Вилма Яковлева - Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

Виктор купил банку пива и открыл ее с сухим треском.

Дверь ларька приоткрылась, и на него пахнуло густым кислым запахом. Он повернулся к ларьку спиной. Слева от него образовалась небольшая полоска света, осветившая груду тряпья. Виктор подошел ближе. В намятом ногами грязном снегу валялся окоченевший бомж. Из приоткрытого рта торчали черные пеньки зубов.

Пробормотав про себя: «Нельзя же так», – он пошел к ближайшему телефонному автомату. Но телефонная трубка была сорвана.

Чертыхнувшись, он перешел улицу и зашел в кооперативное кафе «Меж двух океанов». Когда-то это была бутербродная с водкой в розлив. Теперь здесь на правах арендатора хозяйничал его однокашник Сева. Он усовершенствовал интерьер: поставил шесть столиков со стульями, чтобы народ мог выпить не только стоя, но и сидя.

Войдя в кафе, Виктор подошел к стойке бара и потянул на себя телефон. Бармен удивленно уставился на него из дальнего угла, где убирал посуду.

Виктор набрал номер милиции и скорой. Потом подозвал бармена:

– Подбери челюсть. Где Сева?

– Господин Попандопуло? Он у себя.

Виктор обогнул стойку бара.

Сева сидел в маленькой комнате без окон и подкалывал бумаги. Увидев Виктора, он по-женски всплеснул руками:

– Никак живой!

– Я-то живой. Но что у вас тут творится? Мертвяки по обочинам валяются. В магазинах ничего нет. Вообще ничего. Купил по дороге курицу гриль за немыслимую цену.

– Ты что, с неба свалился?

– Я всего неделю в России. Рассказывай.

– Что рассказывать? Горбачев открыл задвижку, и страну заливают канализационные стоки. Власть в городе захватили бандиты. Каждый, кто выходит из тюрьмы, получает вотчину для кормления. Спекулянты скупают все подряд и ждут, когда поднимутся цены. И все это называется рынком. Какой, на хрен, рынок! Какие предприниматели? Только что он был последней скотиной и вот… ворочает миллионами. От милиции никакого прока. Те же бандиты.

– Да-а… Поговорим об этом потом. Мне нужна еда, водка и хорошее вино.

– Оkay, оkay! Могу предложить кур, рыбу, все мороженое, но за качество ручаюсь. Рис, макароны. Картошка замерзла. Цены у меня кооперативные. Но тебе полагается скидка.

– Скидки не надо. Давай!

Сева принялся суетливо укладывать продукты в пакет, продолжая говорить:

– Мяса в городе нет. Прошел слух, что завезут мороженое мясо с европейских складов НАТО. И действительно завезли. С просроченным сроком годности. А нормальное мясо, привезенное из Вологды, зарыли недалеко от города. Кто-то создал дефицит, чтобы превратить натовское мясо в деликатес.

– Кто?

– Как кто? Бандиты. Кто же еще?

– Я могу позвонить?

– Конечно.

Набирая номер телефона, Виктор увидел в окно, как к киоску подъехала скорая. Появились носилки.

В трубке раздался знакомый женский голос:

– Я у телефона.

– Свет, это я.

Трубка надолго замолчала.

– Ты вышла замуж? – прервал молчание Виктор.

– Да. Я не могла больше ждать. И не хотела. Я три года жила возле пустого места, где должен был быть ты. Это нечестно! Ты безжалостный разрушитель чужих жизней. Прощай.

– Постой, постой, – Виктор с ужасом подумал, что если разговор прервется, то навсегда, – эти три года я мотался по пустыне.

– Вот и отлично! – в голосе Светы прозвучала злость. – У меня тоже есть своя пустыня. Только она в душе, – в трубке раздались прерывистые гудки.

За дверями послышалась брань. Сева втянул голову в плечи.

– Кто это? – спросил Виктор.

Сева обреченно махнул рукой.

