Анатолий Маскаев - Отшельник. Книга 1

Девушка смотрела в его глаза не отводя взгляд.

– Оля, меня зовут Оля, а теперь уходите.

Она захлопнула перед ним дверь.

Послышался звон задвигаемого засова.

Вот так они и познакомились.

А потом Уваров ежедневно возил к ее дому по огромному букету белых роз.

И вся деревня сбегалась посмотреть на этот спектакль.

И Оля наконец сдалась, перед самым новым годом вышла, таки, за него замуж.

Целый год он чувствовал себя счастливейшим человеком, но потом наступил тот самый день, когда Оля вдруг внезапно в машине потеряла сознание.

Сидевший рядом Уваров сначала и не понял ничего.

Зато, Наумыч, словно почуяв неладное, обернулся с переднего сидения, глянул мельком на Ольгу и бросил шоферу.

– В больницу живо, к черту правила, гони…

Это случилось, когда они были в Австрии.

А потом первая клиника в Баварии, следом другая, третья, менялись страны, клиники, а толку не было, Оля таяла на глазах.

Но вдруг ей стало лучше, она стала улыбаться, щеки порозовели, глаза лучились радостью и надеждой.

– Коленька, любимый мой, я в горы хочу, забери меня отсюда.

Уваров предварительно посоветовался с врачом, тот подумав сказал.

– Поезжайте герр Уваров, поезжайте, может это и есть шанс.

Они уехали в Альпы и целых две недели радовались, и веселились как дети.

Оля тормошила его, тащила на улицу, на солнце и снег, а ночами требовала от него любви, и сама была неистова в своем желании.

Уваров воспрянул духом, уже было уверовав в то, что болезнь Оли отступила.

Но однажды утром Оля не проснулась.

Вызванный срочно врач потребовал, чтобы ее немедленно перевели в клинику.

Лечащий врач в клинике, с которой они и уехали в горы, выйдя с реанимационной устало произнес.

– Чуда не произошло герр Уваров, ваша жена в коме, и ей уже может больше никогда из нее не выйти.

– И что теперь…?

Уваров был потрясен.

– Я не могу вас ничем обрадовать герр Уваров, фройляйн Ольга неизлечимо больна, ей уже ничего не поможет.

Потом ему позвонил министр обороны.

– Василич послушай меня, знаю про твою беду, хочу помочь.

– В общем, есть у меня один начальник госпиталя в Подмосковье.

– Светило науки, академик, он враз твою Ольгу на ноги поставит, бросай ты этих бюргеров и возвращайся домой.

Уваров послушал министра, другого выхода просто не было.

Академик Лазарев просмотрев историю болезни Ольги и взяв все необходимые анализы вызвал Уварова к себе.

Налил по полбокала коньяку.

– Пей, Василич.

Уваров угрюмо посмотрел на академика, отодвинул свой бокал в сторону.

– Говори.

– А, ничего хорошего я тебе не скажу Николай Васильевич, ничего.

– Конечно поддержим мы твою жену, но из комы она пока не выйдет, да и вряд ли это произойдет.

– Я не Господь, и выше себя прыгнуть не могу, нет еще таких лекарств, чтоб вылечить такую болезнь, нет.

Оля пролежала в госпитале почти два месяца, и вот сегодня академик поставил последнюю точку в ее судьбе.

Уваров медленно отошел от двери и направился к выходу.

Надо было что-то решать с похоронами жены, но думать об этом не хотелось до невыносимой и жгучей тоски.

– К отшельнику ее надо везти, только он и поможет тебе.

Уваров как будто налетел на невидимую стену.

Обернулся.

На него, опершись на швабру, смотрела уборщица.

– Это вы мне?

– Тебе, а кому еще, одни мы здесь в коридоре.

Уборщица подвинула ногой пластиковое ведро и провела шваброй по тому месту где оно стояло.

– К какому отшельнику, о чем вы говорите…?

– Про отшельника и говорю, людей он лечит, а может и не лечит, но Лариску то спас.

– Какую Лариску, какой отшельник, колдун что ли?

– Может и колдун, почем я знаю, не видела я его.

– А, кто видел?

– Сестра моя младшая и видела, может и колдун, она про то не говорила.

– У меня жена умирает, а вы мне про каких-то колдунов.

Уваров, с досадой, повернулся и пошел прочь.

– Эх ты, а еще мужик видный такой, надеяться надо, даже на последний шанс надеяться, а не руки опускать.

– И что за мужики пошли, срам один.

Сзади что-то загремело, зашуршало, послышались шаркающие шаги.

Уваров уже почти дошел до лестничной площадки, вдруг резко развернулся.

– Эй постойте, как вас… да подождите же… что за отшельник, что вы мне сказать хотели…?

Он чуть ли не бегом бросился к уборщице, та остановившись ждала его.

– Сказать, да ничего я сказать не хотела.

– Подождите, как ничего, вы же только что про отшельника, про Лариску говорили, что спас он ее?

– Ну да, спас, с того света вытащил, мертвая уже была.

– Как мертвая?

– Совсем.

Уваров взял уборщицу под локоть.

– Давайте вот сюда присядем, и вы все мне толком расскажете.

– Да некогда мне сидеть, в реанимационном коридоре еще не мыто у меня.

– Потом помоете.

Уваров чуть ли не силой усадил уборщицу на диван и сел рядом.

– Рассказывайте.

– Да что рассказывать то?

– Все, что знаете, про отшельника, про Лариску.

– Да и не знаю я толком ничего, это мне сестра моя младшая Ирка рассказывала, я и сама сначала в это на поверила, а приехала в Смородинку, так мне бабы все в точности и повторили.

– Что повторили?

– Про то, как отшельник Лариску с того света вытащил.

– Как он ее вытащил?

– Да я то откель знаю, говорю же не видела сама ничего.

Уваров уже начинал терять терпение.

– Хорошо, говорите про то, что сестра и бабы рассказали.

– Так чего, я и говорю, приехала ко мне две недели назад Ирка с дачи, дача наша аккурат в Смородинке.

– Ну приехала, я ее про житье-бытье спрашиваю, а она вдруг в слезы и ревом, я аж испугалась…

– Вы про отшельника и Лариску пожалуйста, про сестру потом.

– Ты меня, господин хороший, не перебивай, а то я с мысли собьюсь буду тебе одно по одному талдычить, пока вспомню, о чем я, память у меня уже не детская.

– Ну хорошо, давайте по порядку.

– Так я и говорю, приехала стало быть Ирка, и в слезы, когда я ее про жизнь спросила.

Уваров промолчал.

Спрашиваю ее, Ирка ты ревешь то чего?

А, она мне сквозь слезы кое-как про Лариску вымолвила, мол померла она, бык убил.

Я чуть не упала, где стояла, хорошо стул рядом был.

Говорю, как это бык убил, а мне чего ж не позвонила, что племяшка умерла…?

А она мне отвечает, мол жива Лариска, жива.

Тут я на нее набросилась, мол чего ж ты мне нервы то треплешь, такое говорить, у меня аж сердце зашлось.

Ирка то оправдываться стала, меня успокаивать, а сама ревет.

Уваров не выдержал.

– Вас как зовут?

– Меня то, Валентина.

– Валентина, пожалуйста можно короче, у меня жене меньше десяти часов жить осталось.

– Десяти, да иди ты, а что так мало то, я думала до утра то еще поживет.