Елена Федорова - Самое тихое место на земле

Оказалось, что в отеле по вечерам были веселые дискотеки, и мы с Саней подбили остальных повеселиться, как следует. На танцах отводили душу все туристы, даже вполне пенсионных возрастов. Тут уж я развеселилась, потому что мы с Полем начали вспоминать наши дворовые дискотеки и фирменные «дорожки». Тут уж я была вне конкуренции. Мы с Полем танцевали и спина к спине, и за ручку, и ламбаду! Саша пристроился к девушкам-чешкам, Жека познакомился с какой-то группой туристов из Белоруссии, а Вероника почувствовала себя не в своей тарелке, приуныла и отошла в бар.

Жека познакомился с группой туристов из Белоруссии, особенно ему импонировало, что на него запала девчонка по имени Алеся. Она ему прямо в рот смотрела, и в ее лице он встретил благодарную слушательницу. Сейчас он переживал свой момент славы – рассказывал белорусам о теории заговоров, о которой те, судя по всему, еще не знали. Жека заливался гоголем, все сидели,

уши развесив, и впервые все внимание было адресовано ему, а не Полю.

Брат со своей компанией сидел неподалеку и радовался, что к кузену пришел успех. Ведь дома и на работе от его бредней обычно отмахивались, а теперь – внимательно слушали. Вероника делала вид, что периодически прислушивается к оратору. На самом деле она кидала, как она думала, незаметные взгляды на своего сослуживца.

Реально я понимала, что Вероника смотрится интересней меня, но в глубине души я не хотела себе в этом признаваться.

За все это время я смогла набросать пару первых фраз во вступлении в непонятно какого произведения, по жанру. Но сейчас я лежала рядом с Полем, смотрела в звездное небо и наслаждалась этим моментом. И надеялась, что завтра все образуется по справедливости.

Однако, и завтра, и в последующие дни все оставалось по-прежнему. Пару недель я находилась в подвешенном состоянии слежки за Вероникой. Ассистент, правда, вела себя ровно, делала вид, будто она вообще ни причем. Занималась только анализами, писала отчеты, разговаривала с руководителем официальным тоном подчиненной. Все время я делала вид, что сосредоточенно занята мыслительным процессом и написанием нетленки. Поль, я думаю, был даже не в курсе этой необъявленной войны. Но как, же тяжело дались мне на самом деле эти дни рядом с Вероникой!

Теперь мне стало совершенно ясно, что я банально ревную! Раньше я думала, что ревность, это – о-хо-хо, такая себе надуманная ерунда. Но, оказавшись рядом с Вероникой, я поняла, что это чувство – реальная проблема. Неосознанно я продолжала наблюдать за каждым ее движением. Я ловила взгляды Поля, обращенные к ней, и пыталась их понять. Я следила за Полем и начала в душе понимать, что, действительно, за обладанием любимым человеком можно побить, искалечить и убить.

Раньше я думала о себе, как о милой, кроткой и стеснительной девушке. Но теперь я не узнавала сама себя. Глядя, как Вероника помешивает в котелке уху, я мстительно представляла, как бы она выглядела, если бы я подлила ей в миску стрихнин. Воспаленное воображение рисовало мне и другие устрашающие картины – вот я «случайно» толкаю ее в лодке ногой, и она летит за борт, подняв фонтан брызг! Вот она тонет от неожиданной судороги в ноге! Или во сне она дотрагивается до ядовитого паука, чудом заползшего в ее палатку! Теперь я поняла, как ошибалась в отношении себя. Мне даже стало страшно.

Чисто с психологической стороны, мои эмоции представлялись мне проявлением раздвоения личности. Это, как я читала, являлось симптомом шизофрении. Поэтому, я решила, что пока шиза не разыгралась, после каникул мне надо будет решиться и пойти к психиатру. Теперь раздумья привели меня к критериям вменяемости и невменяемости.

Когда-то у меня был просто приятель – студент юрфака. И он рассказывал об этих самых критериях. В принципе, он говорил, что ничего страшного в мыслях убить кого-то – нет. Довести могут каждого. Важно другое: воспользуется человек этими мыслями или нет. Ведь, кроме понимания опасности исполнения таких мыслей, есть еще и волевой признак. И вот, если ты в состоянии обладать своими эмоциями и мыслями, и сдерживать их – это хорошо.

А я, пока что, была еще в состоянии удерживаться от исполнения своих фантазий на тему устранения Вероники из моей жизни. Улыбаться ей в глаза и делать вид, что мне абсолютно все равно, будто она все время пялится на Поля и ходит за ним, как тень – было совершенно невыносимо!

Жека заливался соловьем перед Алесей и другими туристами. Оказалось, что белорусы были не простыми туристами, а самыми настоящими уфологами. Вот тут и встретились в пространстве и времени, и нашли друг друга фанатики идей. Уфологи выслушивали многочасовые лекции Жеки о рептилоидах и дополняли такими же своими бреднями об иных формах жизни. Он рассказывал им о том, как много, оказывается, общего у гидробиологов и уфологов.

Так что пока наш Евген, как он гордо именовал себя, пропадал у уфологов, я целыми днями пропадала в отеле, подглядывая за сценками из жизни туристов, чтоб потом описать их в своем романе и тусила с Сашкой на дискотеках. Ибо Поль в последний день совместной работы с Вероникой был занят какими-то расчетами. Я лихо отплясывала, предвкушая полное владение моим Полем до конца лета.

Все-таки, я была очень благодарна Довгопольским за такой царский подарок. Отдохнуть все лето за границей! О таком даже нельзя было мечтать!

С утра Вероника совершенно с невозмутимым видом, вместе с Сашей загрузили вертолет и уле-е-е-те-е-е-ли-и-и!!!..

Я была счастлива! Ревность, незаметно сжигающая меня изнутри, должна была уйти. Правда, потом меня осенило, что это устранение носит временный характер, ибо устранила я (и на самом деле – даже совсем не я, а – обстоятельства!) ее только из своей жизни и на время, а не из жизни Поля! И когда мой друг вернется в свой институт, они будут видеться ежедневно!

Я застонала, словно от зубной боли! Я поняла, что думала совсем не в том направлении. Я хотела убрать ее из своей жизни, а нужно было – из жизни Довгопольского. Как же сделать так, чтоб она полностью исчезла из его жизни? Все-таки, я подумала-подумала и поняла, что у меня остается еще время до конца лета, чтоб решить эту проблему. Пока надо расслабиться и отдохнуть. И надо как-то обратить внимание Поля на меня. Вот только как? Это была, действительно, задачка!

Жека возвращался в наш лагерь только поздно ночью. Их и моя маленькая палатка стояли вместе. И мы могли переговариваться после того, как устраивались на ночлег. Но вскоре, Алеся так заинтересовалась нашими рассказами, что иногда стала оставаться на ночлег у меня. Я не была против. Она была нормальной девчонкой. И лично моему полю ничем не угрожала.