Артур Брюс - Переход

– Слушай, давай без шуток. У тебя смертельное заболевание. С каждым днем оно усугубляется. Надо выходить, Сергей. Надо лечиться.

– Ага. А лечить меня бластером будут? – не удержался я от возможности съязвить.

– Каким бластером?

– Ну, как моих ребят?

– Зачем ты так, Крис. Твои ребята тоже пропали. Так мне сказали. Я думал, они с тобой. А где ты находишься?

– Недалеко.

Врет же. Все он знает, что с нами случилось. Только для чего это нужно, я пока не мог разобраться.

Для меня важно было потянуть время, а Лазарев пускай повозится здесь с кое-какими приборами. Поэтому дальнейший наш разговор пошел по заранее намеченному сценарию. Я во всех подробностях рассказал Фомину, насколько плохо себя чувствую. Перечислил все симптомы и признаки, какие только смог придумать. Разумеется, не забывая о правдоподобности. В деталях расспрашивал, что делать. Так прошло минут десять.

Наконец, утомленный разговором, Фомин посоветовал мне вернуться, потому что я, по его словам, был близок к смерти, и мне срочно требовалось лечение.

– Я и сам собирался так поступить, – сказал я как можно более неуверенным тоном. – Только нужно ведь сначала с командиром переговорить. Передай ему, что завтра, в это же самое время, наберу его. И скажи, что опасаюсь за свою жизнь.

– Хорошо, передам. Ты не тяни со всем этим. Дело серьезное.

И Фомин тут же отключился. По всей видимости, сразу начал звонить командиру. Или пошел к нему сам.

– Сработало? – спросил я Пашку.

Он поднял вверх большой палец.

– Все в порядке. Действуем дальше.

Мы вытащили в окно мой материализатор и рабочий компьютер, а затем последовали в каюту Лазарева. Здесь так же все было по прежнему. И датчики тоже оставались на своих местах.

На другой день ситуация повторилась. С той лишь разницей, что когда мы забрались в мой бокс, там уже находился сам Шестаков. Разумеется, нас не было видно. Но ощущение не из приятных – смотреть на человека, который убил твоих товарищей и едва не убил тебя.

Разговора, такого, каким его хотел видеть я, не получилось. Да и не могло получиться. Командир был неискренен. Он напирал на те же аргументы, что и Фомин – мою смертельную болезнь, которая может закончиться трагически, если не начать лечение. А на вопрос, зачем он так поступил с ребятами, Женя оправдывался в духе, что, мол, тебе показалось. И пел ту же песню, что и Фомин – они, якобы, пропали.

Разумеется, я сделал вид, что поверил. Но показал, будто колеблюсь. Долго торговался насчет собственной безопасности. Говорил, что в принципе, чувствую себя не так уж и плохо.

– Пока, Крис, не так уж и плохо, – горячо убеждал меня Шестаков. – Все скоро может стать гораздо хуже.

Я поторговался еще немного. Командир постоянно повторял, что со мной ничего не произойдет. Ну и, конечно, время от времени расспрашивал, где я в данный момент нахожусь. А также поинтересовался, каким образом я туда попал.

Я заверил его, что все произошло совершенно случайно, и мои действия были вызваны только испугом. Мол, сам очень долго не понимал, как вернуться, пока, наконец, не удалось выйти с вами на связь. Обещал все рассказать и показать, когда вернусь. Выторговал себе недельку на размышление. И попросил, чтобы в условленный день здесь встречал меня только доктор, который проведет осмотр и вынесет вердикт о моем дальнейшем состоянии. И чтобы доктор был один. И чтобы все происходило без разных фокусов, иначе я не сдамся.

Все это Шестаков мне клятвенно пообещал. На этом мы и расстались.

И этим людям я когда-то доверял. В жизни случаются такие вещи, когда тебя подводит тот, от кого совсем не ожидаешь. Самое страшное, что подчас это исходит от человека, на которого никогда и не подумаешь. Особенно горько бывает, когда тебя предают люди, которым доверял безраздельно. И часто, как ни странно, это – самые близкие люди.

Экипаж станции я не считал чужим – с многими из ребят довелось пройти через трудности, которые сплотили – все благодаря взаимовыручке. Нас, в конце концов, подбирали на предмет работы в команде, психологическую совместимость и прочие подобные вещи. Тем больнее было разочарование. И еще – неужели Земля что-то упустила, посылая нас сюда? По крайней мере командиры экспедиций действовали в противовес служебным инструкциям. Интересно, что скрывается за всем этим?

Всю последующую неделю мы с Пашей усиленно работали. Проводили вычисления, нагружали материализатор выпуском полезных вещиц. Не забывали плавать в море. Только визиты к Лее Лазареву пришлось сократить. Девушка отнеслась к этому с пониманием.

В деревню мы с другом все же наведались. Жители были в курсе наших приготовлений. Пришли попрощаться – во всяком случае, я. Пашка понятно для чего еще. И у нас было одно общее дело. Сегодня все по традиции собирались во Дворец.

– База может каким-то образом проникнуть в это измерение? – поинтересовался я у Альберта.

– Конечно не может. Поверь, есть выходы в тот мир. И соответственно проходы сюда. Но все они надежно защищены. Ты мог и сам это оценить, когда пытался сюда попасть. Помнишь пещеру? Упавшее дерево было только малой частью препятствий. Планета сама все делает. И сама себя может защитить.

Сидя за столом в зале Дворца Единения, я слушал отрывки из истории, которые читал старейшина. После всех взяли слово мы с Лазаревым. Рассказали, что собираемся предпринять. Попросили у Хороса поддержки. В этом мы нуждались, как никогда.

«Откликнись на мою просьбу, когда мне понадобится твоя помощь» – мысленно обратился я к планете. И в тот момент, сидя в большом зале дворца, окруженный людьми, проявлявшими по меньшей мере сочувствие, действительно ощущал себя частью единого целого.

Анонимными алкоголиками теперь собравшиеся не казались. Потому что искренно переживали за нас. И желали нам успеха. И еще потому, что помощь планеты – если все действительно работало – нужна была, как никогда.

После собрания Альберт предложил содействие поселенцев, если что-то понадобится. Мы, разумеется, отказались. Справимся сами. Да и не стоит подвергать опасности этих гостеприимных людей.

На другой день нашим планам суждено было свершиться. Или нет, при неудачных раскладах. Мысль о неудаче я отогнал сразу. Разумеется, всего предусмотреть невозможно. Но все наработки позволяли смотреть в будущее с оптимизмом.

Мы отправились к базе пораньше. Предстояло кое-что приготовить. Через полчаса в моей каюте появился Фомин. Настороженно вошел, остановился посреди коридорчика. Он не знал, в какой комнате искать меня. Покрутил головой.

– Ваня, привет. – сказал я по браслету. – Запри за собой дверь, пожалуйста. Мало ли, вдруг меня попытаются убить. Только тебе доверяю. Ты же доктор.