Ольга Ядзе - Забыть Александрию

– Нам нужно уходить отсюда как можно скорее. Я не выдержу, если Лотта будет обвинять меня в болезни мальчика.

– Ты хочешь уйти до возвращения Лотты?! Оставить его одного?!

– А толку от нас тут?

Отум разозлилась на волшебника так сильно, что даже перестала плакать.

– Нет уж! Мы останемся! И ты прямо сейчас пойдешь и приведешь сюда его маму и сестру!

– Нет, Отум, прошу…

– Да! Это твоей магии не хватило, чтобы защитить мальчика! Конечно, ты виноват! – Она взбешенно уставилась на него. – И ты просто обязан хотя бы выслушать, что скажет тебе Лотта! Это меньшее, что ты можешь сделать для этой великодушной женщины после того, как подвел ее!

Гавлон цокнул языком и удрученно потер лицо ладонями.

– Ты не понимаешь…

– Нет, я все отлично понимаю! Не будь же трусом! Иди! – Она указала пальцем на дверь. – Либо приведи сюда его маму и сестру, либо проваливай отсюда без меня.

Она подскочила к лестнице.

– Куда ты? – удивился Гавлон.

– Не твое дело!

– Успокойся, пожалуйста, и ответь на мой вопрос! – огрызнулся маг. – Я спас твою жизнь, и имею право на элементарную вежливость.

– На чердак! Там много плесени, я читала, что, если растворить ее в воде, она снимает воспаление.

– Но у него даже не воспаление! К тому же это звучит, как полный бред!

– Да пошел ты! – бросила на ходу Отум, не оборачиваясь.

Она уже была на чердаке и соскабливала оттуда первой подвернувшейся деревяшкой плесень, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Ей стало страшно, что Гавлон оставил ее, ведь без него Отум ничего не стоила и прекрасно это понимала; но девушка она напомнила себе, что не сумела бы уйти с ним из квартала. Только не теперь, когда внизу умирал мальчишка, похожий на Александрию больше всех на свете, и одновременно меньше всех.

«Боги, не дайте ему умереть! – думала она, пытаясь унять мелкую дрожь в пальцах. – Я этого не вынесу. Лучше заберите меня! Только не отнимайте больше жизни тех, кто меня окружает».

Но было очевидно, что ничего не поможет. Она кидала в кипящую воду плесень, надеясь, что это облегчит страдания мальчика, а Боги уже начали обратный отсчет. Она настойчиво перемешивала варево, в которое капали ее слезы.

Арчер не жилец, а Гавлон, ее единственная надежда выжить, скорее всего трусливо убежал – такой теперь был расклад.

Благо, Отум оказалась не права. Гавлон вернулся, точнее, стыдливо зашел за вбежавшей в дом Лоттой. Ее лицо было перекошено от злости и отчаяния, а у мага под глазом набухала гематома. Он то и дело трогал ее пальцами, и, вместо того, чтобы пойти за Лоттой и побелевшей от шока Адель в спальню, зашел на кухню к принцессе.

– Я все сказал им.

– Не озвучивай очевидное, – закатила глаза Отум. В глубине души она была очень рада, что Гавлон вернулся, но кипящая в ней злость никуда не делась. Она сняла котелок с огня и достала из ящика деревянную ложку.

– Это не поможет, – тихо сказал маг, с неодобрением глядя на ее варево.

– Но я хотя бы попытаюсь!

– Отум, нету смысла. Нам лучше уйти отсюда.

– Я не хочу уходить, пока мы не сделаем для Арчера все, что можем!

– А что мы можем сделать? Я не всесилен! Я не сумею его исцелить!

– Я своими глазами видела, как ты заставил не меньше пяти солдат одновременно замереть! – прошипела девушка, подскочив к нему. – Я видела, как ты менял мне и себе внешность! Как ты, черт возьми, создавал музыку шпилькой, зажатой у тебя между пальцами ног! Нет, ты способен его исцелить. Я не удивлюсь, что ты всех способен исцелить в этом квартале, просто сейчас на кону не стоит твоя жизнь!

– А ты не подумала, что стоит?! – вновь попытался он достучаться до упрямицы. – Чтобы исцелить человека от этой болезни, я буду вынужден вложить в свою песню столько сил, что могу умереть!

В очередной раз он говорил, словно трус. Впрочем, не трус бы вряд ли дожил до зрелого возраста, обладая при этом таким количеством врагов. Гавлон всю свою жизнь был вынужден бежать от них и, за одно, от своих собственных возможностей, и Отум понимала это. И ей хотелось достучаться до него, убедить мужчину, что на этот раз игра стоит свеч и ему необходимо отдать Арчеру все, что у него есть. Ей хотелось освободить его от оков трусости.

Она открыла рот и из него вырвалось непродуманное:

– Тогда я приказываю тебе спасти Арчера любой ценой!

Гавлон опешил и нервно усмехнулся.

– Приказываешь?

– Да! – Отум постаралась скрыть то, насколько она смутилась. – Ты сам мне сказал, что считаешь меня законной королевой. Так исполни мое приказание: спаси Арчера.

– То есть, ты готова разменять жизнь самого могущественного мага на планете, который попал тебе в услужение, на жизнь ребенка, вырезающего безделушки из дерева? И ты считаешь это разумным, как правитель?

Эти эгоистичные слова оказались последней каплей для Отум. Она прогнала мага, со всей дури ударив напоследок его по руке деревянной ложкой. Он ошалел от такого поведения, но Отум больше не собиралась жалеть о его уходе. Уйдет – и хорошо, так она решила. Она больше не хотела окружать себя людьми, способными думать только о себе.

Затем она поднялась на второй этаж, и обнаружила, что Лотта льет горькие слезы над своим растерянным и угрюмым сыном.

– Какой же этот маг подлец… Я отдала ему все, что имела, чтобы он защитил моих детей! Все! И вот, как он отплатил, – сквозь слезы причитала она, тряся Арчера за плечо. Адель стояла возле матери и не думала ее оттолкнуть от ребенка. Тогда Отум, быстро опустив варево на пол, кинулась к женщине и попыталась оттащить ее от Арчера:

– Не трогайте его! Вдруг вы тоже заразитесь!

– Отойди! – закричала Лотта. – Я хочу умереть вместе с моим сыном!

– А Адель?! – воскликнула Отум. – Вам на нее плевать? Вы оставите ее совсем одну?!

Лотта, не ответив, упала сыну на грудь и застонала, заливаясь слезами. Арчер попытался ее успокоить, но ничего не выходило, а его сестра продолжала стоять молча, обнимая себя руками. Она словно окоченела, но в комнате было тепло.

– Адель, убеди хоть ты ее! – взмолилась Отум, но девушка на это покачала головой и кинулась на лестницу. Недолго думая, Отум побежала за ней. Она догнала ее, когда та вышла на улицу. Адель шла быстро, утирая на ходу слезы.

– Не иди за мной! – крикнула она.

Солнце стояло высоко, но в Зловонном квартале не было ни души. Разве что старик Ганс, который кричал на Отум и Гавлона, когда их только обнаружили, сидел напротив своего грязного жилища и чинил какую-то рухлядь. Адель шла долго, а Отум бесшумно следовала за ней.

Остановились они неподалеку от ямы, где хоронили умерших. Адель присела на каменный выступ у стены и поджала к себе ноги.

– Мне жаль, что Гавлон подвел вас, – сказала Отум, садясь возле нее.