Хасан Цечоев - Нарт-орстхойский эпос вайнахов

Месяц прошел с неделей и днем.

– Что сделал бы ты, господин мой, с врагами моими, злыми нартами Эрхстуа, если б пришли они сюда, чтобы убить меня? – спросила алмас Колой-Канта, нежно ласкаясь к нему.

Вспыхнуло гневом сердце богатыря, не ведавшего раньше злобы, схватил он рукою скалу, что служила ему вместо двери, и далеко швырнул ее на чащу лесную: застонала, дрогнула земля от удара, с треском и гулом рухнули наземь столетние сосны.

– Я раздавил бы их так, как этот камень давит жалких червей.

Еще месяц прошел, прошли еще неделя и день. Опять спросила злая алмас Колой-Канта:

– Как бы ты казнил наших врагов нартов, если бы они пришли к нам?

Упершись плечами, с трудом пододвинул Колой скалу к ущелью и завалил его вход.

– Сюда они к нам не вошли бы, – молвил он тихо.

Три месяца минуло и три недели прошло с тремя днями.

– Ты очень силен, мой Кант! Но не оборвать тебе и тонкого шнурка, сплетенного из моих волос… Дай я свяжу тебе руки, – молвила злая алмас богатырю и с теми словами, будто шутя, опутала его могучие руки сзади золотыми волосами.

Раз богатырь свою силу напряг – шнурок впился в его кожу, от второго усилия – брызнула кровь от разрезанных мышц. Когда же рванул он со всей силы в третий раз, и

шнурок, не поддавшись, впился в тело до белых костей, то радостно крикнула злая алмас. Дикой медведицей ревет она в чаще лесной, воет хищной волчицей. И на зов ее словно

коршуны, что слетаются со всех сторон небосклона на труп, мчатся к пещере Колоя жадные нарты… И молвил им связанный богатырь – бессильный защитить своих белых овец. Так сказал он окружившим его нартам:

– Да будет вам, чужеземцы, приезд ваш на пользу, а мне на счастье! Принимаю вас в моем жилище за дорогих гостей. Все, что есть у меня – ваше; я – ваш слуга, вы же будете моими господами.

Злобно засмеявшись, отвечал ему Солса, старший над нартами, голосом, подобным грохоту катящегося с горы обвала, так загремел он в ответ:

– Приезд наш будет нам на пользу, мы берем все твои богатства. Мы будем твоими господами, а ты – нашим рабом. Будешь ты, скованный по рукам и ногам, молотить ячмень для наших жен, сидя в глубокой яме… Не хотим быть твоими гостями!

И ворвались алчные нарты в пещеру Колоя; кровожадные, стали рубить они овец, пробуя остроту своих мечей и силу руки. И с насмешками били ногами беззащитного и плевали в лицо связанного богатыря.

– Господа мои! – молвил им Колой-Кант. – Вы вольны над вашим слугой. Но во имя бога, прошу вас: убивая овец из моих белых стад, отделите десятинув жертву Серцеведцу и сыновьям его Елта и Этеру, и богу грома, грозному Сэлли, чтобы не прогневались на вас они, привыкшие вкушать дым сжигаемой здесь жертвы.

С насмешкой отвечал ему свирепый Солса, князь нартов:

– Пусть боги твои будут сыты прежними жертвами. Мы же не дадим и дохлого ягненка.

Тогда вступился за Колоя Сердцеведец. Грозного владыку грома Сэлли послал он к нартам, пировавшим в пещере. И смутил Сэлли их разуми, пищу в котле их обратил в расплавленную красную медь. Все нарты вкусили той меди, и умерли из них тотчас пятьдесят девять. Лишь шестидесятый – князь их, могучий Солса – долго боролся со смертью. Сгорая от палящей жажды, лежал он без сил у пещеры.

Ворон кружился над ним.

– Принеси мне воды, черный ворон! Я вдосталь поил тебя кровью людской…

– Не затем прилетел я. Жду твоей смерти, чтобы выклевать очи твои!

– Ты, волк, что глядишь на меня из чащи? Дай воды мне… Я был тебе другом и кормил тебя досыта мясом людским…

– Скорей умирай! Я хочу сожрать твое сердце!

– Будьте вы прокляты вечно! Напои меня, голубь! Я изнемог… Помоги мне смерти отдаться без стона, глядя ей прямо в глаза.

И добрый голубь принес ему воды в красном сафьяновом чувяке и освежил уста умирающего… Не было уже слов у князя нартов; рукой, которой он брал из котла жидкую медь, он погладил шейку воркующей птицы и от того виден теперь на шее голубя отблеск меди.

Так погибло все племя нартов Эрхстуа, и князь их, могучий Солса, стыдившийся жалости, так встретил конец свой. Со смертью Солсы развязался шнурок, опутывавший руки Колой-Канта.

Комментарии И. Дахкильгова.

«Ингушский нартский эпос», стр. 296—301. Нальчик, 2012. В литературно обработанной форме изложил Владимир Левченко. Текст опубликовал А. Газдиев в газете «Сердало» (22 сентября 2011 г.). Информатор и место записи не указаны.

В основе этого сказания лежит сюжет о лишении могучего пастуха – нарта Колой-канта своей телесной силы врагом (Сеска Солсой или князем) с целью угона его огромноо овечьего стада. Однако приводимый сюжет во многих деталях отличается от традиционного. Например, искусительницей нарта является не сестра Соска Солсы, а алмас – персонаж низшей мифологии; в действие сказания введены боги ингушского языческого пантеона Села, Елта, Этир; сам Колой-кант представлен пассивным героем, поскольку не вступает в сражение с разбойниками, которых губит бог Села. Перекликается это сказание с другим – Соска Солса и Горжай».

В обоих сказаниях мирные пастухи, предупреждаемые об опасности, не оказывают никакого сопротивления, уповая на защиту бога, которому они возносят жертвы, что не спасает их от нападения разбойников. Традиционным является здесь мотив: умирающий Соска Солса просит принести воды у разных птиц и животных, и лишь один голубь помогает ему.

Отдельные детали, имена, мотивы этого произведения могут натолкнуть на мысль: не есть ли это компиляция из ингушских сказаний, записанных Ч. Ахриевым и Б. Далгатом.

1Мингитау («Вечная гора») – карачаево-балкарское название горы Эльбрус (прим. составителя).

В одно время с Соской Солсой жили в горах джелты (греки) 2. Они были народ трудолюбивый и образованный, хоть не так, как теперь. Они были хорошие строители и построили много башен и замков. Кроме того, они оставили в разных местах большие клады. Они уехали от нас в какую-то другую сторону. После джелтов жили вамполож. Между ними были двуротые.

Комментарий У. Б. Далгат.

«Героический эпос чеченцев и ингушей». М., 1972, стр. 275. Записано Ч. Ахриевым на русском языке. Текст опубликован без названия.

1«Вамполож», в ингушской огласовке «вампалаш» (ж), означает великаны.

2Объяснение Ч. Ахриевым значение слова «джелты» как «греки», на наш взгляд, следует считать весьма субъективным. «Джелты», возможно, происходит от ингушского «джел» – загон, укрытие для овец; карачаевское «джалчы» – работник.

Наши отцы говорили, что одна гарбаш имела девять тысяч голов. Были между гарбашами мужчины и женщины; они жили совершенно отдельно от обыкновенных людей и вели особый образ жизни. Орштхоец Чопа Борган видел, как гарбаши дрались. Вот что рассказывает нам предание стариков.