Сергей Савелов - Новая жизнь. Книга 2

Другое – вол, исполненный очей;

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый…

…….

На улице периодически слышались разговоры и смех прохожих, потом услышал за спиной (сидел спиной к переулку) треск веток и все затихло. Не оборачиваясь, продолжил:

Часто снится мне мой дом родной.

Лес о чем-то, о своем мечтает.

Серая кукушка за рекой

Сколько жить осталось мне, считает…

… Я тоскую по родной стране,

По ее рассветам и закатам.

На афганской выжженной земле

Спят тревожно русские солдаты…

……

– Часто вспоминаю свой мотострелковый батальон. Про него написали песню мои сослуживцы и друзья-офицеры Валерий Зубарев и Сергей Зыков, – признался слушателям.

Горы, колючка, пустыня,

Выцветший неба лоскут…

Этот пейзаж и поныне

Помню, хоть я не верблюд.

Помню палаток убогость,

Жиденький помню бульон.

Бывших начальников строгость,

Полк и родной батальон.

Горный и мотострелковый,

Вечно готовый к броску,

Гордый, как рублик целковый,

Латаный весь, как лоскут! …

…..

Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант.

Расправил нервною рукой на шее черный бант.

Подойди скорей поближе, чтобы лучше слышать,

Если ты еще не слишком пьян.

О несчастных и счастливых, о добре и зле,

О лютой ненависти и святой любви.

Что творится, что творилось на твоей земле,

Все в этой музыке, ты только улови…

Кто-то из ребят подбросил веток в костер. В небо взметнулся сноп искр, осветив задумчивые лица ребят.

Дым костра создает уют

Искры вьются и гаснут сами.

Пять ребят у костра поют

Чуть охрипшими голосами.

Если б слышали те, о ком

Эта песня сейчас звучала,

Прибежали б сюда пешком

Чтоб услышать ее сначала…

……

Мы себе давали слово

Не сходить с пути прямого,

Но так уж суждено

И уж если откровенно всех пугают перемены,

Но тут уж всё равно

Вот новый поворот и мотор ревёт

Что он нам несёт пропасть или взлёт

Омут или брод и не разберёшь

Пока не повернёшь…

…..

Вечер бродит по лесным дорожкам,

Ты ведь тоже любишь вечера.

Подожди, постой ещё немножко,

Посидим с товарищами у костра.

Вслед за песней позовут ребята

В неизвестные еще края,

И тогда над крыльями заката

Вспыхнет яркой звездочкой мечта твоя…

…..

У дверей в заведенье народа скопленье,

Топтанье и пар.

Но народа скопленье не имеет значенья -

За дверями швейцар.

Неприступен и важен, стоит он на страже

Боевым кораблем.

Ничего он не знает и меня пропускает,

Лишь в погоне за длинным рублем,

И в его поведенье говорит снисхожденье…

…..

Мы с тобой давно уже не те,

Мы не живем делами грешными,

Спим в тепле, не верим темноте,

А шпаги на стену повешены.

В нашей шхуне сделали кафе,

На тумбу пушку исковеркали,

Истрачен порох фейерверками,

На катафалк пошел лафет…

Почувствовав першение в горле, отложил гитару и предложил ребятам:

– Может пора картошку закинуть? Принесли?

Высокий подросток по имени Павел из местных, являющийся неформальным лидером среди пацанов, молча поднялся и начал палкой освобождать место для закладки, раздвигая горевшие дрова.

– Давайте, кто что принес, – предложил ребятам он.

Получилась значительная горка картошки – старой, мятой, с ростками и молодой, только сегодня выкопанной. «Чьи огороды пострадали?» – мысленно улыбнулся.

– О-о! Картофан! – в наш круг протиснулся коренастый подросток, лет семнадцати-восемнадцати, занял чье-то место и с вызовом посмотрел на меня:

– А блатняк знашь? Сбацай!

За спиной послышался гул голосов. Обернувшись, оторопел – в нескольких шагах стояла толпа. Видно было только первые ряды, в отсветах костра белели лица и женские платья, а за первыми рядами в темноте светились огоньки сигарет. «Когда успели?» – удивился.

Передал гитару Мишке и, помедлив, поинтересовался у гостя:

– Тебя сюда приглашали?

– Кто мне запретит? – с вызовом бросил он.

«Он еще и поддатый!» – заметил и услышал поднимающийся возмущенный рокот толпы, в котором преимущественно слышались женские голоса. Теперь люди не молчали и активно переговаривались.

– Блатняк иди в другом месте слушай! – предложил наглецу. – Иди! – повысил голос и посмотрел тому в глаза.

– Иди, иди Боган! – послышался уверенный мужской голос из-за спины.

Парень поднялся с бревна, демонстративно сплюнул под ноги и проворчал с угрозой:

– Ништяк, пионэрвожатый. Еще встретимся!

Не ответив, повернулся к Мишке:

– Попить не принесешь?

Кто-то из подростков недовольно заметил:

– Спокойно посидеть не дадут. Надо было дальше уходить…

– Отсидел пару лет за хулиганство на малолетке, а теперь корчит из себя бывалого рецидивиста! – презрительно пробурчал Павел.

Некоторые ребята согласно кивнули. Вероятно, пацаны почувствовали себя отдельным коллективом, отдельным от остальных присутствующих, своей компанией, хотя в толпе явно находились их друзья, знакомые и родственники.

– Мы и картошку будем есть, как на сцене! – повысив голос, намекнул лишним людям Павел.

Переговариваясь, люди стали расходиться, обмениваясь впечатлениями.

– Андрей! Спой еще! – предложил женский молодой голос из темноты.

Шевеление и треск сучьев затих. Поглядел на лица ребят, смотревших с ожиданием на меня, и сообщил, обернувшись:

– Минут через сорок. Мне надо отдохнуть, а нам перекусить.

Треск сучьев под ногами возобновился вместе с разговорами и затих, когда все разошлись, только возле нашей избушки через кусты белели девичья платья и слышался женский смех. Из темноты появился Мишка и протянул ковш с ледяной водой. Вероятно, бегал в дом бабы Тони, так как вода из нашего колодца пахла болотом и тиной. «Здесь есть специалисты по чистке колодцев?» – подумалось.

Ребята тихо переговаривались, а я смотрел на огонь. Было очень спокойно на душе, а все проблемы отодвинулись куда-то вдаль. Даже думать не хотелось.

– Дядя Андрей! А где вы учились на офицера? – вырвал меня из созерцательного состояния вопрос какого-то парнишки.

– В Ленинградском общевойсковом училище, – опередил меня Мишка. – Я тоже туда буду поступать после школы, – добавил с гордостью в голосе и посмотрел на меня.

Я удивился – до этого никогда мы не разговаривали о его будущем. Мне казалось, что в пятом классе еще рано что-то планировать. Сам в его возрасте не раз менял планы. Прочитав какую-нибудь книжку или посмотрев хороший фильм, мне хотелось быть пограничником, геологом, летчиком, сыщиком и даже индейцем. Окончательно определился с выбором только в девятом классе.