Сергей Шишкин - Контролёр-2

Моё первое знакомство с Эфиопией состоялось в 1964 году, когда я, девятнадцатилетний студент, был направлен на работу в наше посольство в Танзании благодаря изучаемому мной языку суахили. В Аддис-Абебе мне пришлось делать пересадку, и я провёл там два дня. Этот город удивил меня тем, что в самом сердце Африки я увидел обитателей, которые в утренние часы были одеты в тяжёлые солдатские шинели. А когда я прошёлся по главной улице, из носа у меня неожиданно пошла кровь. Сказалась высота – 2300 метров над уровнем моря и перепад высот во время прогулки. Вспоминая тот опыт, я посоветовал своим спутникам не очень обременять себя физическими нагрузками в первую неделю: пусть организм привыкнет.

Наша группа поселилась в старинном отеле «Гийом» с чудесным садом роз в двух кварталах от Экономической комиссии. Дойти до неё из гостиницы можно было минут за пять, но руководство комиссии выделило для нас (наверное, учитывая высокий ранг нашего директора) чёрный представительский мерседес. На этой машине мы доезжали до комиссии за те же пять минут из-за поворотов, разворотов и одного светофора. Но эффект, особенно учитывая козыряние ооновской охраны при въезде в ворота нашего комплекса, приятно действовал на моё тщеславие. К тому же среди пешеходов в этой центральной части города белых лиц заметно не было.

Знакомство с Экономической комиссией ООН для Африки, или попросту ЭКА, началось со встречи с её руководством: заместителем исполнительного секретаря и начальниками основных административно-хозяйственных служб (кадры, финансы, закупки, общее обслуживание). Наш директор, выслушав общую информацию о работе комиссии и проблемах, стоящих перед ней, попросил начальников служб сделать короткие сообщения о работе их подразделений. Всё это укладывалось в рамки вступительного совещания прилюбой ревизии. Обычно внутренние ревизоры выслушивают руководителей ревизуемых учреждений и уточняют, на каких моментах надо сосредоточить ревизию. При этом, конечно, сами ревизоры решают, что и как проверять, но выслушать ревизуемых – это их прямая обязанность. На то они и называются аудиторами или слушающими. Это, конечно, только начало работы.

Я думал, что после этого мы спокойно займёмся каждый своим участком, но директор, видимо, решив полностью загрузить своё трёхдневное пребывание на первом в его карьере объекте ревизии за пределами Нью-Йорка, объявил, что он и его аудиторы будут проводить совещания с каждой службой в отдельности. Вообще, я заметил, что в ООН очень много времени уделяется всяким совещаниям. Обсуждать проблемы и обмениваться мнениями, конечно, очень полезно, но нужно, всё-таки, дело делать и ревизорам, и ревизуемым. Наш шустрый директор, не послушав моего совета не особенно увлекаться деловой активностью в первые дни, задал такой темп, что на второй же день не смог встать с постели из-за полного упадка сил. Посетивший его ооновский врач из медслужбы комиссии, рекомендовал скорейшую отправку в Нью-Йорк, что и было сделано на третий день к вящей радости и проверяемых, и его собственной команды, то есть нас.

С отъездом директора наша работа вошла в нормальную колею. Я занялся уже привычной проверкой выполнения программы ЭКА, а наш руководитель, кстати, бывший верховный ревизор одной из африканских стран, и Ки взялись за финансы и прочие административно-хозяйственные вопросы.

Наверное, надо сказать несколько слов об Эфиопии и Аддис-Абебе, хотя бы о том её районе, где мы жили и работали. Эфиопия, пожалуй, единственная африканская страна, которая не была под властью европейских колонизаторов (за исключением пятилетней итальянской оккупации в 1936–1941 гг.). Эфиопы внешне отличаются от большинства других коренных обитателей Африки своими тонкими губами и прямыми носами. Императорская династия Менеликов, которые считаются прямыми потомками царя Соломона и царицы Шебы, правила Эфиопией около трёх тысяч лет до 1975 года. А главной религией, начиная с четвёртого века до н. э., является ортодоксальное христианство.

Комплекс ЭКА (здание секретариата, конференционное здание и здание столовой и других вспомогательных служб) стоит на широкой зелёной аллее между зданиями Организации африканского единства (в 2002 году её переименовали в Африканский Союз) и гостиницей «Хилтон» (в то время чуть ли не единственной гостиницей международного класса в городе). Когда я в первый раз решил пренебречь мерседесом и пройти из гостиницы до работы пешком, моё внимание привлекла большая статуя Ленина, стоящая в середине аллеи, примерно напротив «Хилтона». В то время в Эфиопии у власти был режим Менгисту Хайле Мариама, который объявил о своей приверженности марксистско-ленинским идеалам. Я не преминул спросить у местных мальчишек, сопровождавших меня в надежде получить что-нибудь за свои босоногие труды, что это за статуя. Ответ меня развеселил и озадачил. По их мнению, это была статуя известного русского поэта Пушкина, своим происхождением эфиопа. Очевидно, эти знания они почерпнули в школе. Но тогда они должны были бы прочесть надпись на пьедестале, которая ясно гласила, что это Ленин, а не Пушкин.

Резким контрастом с чистеньким и зелёным районом с фасада ЭКА были улочки, идущие сразу за её задним двориком. Убогие лачуги вдоль пыльнойнемощёной дороги были сами по себе неказисты, но особенно поражал их вид на фоне современных зданий, за которыми они скрывались. Проезжая по этим кварталам, я впервые увидел последствия страшной засухи, поразившей Эфиопию в 1985 году. Тогда массы голодающих сельских жителей устремились в столицу, надеясь хоть как-то выжить. Там я видел, как люди падали на улицах, и никто не бросался им на помощь, потому что помочь им уже было нельзя или нечем. И всё это было в двух шагах от Экономической комиссии ООН для Африки, от Организации африканского союза и от шикарного «Хилтона». Совсем неподалёку были и кварталы красивых вилл местной элиты, с представителями которой мы встречались на кортах и в бассейне нашей гостиницы.

В один из выходных дней любознательный Ки предложил мне пойти на местное религиозное торжество, посвящённое, скорее всего, началу рождественского поста. На центральной площади Аддис-Абебы собралось множество верующих и просто любопытных вроде нас с Ки. Все они разместились на обширных трибунах, напомнивших мне трибуны Красной площади, но без мавзолея Ленина. Посередине площади была водружена ёлка (или её эфиопское подобие), обложенная сухими ветками. Вокруг ёлки торжественно ходила процессия, возглавляемая, как я понял, высшим духовенством в богатых сверкающих на солнце одеждах. Всё это сопровождалось церковным пением. С наступлением сумерек ёлку подожгли, и процессия продолжалась с нарастающим энтузиазмом и ещё более громким пением. Для меня, человека, непосвящённого в религиозные таинства, всё это выглядело весьма экзотично особенно потому, что на это зрелище со старинной стены за нашими спинами взирали с огромного плаката образы Маркса, Энгельса и Ленина. С соседнего, тоже огромного плаката эфиопский лидер Менгисту Хайле Мариам вдохновлял свой народ на строительство социализма.