Джеймс Уиллард Шульц - Золотая пыль

– Здесь все будет в безопасности. Удивительно, что в соседних лагерях столько негодяев, а его за это золото не убили.

Сутками напролет мы ухаживали за больным, сперва ожидая, что он скончается в любой момент. Мы поили его крепким бульоном, понемногу за раз, а Апаки лечила его своими отварами из трав, которые, как она хорошо знала, хорошо помогают при лихорадке. Наконец наши усилия и его сильный организм стали одолевать болезнь; на пятый день мы увидели, что его лихорадка стихает, а на десятый день он стал нормально смотреть и говорить.

Обращаясь к отцу, он спросил:

– Я направлялся в форт Бентон. Я туда попал?

– Нет. Это озеро Кутенаи, далеко от форта Бентон.

Старик долго упорно смотрел на него, а потом сказал:

– Но ты же Джон Саржент, я тебя знаю. Я покупал у тебя табак. Я помню твою жену; она хорошо ко мне относилась. А ты был еще мальчиком, тебя звали Дик.

– Да, все так, – сказал отец, указывая на меня. – Но я тебя не помню. Моя жена умерла, я закрыл лавку в форте Бентон и несколько лет торгую с индейцами.

– Нет, меня ты помнить не можешь. Я спустился туда из Ольхового ущелья, чтобы сесть на пароход и отправиться в штаты. Я провел в форте Бентон месяц, но пароход так и не пришел, так что я вернулся в Ольховое ущелье и забил еще один участок. Скажи! Как я здесь оказался? Где моя добыча? Ты не видел пару седельных сумок, довольно тяжелых?

В ответ отец достал сумки из сундука и положил перед ним.

Старик радостно улыбнулся, погладил сумки и сказал:

– Ей-богу, ты человек честный. Да ты всегда таким был. У тебя и в форте Бентон была хорошая репутация, все хорошо о тебе говорили. Так что я хотел бы, чтобы ты убрал это обратно в свой сундук; кто-то может войти.

Сказав это, старик провалился в глубокий освежающий сон.

Я вышел к нашим индейским друзьям и сказал им, что Белая голова, как они прозвали Энди, оправился от болезни, что он нормально поговорил с нами и теперь спит. Новость им понравилась, и они сказали, что хотели бы видеть его, когда он проснется.

Скажу об этом несколько слов. За три года до этого, когда мы были на Среднем ручье (Коровьем), который течет между горами Медвежьей Лапы и Волчьими горами (Малыми Скалистыми) и впадает в Миссури, мой отец однажды поехал на целый день на охоту, и, выехав из оврага на равнину, обнаружил там Одинокого Бизона – тот лежал рядом со своей застреленной лошадью и отбивался от пятерых конных ассинибойнов, окруживших его и постепенно к нему приближавшихся; ему посчастливилось первым же выстрелом убить одного из них, после чего остальные убежали.

За это Одинокий Бизон был ему более чем благодарен. Немного позже он сказал:

– Ты спас мою жизнь. Теперь я попробую сделать так, чтобы ты сохранил свою. Не езди больше в Много Домов (форт Бентон) с грузом шкур и мехов в одиночку, не возвращайся один, чтобы привезти нам товары. Теперь я всегда буду тебя сопровождать, охранять тебя как смогу. Удивительно, что ты еще не был убит одним из военных отрядов наших врагов.

С этого времени Одинокий Бизон, его жена и сын и старый отец со своими женами постоянно были с нами вместе. Когда мы изредка уходили, чтобы торговать с другими племенами конфедерации – черноногими или Кровью – они шли с нами. А когда мы решили обосноваться на озере Кутенаи, они тоже поселились с нами рядом. Апаки стала мне настоящей матерью, а ее сын, Амуни Сиксинум (Черная Выдра), стал моим ни тукам (другом), что на языке черноногих значило намного больше, чем на английском. Друзья-черноногие – это друзья навек.

Все мы присутствовали при том, как Энди проснулся после освежающего сна, с ясными глазами и голодный. Он был поражен, когда мы сказали ему, как долго он болел, и как тяжело. Мы сказали ему, что в немалой степени своим выздоровлением он обязан отварам Апаки, и он знаками сказал ей, что она хорошая женщина, протянул ей руку и погладил ее, и вытер несколько слезинок, как и она. Он совершенно не помнил, как оказался здесь. Все что он помнил – это то, что совсем немного поспал в последнем своем лагере, и почувствовал, что его сжигает жар, когда укладывал вещи и продолжил путь на север.

Потом Энди коротко рассказал мне историю своей жизни. Он стал одним из участников золотой лихорадки в Ольховом ущелье, в 1863 году, быстро намыл золота на три тысячи долларов и отправился в штаты. Но напрасно прождав в форте Бентон пароход, он вернулся в ущелье, занял новый участок и продолжил на нем работать, пока, два месяца назад, не сделал последнюю промывку. Потом, отдохнув немного в Вирджиния Сити, он встретил старого работника компании Гудзонова Залива, который, взяв с него обещание хранить тайну, сказал, что знает о весьма многообещающем месторождении золота у истоков Кривой реки, и он решил посмотреть это место. Так он оказался у нас.

– Но как, Энди, ты осмелился покинуть Вирджиния Сити и в одиночку отправиться в путь с таким количеством золота? – спросил отец.

– Ха! Я поумнее чем эти мерзавцы, – ответил он. – Они однажды меня ограбили, забрали золотого песка на две тысячи долларов, которые я закопал под полом моей хижины. Так я получил урок: никогда не прятать добычу в таком месте. После этого они дважды нападали на меня и перекапывали весь пол, но ничего не нашли. На этот раз я из обдурил. Я дождался дождливой ночи, выкопал добытое и убежал. Разумеется, они меня не нашли – хоть и знали, что я ушел с хорошей добычей, но где меня искать, не знали. Я сделал большой крюк, прежде чем свернуть к переправе на Солнечной реке, купил там все что мне было нужно, погрузил на лошадей и направился в форт Бентон, но свернул к северу. Так я оказался здесь.

– Да, но как же ты избежал возможности быть оскальпированным каким-нибудь военным отрядом между Солнечной рекой и этим местом – этого я понять не могу, – сказал отец.

– Очень просто: как и индейцы, я двигался ночами – кроме последнего дня, когда я уже ничего не соображал и направлялся сюда.

– Да, но ты оставлял за собой ясный след.

– Военный отряд не пойдет по следу всего трех лошадей.

– Ха! Могут и пойти, – сказал отец и обернулся за поддержкой к Одинокому Бизону.

На языке знаков тот вежливо сказал Энди:

– Ты сохранил свои белые волосы, потому что Солнце защищало тебя.

Для старика Энди удивительно быстро оправлялся от болезни. Как только он смог выходить, то спросил о своем золотом песке, и, сказав, что дом для него небезопасное место, забрал его и закопал в лесу.

Позднее, когда он ходил вокруг в поисках золотоносного кварца и решил потом переселиться наверх, он как-то вечером сказал отцу, когда мы сидели перед очагом:

– Джон, вы с Диком были добры ко мне. Я старик, долго не проживу. Я хочу, чтобы то, что у меня есть, осталось Дику, и сегодня днем я написал это на бумаге. Возьми ее и спрячь