Юкатáн - Парад Солнцу: повесть о почитателях, друзьях и любовниках Дикости

– Слушай, ты, это, прости за то, что было. Я знаю, ты хотел помочь.

– Да ничего. У вас, значит, такое посвящение в рестлеры?

– А ты знаешь про Настоящий рестлинг?

– Один друг познакомил недавно. Сниззи. Видел тебя на матах в четверг.

– А я и смотрю, что лицо твое знакомо. Думал, может, денег задолжал. – Улыбка скользнула по губам, и казалось, он слегка повеселел. – А Сниззи, да, конечно, знаю, отличный парень. Немного тронутый, но забавный.

– Это точно он, хотя на работе совсем другой.

– Ну, у всех у нас своя реальность. И кстати, нет никаких посвящений, просто так сложилось с этой лавкой. Точнее, не сложилось.

– Проблемы с финансами?

– Вроде того.

– Понимаю, у всех у нас своя реальность, – утвердительно кивнул я, в знак солидарности. Не хотелось выпытывать его мотивы, да и кому от этого станет легче.

После паузы Козлодой вспомнил, что мы оба знакомы со Сниззи, и улыбка чуть выпрямила его перекошенное лицо. Он с радостью решил стать моих проводником в мир Лудо Гаринчо – мир Настоящего рестлинга, рассказывая лишь часть историй, ходивших по земле, в которые еще можно верить или хотя бы интересно. Мне не были интересны ни правила рестлинга, ни коммерческие тайны, а вот байки всегда приятно услышать, особенно про вольного воина-мореплавателя, особенно когда сам взаперти.

Проведя молодость на островах, Лудо Гаринчо ошивался в районе юго-западного побережья, поближе к теплу, солнцу и свежим морепродуктам, без которых уже не представлял жизнь. Занимался он профессиональным бездельем, обходясь подарками неофициальных отделений рестлер-клубов и сборами с вечеринок на берегу. Был многолюб, но детей не имел. Политические взгляды неизвестны. Козлодой сказал, что Лудо точно поприсутствует на Фестивале Фантазий в Ки-Уэст, чтобы подзаработать. На условиях коммерческого партнерства во время праздника разрешается открывать фотозоны, мероприятия, работать гидом, визионером, даже организатором свадеб. Лудо устроит сразу все, не забыв закусить свежими марлинами.

Когда мы перешли к гастрономии и отсутствию ужина этим вечером, лицо спикера вновь исказилось от меланхолии. Он прервал и попросил бесплатный звонок. Телефон находился в трех метрах от камеры, так что слышимость была отличная. Но мы все-таки джентльмены и подслушиваем вполуха, а стальными частями сканируем местных обитателей и собственные мысли.

Козлодой был сносным малым. Не держал зла, не винил. Просто готовился к ответу и оправдывался через трубку: «Я знаю, солнышко, я тоже. Лучше расскажи, как у вас с мамой прошел день?» Ни к чему не призывал, не искал новеньких. Любит устраивать шоу и выбивать дурь. Это их мир. Есть много названий для каждой из реальностей. Для них – Настоящий рестлинг. «Небоскребы, это самые красивые горы, которые тянутся до облаков. Блестящие и сладкие, как леденцы». Слегка неудачливый, пару раз оступившийся. «Конечно, ведь ты моя богиня. Совсем скоро ты вырастешь и попробуешь их на вкус». Необычный субъект, с любовью вышивающий маски из коровьих ушей, и не только. Как только запись с камер слежения принесут в управление, все будет кончено, я уйду домой, а он останется. «Наверное, я не успею сегодня к ужину». Козлодой честно делился со мной тем, что меня интересовало. Я не благотворитель, но за добрые слова справедливо отплатить словами. «Чтобы приготовить вкусный ужин, вам с мамой потребуется много сил. Отдохните, ложитесь спать. А завтра, может, мы вместе оценим стряпню». Ночная запись из винной лавки не даст расследованию представления, во что был одет взломщик, да и нарушители в маске редко распознаются, учитывая, что снял он ее уже на выходе. Значит, Козлодой и вовсе мог не находиться в магазине. Он шел по улице в похожей кофте, но другого цвета, услышал шум, увидел вора и пытался его догнать, когда копы по ошибке его арестовали. Дорожных камер на углу нет. Остается надеяться, что отпечатки не выявят, а маску не признают лично. Небольшая плата за надежду на поздний ужин, верно?

Когда тот вернулся, мы все обмозговали и повторили показания следователю. Я расписался в бланках и пошел за вещами. Мимо прошел Козлодой, сменяя меня в даче показаний. Он признательно кивнул головой вбок, а улыбка выровняла его искаженное лицо. Я подмигнул, не узнав даже его имени. Ничего. Встретимся на ринге.

– А могу я воспользоваться телефоном? – спросил я у офицера.

– Тебя же уже отпустили.

– Я пока еще не вышел. К тому же бесплатно.

– Ладно. Валяй.

Я набрал автоответчику Джо, чтобы оставить красочное сообщение о моем участии на Ки-Уэст. Забрал все изъятое и вышел за ограду. В кармане завибрировало.

– Да, зайка?

– Ты в курсе что сейчас четыре часа ночи?

– Конечно.

– Отправляемся через три дня. То есть послезавтра. Не забудь плавки.

Он бросил трубку, а я зашагал на встречу с прохладным рассветом. В кармане вновь загудело. Энджи.

– Ну и где ты, скотина?

Итак, господа, жилеты надеты, удочки раскручены, а пистолеты заряжены, и вот мы уже выходим на причал Ки-Уэст, спрыгивая с трапа один за другим. Из Мобил Бей прямиком в воду, где нас ждал пятичасовой ознакомительный круиз по северной части Мексиканского залива, вдоль аппендикса полуострова Флорида, усыпанного золотым песком и не менее золотыми ценами на пляжный коктейль с трубочкой в форме зигзага. Так задумывался начальный этап медицинского нашествия.

За несколько дней до отбытия Клевер оптимистичными и лишенными всяких деталей словами описывал дорогу из пункта А в пункт Б.

– Давай, Джо, расскажи мне всю подноготную.

– Ну короче, всего нас будет около сотни человек. Завтра утром собираемся у Чокто Поинт, с вещами, в полном обмундировании.

– Чокто Поинт? Так это торговый порт? Разве мы добираться будем не на круизном лайнере? Или лучше заказать автобусы?

– Насколько я понял, это самый верный способ. Колесить через штаты слишком долго и дорого, а круизные лайнеры бронируются за три месяца и отходят точно не из Мобила. К тому же Винни Шабель, куратор наш, имеет хорошие связи с транспортными компаниями. Что нам нужно, так это пройти таможню, перебраться на заготовленный малый погрузчик и пересечь залив. Все пройдет без сучка без задоринки. Как два пальца об асфальт.

Весьма смутные представления о тонкостях переправы и таинственное объяснение плана действий прорисовывались перед глазами страшной картиной, как целая рота в белых халатах, с кожаными сумками «бенингтон» на плече ютится в мелком танкере до тех пор, пока торговая баржа не довезет до места высадки. Но проход таким судам запрещен в главной бухте острова, а значит, где-то на полпути к суше металлический склеп скинет нас на дно. И начнется тяжелейший заплыв до берега с промокшим саквояжем, тянущим все ниже и ниже, из-за которого легко и с жизнью распрощаться. Поэтому я запасся в дорогу только парой маек, плавательными шортами и золотистыми молодежными очками в тонкой оправе, прекрасно гармонирующими с моей белой футболкой в белый цветок с еще более белоснежными контурами.