Maria Danilova - В объятиях города с белой стеной

– Елен, ты не спишь?

– Нет, – нехотя ответила она Паше, не открывая глаз.

– Что же нам теперь делать?

– Есть у меня некоторые мысли.

– Расскажи.

За дверью послышались шаги и недовольные голоса.

– Они пришли за нами!

– Тише, – Паша прижал ко рту Елены палец. – Давай послушаем разговор.

– Куда вы меня тащите?! – кричал голос.

– Успокойся, или он прикажет накачать тебя транквилизаторами!

– Он обещал этого больше никогда не делать с нами! Он обещал отпустить меня!

Дверь рядом скрипнула, и послышалась возня: видимо, санитары заталкивали в соседнюю комнату ещё одного заключенного, который завыл нечеловеческим голосом.

– Сень, успокойся, приди в себя! Иначе, ты знаешь, что тебя ждёт! – сказал один из голосов под вой Сени, замок в соседней двери защелкнулся, и шаги начали удаляться.

– На всех ему комнат не хватит, – под вой Сени сказал Паша. – Сколько ещё времени у Директора, пока у других не начала прогрессировать болезнь?

– Сложно сказать, я даже про себя это не могу сказать. Я не знаю, когда у меня может случиться следующий приступ.

– Сколько мы с тобой знакомы?

Они сидели друг напротив друга. Елена отвела от Паши взгляд, ей меньше всего хотелось вопросов.

– Пару лет.

– А точнее три года. Три! И я ни разу не видел у тебя приступа, – возмутился Паша. Сеня за стеной рыдал и что-то неразборчиво кричал.

– Об этом никто не знает, а кто знал, того уже нет.

– Почему ты не сказала мне?

– Зачем? Чтобы ты считал меня больной?

Паша молча посмотрел на неё, она права. Это её проблема, и он бы не хотел быть связан, загнан в тюрьму проблем. Зачем? Вокруг много здоровых женщин, тысячи лучше её, с шикарной фигурой, всеми материальными благами и без проблем. Куда загнала его эта женщина? Возможно, он и умрёт тут, в плену, – морально и физически.

– Да я благодарю небеса за то, что встретил тебя, – корчась, сказал Паша.

– Я не тащила тебя к себе, не заставляла насильно быть со мной! Ты сам! Сам так решил!

– Я не знал, что ты больна!

– Что ты сказал? – у Елены потекли слёзы.

– Извини.

Он приблизился к ней и крепко прижал к себе, медленно начал поглаживать её по спутанным волосам, провёл рукой по костлявому плечу. Паша чувствовал её горячее дыхание, а слёзы просочились через рубашку, и он ощутил их мокрую теплоту. По всему его телу пробежала мелкая, будоражащая дрожь.

– Ты знаешь причину, почему они появились?

– Да.

– Расскажешь?

– Когда-нибудь потом, обещаю. Но не сейчас. Поверь эта история не для такого места.

Паша молча согласился, он продолжал обнимать Елену и сосредоточился на её мягком медленном дыхании.

– Я рад, что ты рядом, несмотря ни на что, – прошептал Паша, Елена уткнулась носом в его пропахшую потом футболку.

***

Директор стоял в подвальном помещении – Владимир называл его лабораторией – тусклый свет, заплесневелые стены, обшарпанная мебель нагоняла на Директора тоску. Не так он представлял место, где должна была зародиться его свобода.

– Ну что, показывай, – он сжимал и разжимал руки, пытаясь угомонить тремор.

Владимир жестом показал на огромную простыню, которая небрежно висела, явно что-то огораживая, и была покрыта неприятными жёлтыми пятнами.

Владимир подошёл к простыне и отогнул её.

– На первом пациенте я использовал древний метод стимуляции работы головного мозга, – он подошёл к кушетке с голым мужчиной, его вторичные признаки прикрывала старая сероватая простыня, на налысо обритой голове был шлем из проводов, которые вели к беспрерывно мигающему монитору, на котором отражались непонятные для Директора волны.

– Я наблюдаю за работой его мозга через электроэнцефалограмму. Первую половину дня я пускаю беспрерывный поток тока через отдельные участки коры головного мозга, затем смотрю на изменения в электроэнцефалограмме.

– Ты не убьешь его током? – потрясенно спросил Директор.

– Нет, локальная микрополяризация не разрушает ткань мозга, а лишь оказывает влияние на сдвиги потенциала коры в стимулирующем участке, поэтому я использую её в психофизиологических исследованиях. Как раз сегодня я испытал на нем метод и электромагнитным полем. С его помощью я надеюсь увидеть изменение деятельности центральной нервной системы.

– Есть успехи?

– К сожалению, особых изменений я пока не зафиксировал. У пациента на фоне, неконтролируемых вспышек гнева развилась болезнь Альцгеймера с суицидальными наклонностями. Но пару дней у пациента я наблюдал улучшение, он возвращался в реальность, но потом всё повторялось заново. Вспышки гнева, бред, потеря в пространстве и так далее. Я увеличу поток тока и тогда сделаю более конкретные выводы.

– Нет, прошу, не надо, – взмолился пациент, до этого он смотрел в одну точку отсутствующим взглядом, рот его был немного приоткрыт.

– Как тебя зовут? – спросил Директор.

– Я не помню, – прошептал он и устремил на Директора безумный взгляд. – Прошу, освободите меня!

Пациент начал кричать, бить ногами о кушетку, его простыня немного сползла, и Директор увидел, что он прикован к кушетке толстыми верёвками. Он дико кричал, слёзы ввперемешкус соплями стекали к нему в рот с желтыми зубами, слюни брызгали в разные стороны. Директор брезгливо отстранился от кушетки.

– Поспи, – равнодушно сказал Владимир. Директор заметил, как тот уже убрал шприц от ягодиц пациента.

– Что это? – спросил он, пытаясь перекричать пациента.

– Снотворное, – пациент снова уставился в одну точку и медленно закрыл глаза.

Владимир жестом указал Директору на следующую кушетку, он подошёл, и резкая рвотная волна подкатила к его горлу. Он не смог её удержать, и она шлепком плюхнулась на пол, наполняя помещение зловонием. Владимир лишь вздохнул и накрыл кучу тряпкой.

– Итак, пациент номер два. Ему, конечно, повезло меньше всех, он попал в нашу больницу на стационарное лечение с жалобами на затяжную депрессию, расстройства сна.

– Что ты с ним сделал? – в гневе воскликнул Директор. Перед ним лежал такой же голый, налысо обрытый мужчина, покрытый старой простыней, На его лысой голове был кривой в кровяных подтёках шрам от лба до затылка, не аккуратно сшитый темными нитками.

– В головном мозге множество разных отделов, каждый из которых отвечает за психическое состояние человека. Труднодоступное поле 25, расположенное в глубине срединной поверхности лобной доли, отвечает за развитие депрессивного состояния. Медикаментозное лечение не дало существенных результатов, и я провел операцию и удалил поле 25 у пациента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.