Михаил Уткин - Особенности национальной командировки. Мемуары старого командировочного волчары. Том 2

Недели через две «МТС» прислал мне ответ за подписью старшего специалиста службы сервиса, в котором было сказано, что процедура подключения услуги «международный и национальный роуминг» для иностранных граждан подразумевает подключение данной услуги на срок действия визы или регистрации.

Юристы Московского «Общества защиты прав потребителей», посмотрев этот официальный ответ, тут же сказали мне, что «МТС» «попал»: в соответствии с какой-то статьёй российского Гражданского Кодекса по «публичным» договорам, заключённым между физическими и юридическими лицами, иностранные граждане имели абсолютно равные права с гражданами РФ! Они составили мне на следующий день бумагу с жалобой на неправомерные действия телефонистов (что обошлось мне в 18 долларов), которую теперь следовало отнести в Таганский районный суд г. Москвы, по месту юридической регистрации ответчика.

Госпожа судья Таганского суда, посмотрев с присущим настоящим москвичкам снобизмом на явившегося к ней с жалобой гражданина какого-то Казахстана (это ж надо же?!!), сначала попыталась сплавить меня с глаз долой:

– Я такие жалобы не рассматриваю.

– Извините, мадам, меня к Вам направила канцелярия Вашего суда.

Вид у судейской госпожи стал такой, как будто у неё разболелись все зубы сразу. Но она всё же села читать мои бумаги и, заставив меня сделать в них несколько исправлений, объявила, что назначает первое слушание на 20 сентября. Вот незадача-то: 16-го мне уже нужно было уезжать, и я честно ей в этом признался. Представительница российской Фемиды от такого заявления «потерялась» окончательно, но велела мне написать на всех экземплярах подаваемой жалобы о том, что я прошу рассматривать дело без моего непосредственного участия.

Естественно, что самое интересное во всей этой истории действо я пропустил. Что уж там за приговор вынесли «МТСу» – не знаю, но роуминг у меня больше не кончился ни 17 октября, когда истёк срок очередной временной лужковской регистрации, ни даже 13 ноября, когда на моём счету уже не осталось ни одной условной единицы, но телефончик исправно продолжал работать в чужой сети, ловя сигналы новенького передатчика омско-новосибирской «SCS», установленного всего неделю или две назад на крыше высотного здания дирекции завода «НовЭЗ» в Линёво…

Весной 2002 года «МегаФон» вдруг выкупил почти все акции уральской сети «Uraltel», и в июне того же года, когда я попал в Екатеринбург, мой телефон, подключённый к «МТСу», не смог включиться в роуминг в этой сети, а другой там попросту не оказалось (я думал, что там ещё есть «Билайн»). Вот так «МТС» в очередной раз положил что-то очень большое на все 3 миллиона своих «друзей».

Вот что такое – «мобильная» дружба! (Выделены рекламные слоганы «МТС» тех лет).

Через пару месяцев у себя в Казахстане я зашёл в приёмную Устькаменогорского Титано-Магниевого Комбината, чтобы поставить печать. В очереди к директорам сидело несколько человек, круче которых были только яйца, да ещё если только в профиль. И тут позвонила моя сотка. Мелодию звонка тогда можно было написать на ней самому, что я и сделал, изобразив рымбаевский «Атамекен» – вот когда понадобились музыкальные диктанты и сольфеджио музыкальной школы! Один из крутых мужиков встрепенулся, достал свою сотку, всю в золоте и бриллиантах, повертел и недоумённо произнёс:

– А где ты нашёл в ней казахскую мелодию?

– Ну у Вас же, наверное, «серая», с Эмиратов? А у меня наша, специально для Казахстана…

С мужиком чуть не случилась истерика, а я бегом выскочил оттуда, давясь от хохота…

На Украине я не был уже восемь лет. За это время там ещё раз сменили валюту, моя двоюродная сестрёнка Ленка родила мне племянника, а люди, типа Олечки Палённой, побывавшие там, приезжали и рассказывали всякие страшные истории – об украинской таможне, например…

А по телевизору что толком увидишь? Все телеканалы уже полгода показывали одно и то же: каких-то демонстрантов с лозунгами «Кучму геть…» И ехать туда в командировку я, честно говоря, даже боялся. Но клиенты на потихоньку выползавшей из какой-то глобальной нищеты Украине у нас всё же стали появляться. И «первой ласточкой» стал запорожский завод «Укрграфит», затеявший в июне 2001 года футеровку одной из своих вращающихся обжиговых печей…

Направление из Москвы на Запорожье полностью совпадало с крымским! Начало лета, толпа отпускников, которой ведь не объяснишь, что тебе на работу надо! Но билеты в какой-то скорый поезд, шедший в само Запорожье, и введённый в оборот только на летний сезон, в кассе всё же ещё были. На Курском вокзале я увидел в меру «убитый» состав Приднепровской железной дороги – это и был наш 155-й.

Компанию по купе мне составила очень симпатичная барышня, которая оказалась родом из Запорожья, по прежнему оставалась гражданкой Украины, но уже давно вышла замуж в Москве, причём за какого-то очень крутого мужика, потому что жила в самом центре города, недалеко от нашего офиса. Она стала рассказывать мне об Украине вообще, и о своей родине в частности – что там теперь творится. И вроде ничего страшного там за столько лет и в самом деле не произошло…

Ложиться спать до Белгорода смысла не было – должны были прийти таможенники и пограничники. Но там они почему-то не пришли, и я отрубился. Нас подняли через полтора часа, в Харькове. Пограничники прошли быстро, а после них появился таможенник – пожилой и уже седой дядька, который, посмотрев, сколько багажа лежит у нас под полками, вдруг спросил у меня:

– Вы гражданин России или Украины?

– Я гражданин Республики Казахстан.

Мужик долго соображал, что же это я ему такое сказал, но потом повернулся и ушёл, не сказав больше ни слова. Ну да, знаменитого фильма про Бората тогда ещё не было… Сон, естественно, весь перебили. Но уже начало светать, и я стал смотреть в окошко.

На украинской железной дороге царила чистота и почти образцовый порядок: тупики, мачты светофоров, переезды, платформы электричек, и всё такое прочее было подметено, вымыто, прибрано, покрашено и снабжено аккуратнейшими одинаковыми по форме, цвету и шрифту табличками на украинском языке.

Пригород Харькова состоял из красивых беленьких и чистеньких домиков с садами и огородами. Вся остальная Украина была заботливо разбита на аккуратные деляночки грядок с огурчиками, подсолнухами или картошкой, которые иногда перемежались огромными полями с пшеницей.

В Запорожье поутру уже была жара. Меня приехал встречать ведущий инженер отдела главного механика «Укрграфита» по всем огнеупорным работам Анатолий Аркадьевич Кацнельсон, который и вызвал меня на эту футеровку. Мужику было уже за шестьдесят, и у него был «Жигуль-восьмёрка», на которой он и повёз меня на завод.