Николай Миронов - Полуостров

Прибыв в подразделение капитан, опросил всех свидетелей происшествия, назначил медицинское обследование трупа, для выяснения причин смертельного ЧП. Что привело к смертельному исходу на обычном ученье подразделения, пока было не понятно. Все опрошенные офицеры и солдаты не внесли ясности в загадку неожиданной кончины сержанта. Ведь прослужив в ЗакВО уже более пяти лет, он был знаком с многими на первый взгляд фантастическими причинами ухода из жизни потерпевших. Тем более по материалам предварительного расследования выяснилось, что смерть произошла из-за ужаливании скорпионом. Но при обычных обстоятельствах укус скорпиона не приводил к летальному исходу. Что странным образом указывало на принятие окончательного решения. Допрос самих подозреваемых тоже не принес ясности. Лациса вообще надо было переводить из разряда, подозреваемого в ранг потерпевшего, так как сержант сам пытался совершить насилие над подчиненным. Воронец твердил, что он просто оттолкнул Курбатова и больше к нему не приближался. Что же являлось причиной смерти, по-прежнему было непонятно. И в это время пришло заключение медицинской экспертизы, что расставило все на свои места. Симаго с чистым сердцем вынес постановление о несчастном случае, происшедшем при неосторожном обращении с опасными представителями фауны. Подлые задумки сержанта по определенным причинам были упущены по причине бытовавших в армии принципах, не выносить сор из избы.

Так неприятный случай сделал Инвара и Александра лучшими закадычными друзьями. Инвар всячески помогал, в меру своих возможностей, облегчал службу товарищу. Был в те времена порочная практика потрошить посылки молодых солдат. Все время службы получали от родителей почтовые пересылки в ящиках из фанеры так не хватающие в жизни солдата сладости и мелкие подарки, повседневные мелочи так необходимые в непростой службе молодых людей. Получали посылки в штабе, и пока счастливчик нес вещевой привет родных и близких, его подкарауливали шестерки дедов и под прикрытием, что надо делиться, практически изымали все съестное содержание фанерного ящика. Салаги не могли сопротивляться напористому рэкету, и безмолвно отдавали грабителям всё самое ценное, что находилось в посылке. Жалобы не к чему, не приводили, ведь фактически они сами отдавали продукты, так что призывники малого срока службы вынуждены были писать родителям, не присылать гостинцы пока не пройдет хотя бы половина двухлетнего пребывания в рядах СА. Саня благодаря Инвару был спасен от этого узаконенного грабежа молодых солдат. Лацис просто забирал свои и посылки другана к себе в кабинет, в котором вечерами свободные от нарядов гоняли чаи, что хоть немного скрашивали тяготы армейской службы. Не последнее место имело влияние Инвара на некоторых офицеров части, что позволило Александру, расти в служебной иерархии подразделения. К увольнению в запас Лациса из рядов несокрушимой, у друга на погонах желтели по три полоски, что соответствовало званию сержант. Проводив друга на дембель, Воронец в неофициальном делении военнослужащих приобрел звание дед и последних полгода прослужил без особых проблем и происшествий. Друзья иногда переписывались, но это происходило очень редко, по причине нелюбви к перекладыванию своих мыслей на бумагу и откровенной лености. Такое положение поддерживалось и во время дослуживания Сани в армии, да и впоследствии, живя на гражданке, ни чего не поменялось в общении друзей. Инвар прислал Сане приглашение на свадьбу, но Воронец, под каким-то глупым и необоснованным предлогом отказался. Лацис прислал восторженное письмо о прибавлении в его семействе, родился сын, он получил отдельную квартиру, в которой есть телефон и теперь друзья могут в живую общаться. Саня по-прежнему жил с родителями в деревне, и все успехи приятеля накладывали нехороший отпечаток на общение приятелей. Придя из армии Александр устроился опять как и раньше работать в совхоз по своей специальности- тракторист, широкого профиля и как шутили узкого понятия. Работал нечем, не выделяясь из общей массы тружеников села. Пил водку, дрался на танцах, и как в фильме «Человек с бульвара Капуцинов» говорил герой Николая Караченцова – Бил, «Вот так и проходит наша жизнь, а хотелось чего то светлого». Так Саня и жил пока его судьба не свела с парторгом совхоза, как оказалось – скрытого алкоголика, под его воздействием и непосредственной помощи, Шурка по примеру своего боевого товарища вступить в КПСС. Парторг с нескрываемой иронией глядя сквозь призму очков на будущего кандидата, и посоветовал Воронцу лучше подумать о учебе хотя бы в техникуме, а партия не куда не денется. Да и при нынешней политике в стране, неизвестно, чем эта кооперация закончится. Как в воду смотрел старик. Жаль не смог перенести Семеныч, предательства руководства партии в отношении простых коммунистов страны. Запил старый с великого огорчения, а когда новый правитель, а по совместительству любитель зеленого змия, объявил КПСС вне закона, в одну осеннюю темную ночь, специально или по неосторожности, пожог свою небольшую избушку, да и сгорел со всем своим скарбом. Сашка впервые от всего сердца горевал по погибшему и на всю жизнь нес в душе благодарность за советы данные старым партийцем. Родственников у бывшего парторга не было и на деньги выделенные хозяйством поставили на могилке крест с табличкой, да простенькую сварную оградку, в те уже почти давние времена конца прошлого века люди еще не успели напитаться той черствостью и цинизмом чем отличаются некоторые наши современники. Первые годы Саня регулярно облагораживал и ухаживал за надгробием, но постепенно дела и заботы да и время притупило чувство благодарности и все чаще не находилось даже минутки не то что убраться на могилке, просто прийти и постоять у последнего пристанища мудрого и дальновидного наставника. Послушался Воронец старого партийца, поступил на заочное обучение в сельхозтехникуме, хотя и трудно давалась гранит науки, но крестьянское упорство помогло с грехом пополам окончить учебное заведение. Так Александр стал специалистом среднего звена, и соответственно получил повышение по служебной лестнице, был назначен зав машинным двором. Заниматься пришлось знакомым делом, принимать сельскохозяйственную технику после полевых работ, руководить ремонтом и постановку её на хранение. Но долго пользоваться благами руководящей работы не удалось. Новое руководство страны взяло курс на слом всего, что сотворили за семьдесят лет Санины предки. Крушили и мешали нормальной работе крестьян и сломали в спешке много хорошего, что было привито в сельском хозяйстве за последние годы. Стали разваливаться потихоньку, казавшие не потопляемые, крепкие с/х предприятия. И люди растерялись, куда податься работать, ведь многие не представляли себя вне возделывания земли и выращиванию животных на ней.