Михаил Уткин - Особенности национальной командировки. Мемуары старого командировочного волчары. Том 2

Тормознули у станции метро «Красногвардейская», затарились в универсаме всякими продуктами, и доехали потом до автосервиса на конечной остановке троллейбусов и автобусов в самом конце Каширского шоссе. У «Ниссана» -то был «ABS», а на «Мазду» пришлось купить и надеть резину с шипами. За час нашу с Наджатом машинку переобули, и велели первые 200—300 километров ехать со скоростью не больше семидесяти, чтобы эти шипы притёрлись и прикатались.

Так оно и получилось. Едва мы свернули со МКАДа на нижегородскую трассу, как сразу же попали в какую-то жуткую пробку, которая рассосалась только где-то ближе к Электростали. Мужики остановились, сняли воздушные фильтры и стали прыскать из какого-то аэрозольного баллончика в карбюраторы. Не знаю уж, что там пообещала американская фирма, выпустившая этот хитрый химикат, но звук нашего двигателя и вправду стал заметно тише и ровнее.

Мы убегали от наступавшего нам на пятки циклона: стоило хоть ненадолго остановиться, как тут же начинался снег, а как снова притопишь по трассе, он прекращался. Впрочем, «Yahoo-Weather» так нам и обещал. И Наджат, и Мишка доэкономились на антиобледенительной жидкости, и разбавили её водой настолько, что жиклера стеклоомывателей на обеих лайбах за городом моментально замёрзли. На дороге был гололёд, а там, где успели посыпать соль – он был и ещё пополам с жидкой грязью. Лобовик оставался чистым не больше десяти минут, и приходилось всё время останавливаться, и очищать его то водой, то снегом…

По дороге до Нижнего Новгорода мы уже увидели несколько машин, и грузовых, и легковых, улетевших с трассы в кюветы, и перевернувшихся. Мои орлы небезосновательно опасались всяческого дорожного рэкета, поэтому на центральные улицы городов, попадавшихся нам на пути, старались не попадать. Владимир мы объехали по какой-то окружной дороге, а вот в Нижнем Новгороде пришлось заехать в сам город – другой дороги не было. И сразу при въезде оказался какой-то железнодорожный переезд – излюбленное место рэкетиров! Когда его шлагбаум вдруг опустился прямо перед нами, с Наджатом чуть не случилась истерика. Но мимо всего лишь навсего прошёл маневровый тепловоз с парочкой вагонов, и переезд открыли.

Орлы притопили по улице, шедшей мимо знаменитого «ГАЗа», почти под стольник.

За Нижним Новгородом машин на трассе стало намного меньше, и господа перегонщики даже рискнули остановиться у какого-то придорожного кафе, чтобы поужинать и попить кофейку. Уровень сервиса и в этом кафе, и во всех остальных, попавшихся нам на территории России, был просто плачевным – всех продавщиц нужно было срочно отдать на курсы элементарной вежливости. Сонная тётка швырнула в нас по стакану кофе, мы немного посидели за столиком, Мишка с Наджатом покопались в документах на свои лайбы, и мы тронулись дальше.

Когда мы заехали в Чувашию, нас остановили на первом же посту ГИБДД: менты записывали в специальный журнал всех, кто рискнул сунуться на трассу после одиннадцати вечера. Примерно через час после этого, проезжая через довольно большое село, мы вдруг увидели совершенно непонятный дорожный знак. На значительном расстоянии от дороги торчал металлический столб, на котором висел знак «Ограничение скорости», причём, непонятно, до скольки – пятидесяти? шестидесяти? – первая цифра была затёрта до неузнаваемости. Под этим знаком висело две столь же неразборчивых и затёртых таблички: зона действия – то ли две, то ли пять тысяч метров и время действия знака – вообще в свете фар не читаемое!

Мишка проскочил мимо со скоростью под семьдесят, и из ближайших кустов немедленно выскочил чувашский мент, подоивший моих орлов на сумму по 250 рублей с каждого. Наджат утешался лишь тем, что на трассе через Самару такого беспредела было ещё больше…

Казанское ханство господина Шаймиева встретило нас кассой у моста через Волгу: деньги за проезд по этому сооружению сдирали со всех машин, не имевших цифры «16» – самого Татарстана! – в секторе региона на российских номерных знаках и, уж тем более, со всего транзитного транспорта. Номера местных машин тоже были очень странные: всё дело в том, что на номерах Российской Федерации под этой самой цифрой, обозначавшей регион, ставилась надпись «RUS» и рисовался российский трёхцветный флажок. Причём эти флажки стали рисовать не сразу, а только через полгода или год, как ввели такие номера. Но с момента введения таких знаков прошло уже семь лет, а господин Шаймиев флажки России на своих номерах рисовать почему-то так и не научился – проехав весь Татарстан, я не увидел ни одного номера с цифрой «16» и флажком…

Дело шло уже к четырём часам утра, и мои орлы решили остановиться на ночлег. Мы отыскали платную охраняемую автостоянку – у её ворот стояло пять или шесть мужиков, вооружённые банковскими помповыми ружьями – и заехали внутрь, лихо спрятавшись там от ледяного ветра (стукнуло уже минус 15!) между «фурами» дальнобойщиков. Наджат вёз с собой одеяло, я завернулся в свою куртку, мы с полчасика погрели машину и улеглись…

Ясное дело, что через три часа мы проснулись от дикого холода. Выспались – не выспались, но Крыжановский дал команду ехать дальше. Часа через три мы оказались у Набережных Челнов. Нас опять подоили на мосту при въезде в город, потом Мишка пару раз останавливался на его улицах, спрашивая, как нам проехать дальше и, уже на трассе, при выезде из Набережных Челнов на Уфу, нас остановили на посту ГИБДД. Гололёд был совершенно жуткий, и наши машины, хоть и ехали со скоростью меньше сорока, смогли остановиться только за постом, уже выехав за шлагбаумы, его ограждавшие.

На посту дежурило четверо татарских ментов в разных званиях – прямо готовая команда для «КВН»! И первым делом они потребовали документы у меня – пассажира! – наверное подумали, что я тут самый главный. Я показал своё командировочное удостоверение Алматы-Москва, постовой татарин скривил такую кислую физиономию, что я чуть было не расхохотался, потом они вдвоём начали трясти документы на наши лайбы, тут же нашли какие-то, якобы недостающие, записи в техпаспортах, и велели подоиться по сорок рублей с каждой машины. Наджат, тоже татарин, пошёл на пост – разбираться со своими братьями по крови, а мы с Крыжановским остались у машин. Кругом было абсолютно голо – ни деревца, ни кустика, и я зашёл за переднюю машину, чтобы пописать.

Один из татарских ментов, хоть и стоял почти в ста метрах от меня, тут же прибежал, и стал орать, что сейчас закроет меня за злостное хулиганство (!), отобрал мой паспорт, и пошёл с ним обратно на пост. Я сразу же понял, к чему весь спектакль, и сел на посту рядом с дежурным, глядя в его компьютер, который показывал телекамерой подходившие с обеих сторон машины, и в отдельном окошке определял их номера. Я ждал, когда эти менты скажут мне, на сколько они хотят меня подоить, но сам об этом, естественно не заикался. А ментяра прямо у меня на глазах сделал вид, что звонит в местное РОВД – приезжайте, мол, и заберите у нас хулигана! – короче, играл свою роль на совесть!