Владимир Колосков - Перевал

Марихен расставила снедь по столам и присела на лавку к Каспару.

– Ловко же ты проник сюда. Ни одну мышь не потревожил. Мы ждали тебя со дня на день. Не думала, что ты так плох. Похож на прокаженного. Да тебе же ногу проткнули! Я надеялась, для тебя обойдется.

Марихен вытащила из-за пазухи тряпку, которой сметала со столов объедки, и отерла от грязи лицо Каспара. К счастью, хотя бы его красивое лицо они пощадили, только несколько царапин от веток.

«Со дня на день, откуда?» – промелькнуло в голове у Каспара, но голод вернул его к действительности.

– В этот раз не обошлось… и оставь в покое мою ногу… и неси мне поесть, чертовка! Я неделю питался одними ягодами, поваландайся я по лесу еще немного, распух бы с голоду до твоих форм! – Каспар протянул руку и отвесил щедрый комплимент формам, которые имел в виду. – Поторопись же!

– А будет ли монета у калечного карлика, – грубо огрызнулась Марихен, но тут же рассмеялась, показывая, что это была только шутка. Единственным человеком, который мог шутить над ростом Каспара, не рискуя напороться потом в темноте на его нож, была Марихен. – Наш стол стоит дороже удачного сравнения.

– Деньги у меня есть, а не есть, так будут, – уклончиво пообещал Каспар, а его слово стоило дорого.

Марихен недовольно фыркнула в ухо Каспара, показывая, что ее таким не проймешь, и ушла, но уже скоро вернулась с чугунным судком, в котором лежала жареная курица.

Жир толстым слоем покрывал дно, а хрустящая корочка блестела даже в скудных лучах солнца, что с трудом пробивались через прикрытое ставнями окно. Думать о деньгах Каспару сейчас не хотелось: голод затмевал все. У хозяина «Селезня», как и у всех на перевале, Каспар был на хорошем счету. Конечно, к вечеру все окончательно поймут, в каком бедственном положении он очутился, и тогда кредитов ему не видать, но до тех пор можно без зазрения совести пользоваться остатками своей значимости.

На перевале знали, что Каспар, не устояв против награды, повел караван с отрядом, наспех набранным непонятно из кого. Слыхали, что в его отряде случился мятеж, в котором купцов и верную часть охраны перебили, а караван разграбили. До сего дня только над судьбой Каспара висел туман неизвестности. Что с ним: убит, погиб в лесу, сбежал с мятежниками? К концу курицы о его возвращении на перевале знали все до последней собаки.

Когда Каспар, сжимая рану на ноге, раздумывал, не нагрузиться ли впрок второй курицей, к его столику подсел незнакомец. Каспар профессиональным взглядом оценил подошедшего. Судя по одежде и украшениям, это был какой-то восточный вельможа, не купец, не из верхушки знати, но и не простак. Многое в нем казалось необычным. Скорее всего, некий посланник по тайным поручениям. Это объясняло, что тот забыл в таком забытом Богом месте.

– Ты тот, кого здесь называют Маленький Каспар? – спросил незнакомец.

– Просто Каспар, прошу запомнить. Кто вы? – ответил Каспар.

– Меня зовут Паласар, просто Паласар, – представился незнакомец.

– Купец? – закинул удочку Каспар.

– Скорее нет. Путешественник.

– Просто путешественник? – В ответ Паласар кивнул. – Да, можно было догадаться. Значит, не купеческого сословия. Очень неловкое место, чтобы просто путешествовать.

– О нет, не говорите так, любезный Каспар! Я многажды бывал в местах куда более странных, чем это! – искренне, по крайней мере так показалось со стороны, воскликнул Паласар.

– Так какого вы, простите, рода, племени, знамени? – поинтересовался Каспар, уже не ожидая честного ответа.

– Я из одного могущественного братства, которое, однако, не пользуется влиянием в здешних местах и на поддержку которого я не могу рассчитывать, и посему имею к вам дело, – с наивной хитростью уклонился от ответа Паласар.

– Что за братство, если не секрет, – Каспар снова попросил гостя назваться. Пусть скажет хоть что-то.

– Не думаю, что наше название вам что-то скажет. Братство серы и ладана. Но довольно обо мне. Я слышал, вы лучший в здешних местах, кто занимается охраной.

«Выдает себя за какого-то колдуна, – подумал Каспар. – Наверное, не магометанин, хотя нельзя сказать точно. В украшениях слишком много тайных знаков. Напустил старик туману. Должно быть, последователь одной из мистических сект».

– Не в лучшее время вы просите моих услуг. Я ранен и сейчас мало на что гожусь, – пришлось признать Каспару.

Паласар заинтриговал его, но даже самый жгучий интерес не мог исцелить рану в ноге.

– Это не имеет для меня значения. Мне требуется охрана, и я хочу, чтобы вы взялись за мое дело. Оплата будет достойна ваших способностей, но и не превзойдет их, чего, я полагаю, для вас более чем достаточно.

Вот назойливый плут! И как ловко ввернул похвалу! Каспар бы улыбнулся милому старику и его затейливой обходительности, но настроение у наемника становилось все мрачнее.

– Послушайте, я не могу, – подпустив в голос раздражительную резкость, ответил Каспар. – Если вы готовы ссудить золотую монету за золотой совет, то я готов порекомендовать лучшего человека, который справится с вашим делом. Если господин желает непременно низкорослого начальника охраны, я готов отыскать вам человека, чей рост от земли будет не выше моего.

– О, нам принесли еду! – словно и не услыхав Каспара, обрадовался Паласар.

Девка – в этот раз их обслуживала не Марихен – поставила на стол тарелки с ветчиной и четвертью головки сыра, бутылку вина и хлеб.

– Мы можем тут славно поесть! Я ведь еще не обедал. Угощайтесь! – предложил Паласар.

Что ж, если для того, чтобы поесть, придется выслушивать его разговоры, то Каспар готов их выслушать. У самого язык неплохо подвешен.

Паласар достал кинжал и отрезал себе ветчины. Интересно, намеренно ли он ест ветчину, чтобы показать, что он не иудей и не правоверный. Хотя по этому еще нельзя судить. Каспар знал, что иудеи едят свинину, чтобы отвести от себя подозрения церкви, в тех местах, где гонения сильны и такие подозрения могут стоить жизни. Тем не менее Каспар начал есть сыр, отламывая от него куски двумя пальцами правой руки, делая это по магометанскому обычаю, чтобы не оскорбить обычаев незнакомца, если Паласар таковым следует.

– В этом нет необходимости, – ответил на этот жест Паласар и отломил двумя руками кусок сыра, который, предварительно отжав от сыворотки, положил на ветчину.

Кинжал его был необычен. Дамасская сталь – это редкость, но на перевале ее можно встретить. Внимание Каспара привлекла золотая рукоятка: она была слишком богато украшена. Каждый из четырех рубинов стоил иного каравана, проходящего через перевал, а пятый был еще больше и весьма искусной огранки. Каспар не удивится, если у такого камня есть или было собственное имя в честь жены какого-нибудь восточного деспота. Таких камней у обычных ювелиров не водилось. Они быстро оседали в царских сокровищницах и редко их покидали. Незнакомец совсем не таил кинжал, значит, владел им по праву.