Ярославия Кузнецова - Отвергнутые

18 сентября. 19:15

Она не хотела открывать глаза. В приятном темном забытьи находиться так легко и свободно, совсем не то, что в реальном мире. Но детский плач не давал спокойно отключиться от боли, рвущей тело изнутри. Силой заставив себя очнуться, она попробовала пошевелиться. Малейшее движение приносило за собой новый острый удар в живот. Подтянув к груди оба колена по очереди, она тихонько застонала, ощущая, как по ногам толчками течет теплая кровь. В горле застыл мерзкий колючий ком.

– Бука, – позвала она из последних сил, осознавая, что в этот раз её уже, возможно, не откачают даже в реанимации.

– Больно, – отозвался детский голосок из темноты, и он выдернул девушку из прострации одним рывком, доведя до головокружения. Тошнотворная слабость отступила на задний план вместе с полуобморочным состоянием. Теперь она четко осознавала, что произошло, и где она находится.

Ребенку рядом с ней требовалась помощь. Тьма подбиралась все ближе к стенам вагона. Если замешкаться, то очень скоро она уже не различит очертаний предметов и тогда ничем не сможет помочь девочке, стонущей так жалобно.

– Ты меня видишь? – спросила она в серый полумрак.

Среди возни и криков пострадавших, ребенок не различил её голос. Нужно было собраться с силами, чтобы девочка четко выполнила её указания.

– Ползи на мой голос! – велела девушка так строго, как только сумела в этой ситуации.

– Я не могу, меня прижало, – всхлипнула она.

Это была та самая ситуация, которой боялась больше всего на свете светловолосая девушка: осознанный выбор между своей и чужой жизнью. Если продолжить лежать калачиком, возможно, кровотечение ослабнет, и она сможет дотянуть до приезда «скорой». Если она узнает, что девочка умерла из-за не оказанной вовремя помощи, то никогда не сможет с этим жить дальше, и остаток своего существования проведет в муках совести на приёмах психотерапевта.

«Зато у Буки будет любящая мама» – успокоила она себя и не двинулась с места.

«А про эту девочку я не знаю ничего, кроме того, что она крайне прилипчивая и невоспитанная. Я никогда не узнаю, выжила она или погибла здесь, зажатая грудой металла. Не двигаться. Меня дома ждет сын»

– Меня Элли зовут, – произнесла вдруг малышка сквозь слезы, и эта короткая информация решила её дальнейшую судьбу.

Приподнявшись на локте, девушка внимательно всмотрелась в темноту. Передавив ребенка вдоль тела, на ней лежала часть отломанной полки и покореженный лист обшивки. Мысленно попросив прощения у Буки, девушка оперлась на колени и двумя руками ухватилась за полку, прикладывая все свои силы к тому, чтобы приподнять её над ребенком, давая той небольшой лаз для освобождения из железного плена.

Теплая липкая кровь фонтаном хлестнула из промежности, окрашивая джинсовую ткань в бурый цвет. Она чувствовала, что слабеет, а проклятая полка все еще не сдвинулась ни на сантиметр. Перед глазами проплыли разноцветные мушки. В ушах раздался назойливый звон – предвестник обморока.

– Я помогу, – просипел рядом молодой парень.

– Элли, как только почувствуешь, что свободна, тут же выползай оттуда, долго мы не протянем, – обратился он к малышке.

Светловолосая девушка обвела его быстрым взглядом. Часть оторванного поручня торчала меж ребер, став причиной хрипа в его голосе. Но времени раздумывать о чужих травмах у неё не было. Улыбнувшись уголком рта в знак благодарности к его неравнодушию, она ухватилась покрепче за край полки.

– Давай, – скомандовал он.

Только после совместных усилий покореженные обломки, наконец, поддались. Тихонько взвизгнув, девочка выкатилась из-под груды металла и отползла на безопасное расстояние.

Девушка опустила руки и снова беспомощно улыбнулась, в этот раз с большим облегчением. Куски полки и обшивки с грохотом вернулись на своё место. Но светловолосая спасительница уже не услышала этого. Сознание покинуло её в тот момент, когда она поняла, что у них получилось спасти ребенка.

– Не двигайся, Элли. Скорее всего, твои ребра переломаны. Но это уже мелочи. Доктор поможет тебе, – прохрипел парень, привалившись к листам обшивки, из-под которых они только что помогли выбраться девочке.

– Мне больно дышать, – сказала она.

– Это ничего страшного, Элли. Это пройдет.

– Откуда вы знаете?

– Когда-то я учил своего брата кататься на мотоцикле. И это был полный провал, потому что он упал с него и сломал руку. Его загипсовали по самую шею, – парень усмехнулся и тут же тяжело закашлялся.

– Скоро приедут врачи и для тебя этот кошмар закончится. Тебя спасут в первую очередь, малышка.

– Потому что я девочка? – спросила она и притихла, ожидая ответ.

– Почему меня спасут первую? – повторила она свой вопрос, но и в этот раз он остался без ответа.

Элли подобралась ближе к девушке, которая помогла ей выбраться из-под обломков, и уютно устроилась на ее коленях. Та не пошевелилась. Молодой мужчина напротив тоже перестал двигаться, уронив голову на грудь и распластавшись в неестественной позе. Привыкнув к темноте, она смогла различить тела людей, ехавших вместе с ней в одном вагоне. Вон тот дядя поскандалил с её папой на перроне, и она почти двадцать минут думала, чем же ему таким насолить. Вон тот дедушка ехал на первой полке, а теперь ртом пускал красные пузыри почти рядом с ней. С тем мальчиком она всё хотела познакомиться, но он то и дело убегал от неё на верхнюю полку, куда она пока боялась залезать без маминой помощи. А эта тетя угощала её апельсинами. Теперь все они одной большой кучей навалились друг на друга, как тряпичные куклы и беспрестанно хрипели и стонали.

Вдалеке послышался протяжный вой сирен. Элли закрыла глаза и свернулась в клубочек на коленях незнакомой девушки, которая была к ней так добра, хоть и показалась отчаянной злюкой на вокзале, когда велела ей найти другое место для игр.

19 сентября. Утро.

– Алло, железнодорожная станция? У меня для вас очень важная информация. В трех километрах от города, прямо за старой конюшней у лесополосы, произошел излом рельса. Направьте, пожалуйста, туда обходчиков, чтобы они починили пути, иначе может случиться непоправимое бедствие, если вы вдруг решите пустить состав по старой дороге.

Трубка продолжала молчать.

– Алло? Вы слышите меня? Может произойти крушение состава, если вы не примете меры!

Юта повысила голос, тщетно пытаясь докричаться до диспетчера. Из телефона по-прежнему не доносилось ни звука.

– Алло? – повторила она еще громче. – Наш с вами разговор записывается! Если завтра по вашей вине погибнут люди, я выложу его в общий доступ. О вашей халатности узнает вся страна!

– А о своей халатности не хочешь заявить всей стране? – донёсся вкрадчивый шепот из-за спины, и Юта содрогнулась от ужаса. По спине тонкой струйкой пота пробежал ледяной холодок. Она узнала бы этот голос из миллиона, никогда ранее не слыша вживую. Голос машиниста того самого поезда.