

– А, когда у тебя самбо начинается?

– В семь.

– Вот видишь, в семь… -и он пошел домой.

На душе у меня стало тревожно.

Это как же получается, или узнали откуда-то, что я домой иду, или совпадение?

Я чуть ли не бегом отправился домой.

Пришел и сразу же затопил печку, через час вдруг пришел отец.

– Батя, а ты чего так рано сегодня?

– На новую делянку переезжали.

– Тогда топи печку сам, а мне обратно надо.

– Дома бы заночевал.

– Не могу батя, дела у меня, да и занятия сегодня.

Я рванул обратно в Сокиничи.

Перед бетонкой встретился Васька Лутченко, мой одноклассник еще по Коми, сейчас учился в параллельном.

Под глазом фингал.

– Это кто тебя так постарался?

– Каруловские.

Зная Ваську, цепкого и юркого, надо полагать, что дрались не один на один.

– Ну-у, а Веденей, он что в сторонке стоял… -спросил я.

– Стоял, зараза.

– Ну зачем же так, Вася, учится он с тобой, а живет то с ними.

– Ты это, Кирюха, не ходи сегодня в интернат, там кодла к восьми вечера будет, каруловские все, да и наших половина.

– А, что же не все, не считая тебя, да Женьки Гордея?

– Да, Леха встрял, сказал, что против друга он не пойдет, против тебя, то есть, и в избиении интернатских участвовать не намерен, и им не советует.

– Да ты же знаешь, кого разве Веденей и Шалый слушают.

– Знаю, поэтому и иду в интернат.

Васька с досадой посмотрел на меня.

– Ладно, я подтянусь к пол восьмому.

– Смотри сам, Васек, я не в обиде.

В интернат пока не пошел, встретив своего одноклассника Сидора, Вовку Сидрова, зашел к нему.

Попили у него чаю, затем Сидор откуда-то из-под стола достал свинчатку.

– Это зачем, Сидор?

– А, ты думаешь мы так отмахаемся?

– Мы…?

– Мы, ты что решил, я тебя одного оставлю?

– Спасибо друган, вот только свинец убери, а если без него не можешь, не ходи совсем.

Сидор сопя кинул свинчатку снова под стол.

К семи подтянулись к интернату, но опоздали, кодла была уже там.

Я зашел в интернат, Сидор за мной.

В дальнем углу одной из пацанских комнат сбились в кучу интернатские, вместе с ними был и Женька Гордеев.

А их полукругом в проходе окружали каруловские и бэшники.

– Ну чо зассали пацаны, мало вам в прошлый раз было, зачем вернулись… -верещал Шалый.

– Ну давай, кто смелый, кто со мной на кулачках, Гордей, может ты, ты же в прошлый раз соскочил, сученок… -Шалый вышел чуть вперед кодлы.

– А, может ты сначала со мной попробуешь… -мрачно проговорил я.

Кодла обернулась.

– Ба, какие люди, сам защитничек обездоленных пожаловал… -с ехидной улыбкой произнес Веденей.

– Могу и с тобой… -чувствуя силу кодлы, зло проговорил Шалый.

– А, может и со мной… -раздался сзади меня голос Лехи Вепрецова.

– Ну наверно и с нами… -в комнату вваливались мои одноклассники, следом за ними вторая половина класса «б».

– Веденей, я же тебе сказал, что мордобоя больше не будет и друзей своих в беде не кидаю… -Леха тыкал Веденея пальцем в грудь.

– А, тебя, сученок, я уже давно предупреждал… -он ударил Шалого в ухо, тот перелетел через чью-то кровать.

Каруловские было дернулись.

– Даже и не думайте мужики, иначе мочить будем по-черному, чтоб в следующий раз неповадно было… -веско проговорил я.

– Мазай, хрен с ними с интернатскими, но ты то на хрена впрягся в это дерьмо, жить пошел в инкубатор, ты же правильным пацаном был и за себя стоял… -проговорил Веденей.

– Тебя, что не устраивает, Гена?

– Инкубаторских всегда били, а ты ломаешь традицию, неправильно это, прописать их надо.

– Что-то часто ты их прописывать собрался Веденей, одного раза мало?

– Да, мне, нам мало… -зло выкрикнул он в лицо.

– А, ты на мне свое зло сорви, а ребят больше не трогай.

– Хочешь один на один, давай… -Веденей потянул с себя куртку.

– Не хочу, но никогда от вызова не бегал, ты меня Веденей знаешь, пошли в коридор.

Мы вышли в коридор, я скинул свою легкую куртку, ее подхватил Васька.

Образовался круг и из интернатских, и остальных, даже где-то девичье лицо мелькнуло.

Но мне некогда было оглядываться, Веденей не из тех, кто даст форы, будет бить наверняка.

Эту драку уже никто остановить не мог, сошлись двое, один на один, остальные стой и смотри.