Михаил Савинов - Коновал. Книга третья

– Про тебя Юра, я все понял, давай ка, поделись своими соображениями на счёт того, как шефа нашего из беды вызволять будем.

Классик в ответ на минуту задумался, за тем, глядя мне в глаза, непривычно серьёзным голосом произнёс, – Есть у меня братан, кое какие наработки, давай оттуда и начнём плясать. Завтра, я покажу тебе дом, в котором живёт водила, нашего с сученного майора. Его мне, как-то показывал Волков, когда мы проезжали с ним мимо.

Уже на следующий день, ближе к полудню, сполна расплатившись с таксистом доставившего нас до места, на ходу обговаривая детали перехвата и допроса шофёра, мы, более чем вальяжно, без суеты вошли во двор нужной нам многоэтажки. Но то, что нам сразу бросилось в глаза, заставило напарников заметно снизить, даже ту, достаточно скромную скорость своего передвижение.

Необычно большое скопление людей, возле одного из подъездов дома, с редкими букетиками красных гвоздик в руках, невольно наводило на мрачные мысли, и по своему, настораживало.

Аккуратно подойдя к стоявшей чуть в стороне пожилой женщине, я очень тактично поинтересовался, на счёт усопшего. И пока та подробно рассказывала, какой это был замечательный человек, народ у подъезда заволновался и почти сразу из проёма вышли четверо мужчин, с темно алым гробом на плечах.

Оставив тётку причитать и охать в одиночестве, мы оба, аккуратно направляемся к скорбной процессии и почти сразу убеждаемся в самых худших своих подозрениях.

Сделав Юрке знак следовать за мной, одновременно пройдясь взглядом по всем припаркованным рядом машинам, мысленно отмечаю для себя одну тёмную иномарку, с наглухо затемнёнными окнами и тихо работающим дизельным двигателем.

Мои мысли о засаде тут же подтвердил шедший рядом Классик.

– Хвост за нами, братан, и похоже, люди серьёзны, при волынах.

– Вижу, не суетись, – кинул я в ответ, выхватывая краем глаза, медленно двинувшейся, в след за нами автомобиль. – Убирает Карпенко всех, кто был в курсе его дел, потому Юрок, будь готов работать адекватно.

– Добро, – коротко кинул в ответ тот, и скользнул рукой к спрятанному за пояс оружию.

Выйдя из арки дома, мы резко ускорились, и промчавшись вдоль стены, прикрываясь от сторонних глаз густыми кустами разросшегося шиповника, нырнули за угол, всё той же многоэтажки. Проделали напарники, сей манёвр столь стремительно, что когда машина преследователей выехала со двора, оба, были уже, вне их видимости.

Занырнув в крайний подъезд, из которого чинно выплыла объёмная мамаша с ребёнком, мы заняли выжидательную позицию возле слегка приоткрытой входной двери.

Казалось бы, все сделано правильно, но недооценивать противника было рано, и в этом мы очень скоро убедились.

Спустя максимум минуту, преследовавшая нас машина осторожно въехала во двор и замерла возле прогуливающейся рядом толстушки, с которой мы только что разминулись. После короткой беседы, та охотно указала рукой на подъезд, в котором скрылись двое незнакомых ей мужчин, после чего слегка придерживая ребёнка за руку, грузно пошлёпала прочь.

– Ну, вы нарвались собаки, – зло процедил Классик, наблюдая как трое крепких мужиков, резво покинув иномарку, и на ходу запуская правые руки за отвороты курток, решительно двинулись в нашу сторону.

– Раз такое дело, давай устроим товарищам по оружию неожиданный и достаточно болезненный приём с сюрпризом, – соглашаясь с решением Классика оторваться по полной, ответил я, и сорвавшись с места, бегу в верх на площадку первого этажа, где начинаю стучать и звонить во все ближайшие квартиры. Быстро проделав данную процедуру, спешно возвращаюсь назад, где прячусь за открытой дверью метрового коридорчика. Сам же Классик выбрал позицию в самом подъезде, вполне готовый к радушному приёму, более чем не желанных гостей.