– Крыша приехала. Только умоляю тебя, не вмешивайся. Ты уедешь, а мне тут жить. Получу несколько синяков, ничего страшного. Я сам, сам.

Виктор пожал плечами, налил себе коньяка и сел в кресло, прислушиваясь к разговору в зале. Это была типичная разборка.

– Ну, ты меня достал, – голос говорящего был сиплым, – где деньги?

– Сколько вам надо? – голос Севы дрожал.

– 10 тысяч.

– Сколько?!

– Десять.

– У меня нет таких денег! Просто нет…

– Хватит цацкаться с этим мудаком, – это уже был другой голос, – вывезем его в лес и отмутузим.

Виктор услышал глухие удары.

– Не надо, я вас очень прошу. У меня желудок больной.

– А нам пох…й.

– Поймите меня, я же делаю все, что могу…

– Нам пох…й. Сегодня, какое число?

– Я решу… дайте время. Я вас очень прошу…

– Я спрашиваю: какое сегодня число?

– Двадцать третье. Зачем?! Люди вы или звери?

– Молчи, тварь! Не надо считать всех дураками. Короче, даю тебе два часа. А дальше я не контролирую. Все!

– Вы же знаете, что мне некуда идти.

– Бесполезно. Ровно через два часа. Ты что думаешь? Что нас можно вот так просто обвести вокруг пальца. Я не пойму, ты что, считаешь себя самым умным, а зря. Заработал, поделись. А ты как думаешь? – говорящий обратился к одному из своих, и тот, видимо, согласно кивнул головой. – Вот видишь, никто с тобой не согласен. Странно, деньги были, и вдруг их нет. Интересно, куда они делись. Надо работать по-честному, это мне еще отец говорил. А ты все норовишь отмазаться. Это неправильно. Мы же не забираем у тебя последнее.

– Почему несколько дней нельзя подождать?

– А потому!

– Но всему должно быть объяснение.

– Вот з…бал! Я что, нанялся на твои вопросы отвечать. Хорошо, отвечу… Потому что… – сиплый, видимо, не смог подобрать нормальных слов, –… потому что в этом деле вырисовывается босый х…й. Ты уже два месяца е…шь нам мозги. Извини, братан, сегодня или все будет прощено, или за все воздастся. Такой вот выдался день. У тебя есть время один час пятьдесят пять минут.

Опять послышались удары.

– Не нравится ему, б…ь такая.

– Я вас прошу, перестаньте, я вас умоляю. Это же и ваше кафе.

– Это теперь только наше кафе.

– Я вас умоляю!

– Ты ошибся, ты очень сильно ошибся… Вот тебе, сука. Убью нах…й. Ты милый еще ничего не видел в этой жизни.

– Я знаю. Извините, пожалуйста. Не надо бить. Умоляю.

– Ах ты б…ь! Ведь ты знал, что будет двадцать третьего. Ребятам нужны деньги, ведь сегодня праздник. Понимаешь ты, сука, праздник. Надо купить водовки, б…дей пригласить. А ты нам подачку суешь? Нехорошо! Так, значит, по-хорошему мы договориться не можем. Что ж, будет по-плохому. Через один час пятьдесят минут. Только попробуй слинять. Из-под земли достанем. А теперь налей нам в честь праздника.

В кабинет Сева вернулся весь в крови. У него был разбит нос и губа. Он грузно опустился в кресло и заплакал.

– Я больше так не могу… У меня ничего не получается…

– Откуда взялось это дерьмо?

– Оттуда! Из бешеной матрешки. С рылом вместо лица, – Сева грустно улыбнулся собственной шутке. – Знаешь, сколько я плачу за крышу? Пятнадцать процентов с оборота. Без гарантий. Пришли трое. Вначале речь шла о пятистах баксах в месяц. Ну и пошло, поехало. Недавно дал деньги на учебу сыну смотрящего. Сынок у него, я тебе скажу… Шляется по клубам, наркоманит, хочет работать в КГБ.