Владислав Терещенко - Сударь Благие Намерения

– Доброе. Только туманное.

– Отчего вы вчера вечером с капитаном ругались?

– Ну… Сергей Петрович, мы с ним не ругались, а скорее обсуждали. Просто громко и эмоционально.

Невельской помолчал, вглядываясь в туман.

– Вот понимаете, в чем дело… Обычно суда огибают Сахалин… Подержите, – Невельской протянул Сергею подзорную трубу.

Сергей взял в руки и тут же глянул в нее с любопытством, пытаясь рассмотреть что-то в тумане. Невельской достал из-за пазухи карту, свернутую трубочкой, и развернул.

– Взгляните. Что написано перед словом «Сахалин»?

Сергей тут же склонился над картой.

– Полуостров.

Невельской закивал головой.

– И обычно суда огибали полуостров. И через три дня пути от этой точки на карте…

Геннадий Иванович ткнул пальцем в карту. Та тут же свернулась в трубочку обратно. Он опять ее расправил. И продолжил:

– …Заходили в Лазарев.

Невельской свернул карту и положил ее за пазуху.

– Что вы видите с левого борта?

– Земля. Берег, – не понимая, к чему ведет Геннадий Иванович, ответил Сергей.

– Правильно! – радостно заговорил тот. – Береговая линия. А теперь взгляните в подзорную трубу во-о-он туда, – он рукой указал в противоположную сторону. – С правого борта. Туман рассеивается. И вы должны это увидеть.

Сергей взглянул в подзорную трубу в направлении, которое указал Невельской.

– Камни. Тоже земля! – не высказывая открыто свое удивление, проговорил Сергей, пытаясь рассмотреть подробнее береговую линию.

Геннадий Иванович заулыбался и хлопнул его по плечу.

– Верно! Там Сахалин! И это остров! И мы сейчас идем проливом между материком и Сахалином. А? Каково?

Невельской повернулся в сторону мостика, где стоял Роговский.

– Как видите, Роман Сильвестрович, на камни еще не сели. Зато сэкономим три дня пути.

Тот напряженно вглядывался вдаль. На слова Невельского он не ответил. Только недовольно откашлялся и громко скомандовал:

– Лотовый, доложить глубину!

– Проходим, Роман Сильвестрович, – ответил матрос, который мерил глубину лотом. 1 1 Лот – свинцовая гиря, к которой привязывался линь – тонкий канат с флажками, применялся для измерения глубины во флоте. (Прим. автора).

– Проходим… – недовольно буркнул Роговский. – Ты мне глубину назови. А то посажу на бак! 2 2 Посадить на бак – наказать, морской жаргон (прим. автора).

– Пять саженей, – резво ответил матрос.

Роман Сильвестрович поднял голову и крикнул матросу на огороженной марсовой площадке на грот-мачте 3 3 Грот-мачта – самая близкая к носу судна мачта (прим. автора). :

– Смотрящий, в оба глаза смотреть. Докладывать обо всем, что видишь.

– Так точно. Впереди чисто.

– Нам бы на банку 4 4 Банка – мель среди глубокого места (прим. автора). не угодить, – высказал свои опасения Роговский. – Боцман! Поставь еще к бакборту и штирборту 5 5 Бакборт и штирборт – левый и правый борта судна (прим. автора). по человеку. Пусть поглядывают. Не помешает.

Тут же раздался хриплый голос боцмана:

– Есть поставить к бакборту и штирборту по человеку!

– О чем только думал? Как я дал себя уговорить на такое? – бурчал капитан.

– Роман Сильвестрович! В историю попадете! – весело крикнул Невельской.

– Именно что в историю как бы не попасть, – серьезно ответил Роговский.

Сергей повернулся к Невельскому.

– Геннадий Иванович, так значит?..

Тот его перебил:

– Это пролив.

– Название уже придумали? – восхищенно проговорил Сергей.

– Полноте, какое название? Еще ничего не ясно, – скромно ответил Невельской. Потом подумал и проговорил: – Решать будет географическое общество.

Сергей стал молча вглядываться в береговую линию. Туман уже практически рассеялся. И солнечный утренний свет доедал остатки белой прозрачной пелены.

Судно шло медленно, на ощупь незнакомым путем. Большинство парусов было спущено. Сергей еще постоял некоторое время на палубе и спустился в свою каюту греться.

Поселение Лазарев – это была та самая точка, от которой экспедиция Невельского отправлялась вглубь территории. Прямо на берегу перед частоколом стояло несколько навьюченных лошадей. Около них суетились казаки, которые должны были отправиться вместе с Геннадием Ивановичем.

«Святой Андрей Первозванный» стоял на рейде. Недалеко от него еще три судна поменьше.

Сергей выпрыгнул из лодки, доставившей его, как только она уткнулась в песчаный берег, и огляделся. Увидел Невельского, который проверял натяг подпруги седла у коня, тут же направился к нему.

– Тимофей, ты оружие проверил? Все взяли? – громко спросил Геннадий Иванович одного из казаков.

– Так точно, ваше высокоблагородие.

– Провизией кто занимался?

– Белякин Харитон. Да вы не волнуйтесь, Геннадий Иванович. Все взяли.

– Ха! Как тут не волноваться-то? – проговорил негромко Невельской, поглаживая шею коня.

– Отправляетесь? – спросил подошедший Лисицин.

– Вот буквально сейчас и выходим.

– Желаю вам удачи.

– Ой, к черту, Сережа, к черту.

Невельской быстрым шагом пошел к открытым воротам поселения.

Сергей двинулся следом.

Пройдя ворота, Роговский пошел в сторону административной избы, где намеревался повидаться со своим родственником. Дверь отворилась, и появился Гуревич. Увидев Романа Сильвестровича, он быстро сбежал с крыльца к нему навстречу.

– Ну, здравствуй, свояк! – обрадовался капитан.

– Здравствуй, Роман Сильвестрович.

Гуревич и Роговский обнялись по-родственному.

– Как поживаешь? Как служба?

Гуревич махнул рукой и недовольно сказал:

– Да какая тут жизнь, на краю Земли-то? Все одно что тюрьма или ссылка.

– Ну, полно тебе! – попытался смягчить разговор Роман Сильвестрович. – Прямо уж тюрьма. Звание тебе сохранили. Ты рапорт отправлял?

– Отправлял. Ни ответа, ни привета, – ответил Гуревич и сразу без паузы спросил: – Как Анна?

– Не хотел тебя расстраивать, но и лгать не научен, – очень серьезно заговорил Роговский. – Не особенно-то она и переживает о твоем отсутствии. Меня, как брата ее, это удручает.

Гуревич задумчиво посмотрел вдаль на стоящие на рейде суда. Роман Сильвестрович заметил в его глазах какую-то тоску.

– Слыхал, нескучно тут у тебя? – отвлек от тяжких дум свояка Роговский.

– Намедни отправлял одного из солдатни. Со скуки бабу не поделили. Ладно бы морду друг другу набили и все. Так нет, из ружья шмальнул один в другого. Насмерть.

Роговский перекрестился.

– Успокой его душу. Пьяные были?

– А то ж! – усмехнулся Гуревич. – Отправил его в Охотск. Пусть там разбираются. Их обоих за проделки сюда отправили. На прежнем месте оба дисциплиной не отличались. Как часто бывает, чтобы не на каторгу, так сюда.