Последние, оказавшись в полумраке дома, и неожиданно обнаружив там стихийное собрание возмущённых звонками жильцов, на пару секунд затупили, на что и был сделан наш расчёт.

Пропустив мимо себя здоровяка со спрятанным за спину стволом, а за тем и его сподвижников, скользящим движением выхожу из укрытия и парализующее тело ударом, с силой бью кулаком в позвоночник замыкающего шествие человека.

В ту же секунду Юрка, без особых проблем и как всегда лихо, уложил на пол шедшего впереди мордоворота. С мужчиной, оказавшимся зажатым с двух сторон, мы обошлись так же быстро и не менее грубо, чем с его товарищами по оружию. Попав под жернова четырёх увесистых кулаков, он очень скоро превратился в обездвиженное тело, с отбитыми напрочь мозгами.

Не сговариваясь, и отлично понимая что нам дальше делать, мы, не обращая внимание на шокированных от произошедшего жильцов дома, на предельных оборотах бросаемся к припаркованной возле дома иномарке.

Застигнутый врасплох водитель, получив насколько болезненных тычков в рёбра, и закошмаренный приставленным к затылку пистолетом, клятвенно пообещал нам под гарантию жизни, рассказать всё, что знает о Карпенко и отвезти туда, куда ему будет сказано.

Спустя примерно час, получив не совсем ценную для нас информацию, немного озадаченные тем, что именно нас считают убийцами конторского водилы, мы, держа данное слово, отпустили машину, и уже на автобусе, отправились ко мне в каморку, что бы в более спокойной обстановке обмозговать и переварить все произошедшее и услышанное. Но вышло так, что планы наши пришлось конкретно подкорректировать, по достаточно весомым причинам.

Едва мы переступили порог комнаты, как нам на встречу подорвался вернувшийся с поездки Боксёр, причём видок его, был, мягко сказать не важный. За время своей командировки Николаич заметно осунулся и что самое странное, его, знакомый всем стальной взгляд и голос, теперь были далеко не такими уверенными и твёрдыми.

Поздоровавшись, он с явным вопросом, не моргая, упёрся в меня глазами.

– Да все в порядке, расслабься, – успокоил я Боксёра. – Юрок мой кореш, и ты можешь ему доверять точно.

Такой ответ заметно снял напряжение с хозяина комнаты. Нервно кинув тело в кресло, он сразу, без разминки перешёл к делу.

– Помощь мне нужна твоя, срочно. Не поверишь, эти мои новые и трижды долбанные компаньоны, реально собрались кинуть меня на бабки. Вернее будет сказать, уже это сделали. Совсем молодёжь отмороженная пошла, ни каких тебе понятий, ни каких устоев и авторитетов, вообще ни чего святого для них просто не существует. И ведь не бояться же падлы ничего.

Выпалив все это, на одном дыхании, Николаич, вновь нервно вскочил на ноги и сжимая кулаки, стал разъярённым зверем метаться по каморке.

– Что самое обидное, все дело, было зачато мной, и деньги вложены в него тоже мои. От компаньонов лишь крыша требовалась надёжная, которую, по договорённости, должны были, обеспечивают их отцы, мужи очень высоко полёта. И вот теперь, когда дело практически оформлено, парни открыто предложили мне слиться и не отсвечивать, типа свали папаша в сторону, не мешай подниматься молодёжи, само собой, без расчёта на какие-либо дивиденды. Причём весь разговор этот происходил у меня дома, но ублюдков и это не смущало. Гадом буду, кабы, не моя семья, напуганная наглым наездом, уложил бы всех этих гнид, прямо на месте. Но нельзя мне Санёк, их сейчас, в открытую давить, достаточно всего одной зацепки и влупят мне срок по полной программе, отвечаю. Что, кстати, вполне логично вписывается в планы компаньонов.