Денис Пилипишин - Постигающий тайну

Геннадий предложил сходить в хороший пивной ресторанчик, располагавшийся рядом с его домом, уточнив, что если Грише там не понравится, то легко пойти в другое заведение, которых вокруг довольно много – удобно все же жить в центре! Мероприятие назначили на вторник – главным образом потому, что в среду оба они работали во вторую смену и можно было хорошо отоспаться.

Ресторан превзошел ожидания, причем не только Гриши, но и самого Геннадия, который ранее уже не раз посещал это заведение. Таким образом, духовная беседа проходила на фоне достойного материального сопровождения – холодное пиво в больших запотевших кружках, сочные жареные куриные крылышки с соусом «барбекю», хрустящие сырные шарики с нежнейшим сыром внутри и, наконец, запечённая свиная рулька нехилых размеров весьма порадовали друзей.

Вдоволь насладившись едой, пивом, и интеллектуальной беседой, они расстались только поздним вечером. Гриша плюхнулся в желтое Яндекс-такси и отправился в свое Измайлово, а Геннадий прошел пару сотен метров пешком и оказался у себя дома. Будучи абсолютно уверен, что больше не может ни есть, ни пить, он собирался скорее лечь спать, однако включив радио и попав на интересную передачу «Эха Москвы» дослушал ее до конца, заодно употребив при этом оказавшуюся под рукой бутылку «Старого мельника», что было явно излишним. Спать он отправился уже во втором часу, не собираясь завтра просыпаться раньше одиннадцати.

Но около восьми утра его разбудил настойчивый телефонный звонок. Нащупав рукой телефон на тумбочке, Геннадий посмотрел на экран и увидел, что звонит заведующий кафедрой. Это не предвещало ничего хорошего.

Тут нужно сказать, что изменения в восприятии мира, которые начались у Геннадия после контакта с божественной сферой, влекли и изменения в поведении. В частности, он почти перестал раздражаться по мелочам – новое состояние одухотворения располагало к терпимой и снисходительной реакции, исполненной мудрости и понимания. Тем не менее, в порядке исключения, прежде чем снять трубку он гаркнул на всю комнату:

– Сука!!! – ибо ожидал, что сейчас тот попросит его срочно подменить очередного заболевшего преподавателя. Затем, прокашлявшись и сотворив на лице любезную улыбку, принял звонок, произнеся:

– Доброе утро, Петр Моисеевич!

– Доброе утро, Гена! Не разбудил? Ты в порядке? Здоров? Что у тебя с голосом?

– С голосом? – удивился Геннадий. – А что с ним?

– Басовит весьма голос твой! Не простыл?

– Да вроде нет. А голос, видать, спросонья. Мне ведь сегодня к двум в институт, так что я сплю еще.

– Спать сейчас не время никак! Быстро поднимайся и езжай скорее на кафедру!

– А что такое?

– На конференцию хочешь?

– На конференции всегда интересно! А на какую?

– Да все на ту же, в Италии! У тебя как раз шенген открытый есть, и тематика тебе близка!

– Спасибо, Петр Моисеевич, весьма буду рад! А что, появилась возможность двоих от кафедры направить?

– Да нет, какой двоих! Нам все статьи пообрезали! Ты вместо Ивана поедешь! Он заболел… В больницу попал… В склифосовского…

– Надо же! А что случилось?

– Я сам деталей не знаю, говорят с хачами на дороге вчера вечером повздорил, и те его отдубасили! Так что ты давай, просыпайся и скорей с загранпаспортом сюда – надо написать письмо в Оргкомитет о замене участника, авиабилеты поменять, и бронь отеля на тебя переписать – это тоже через Оргкомитет делается, они вызвались помочь с расселением, и мы воспользовались предложением. Ну если ты, конечно, готов ехать.

– Я готов конечно, Петр Моисеевич, спасибо за доверие! Постараюсь быть к девяти!

– К девяти не обязательно, к десяти можно – ты ведь знаешь, как у нас народ на работу ходит! Не беспокойся, я дам распоряжение девочкам, тебе помогут, успеем переоформить!

– Благодарю Вас, Петр Моисеевич!

– Черт возьми! – продолжил Геннадий рассуждать вслух, когда повесил трубку. – Не обманула ведь! А я-то думал! Действительно маловерный! Ну это круто! Главное теперь, чтобы переоформить успели! И что это с Иваном случилось? Поспрашиваю на кафедре! – закончил он мысль и вскочил с кровати.

Что случилось с Иваном он выяснил лишь много позже, когда тот сам рассказал ему, выйдя из больницы. В тот вечер Иван ехал от подруги по левому ряду на своем новом джипе, а тонированная «девятка» спереди двигалась медленнее, чем он хотел. На мигание ксеноном и разраженные гудки она не реагировала и никак не уступала ему дорогу. Тогда он обогнал «девятку» справа, в назидание несколько раз резко затормозил перед ней и умчался вперед. Но впереди оказалась пробка – несмотря на позднее время она образовалась из-за аварии, и там «девятка» настигла его. Из нее выскочили трое лиц кавказской национальности и предложили выйти поговорить. Здесь Иван совершил главную ошибку – будучи уверен в своем превосходстве, он тоже вышел из машины. Разговор получился скомканным. Вслед за вопросом «До фига ли ты о себе думаешь?!» последовал удар сзади чем-то тяжелым, причем сам Иван глядел на спрашивающего и даже не разобрал, кто его ударил. Он упал, после чего его стали ожесточённо пинать ногами все трое. Потеряв сознание, очнулся он уже в скорой.

Хотя дело происходило на оживленной улице, формальных свидетелей инцидента не нашлось. Адвокат вообще не советовал обращаться в правоохранительные органы, утверждая, что у черных там все схвачено, и с ними все равно ничего не сделаешь – такой уж в России порядок вещей.

Но это все было потом. Через сорок минут, посвежев после мощного душа, Геннадий дул в свой алкотестер, проверяя, выветрились ли следы вчерашнего возлияния, еще через полчаса входил в кабинет заведующего кафедрой, а ранним субботним утром пристегивался оранжевым ремнем в самолете аэрофлота, попутно размышляя о поворотах своей судьбы.

Поскольку изначально поездку формировали под блатного, Геннадию достались все его привилегии – он вылетал ранним утром в субботу, хотя мероприятия конференции начинались в воскресенье, да и то формальным ресепшеном в 18.00, обратный рейс был в середине дня в пятницу, хотя конференция заканчивалась в 12 в четверг… Ему самому никто бы не позволил летать по такому графику – уж он точно поехал бы в воскресенье, если не в ночь на понедельник, и в четверг пришел бы на завершающую часть с чемоданом, выселившись из отеля, чтобы потом сразу бежать в аэропорт… Так что в итоге вышло даже лучше, чем он мог мечтать.

Геннадий откинулся на ярко-синюю спинку сиденья и, протянув руку, подкрутил колесико вентиляции, направив поток свежего воздуха себе в лицо. Самолет слегка качнуло – это его дернул назад тягач, оттаскивая от пассажирского рукава в Шереметьево. Вот проснулись турбины и они уже сами поехали по рулежной полосе, слегка постукивая колесами по бетонным стыкам. В очереди на взлет пришлось постоять, но не слишком долго, и скоро они взмыли в воздух и вошли в низкую облачность. Земля исчезла из вида.