Григорий Борзенко - Золотой остров. Часть 2

– Уж сколько ты, милочка, живешь здесь, а как обращаться к тебе я и не знаю. Нехорошо это. Ведь, поди, и имя у тебя есть.

Девушка смутилась и отложила в сторону грубоструганную деревянную ложку.

– Меня зовут Штейла. Штейла Сиддонс.

Прошло несколько длинных недель, которые путникам показались месяцами. Наконец-то «Джина» вошла в пролив Ла-Манш. Что пришлось пережить друзьям в этом путешествии – особый разговор. Обретение свободы кружило головы, вдохновляло безмерно, но сказывалась и усталость после титанического труда, выпавшего на их долю в этом плавании. Вшестером управлять таким огромным судном почти нереально, и при обычных обстоятельствах такое плавание было бы обречено на провал. Но ведь здесь-то случай особый. После стольких месяцев бездействия, когда молодое и здоровое тело кипело энергией, не находившей выхода и применения, внутренняя сдерживаемая мощь вырвалась наружу и просто творила чудеса. Каждый из шестерки выполнял такой объем работы, что случайный наблюдатель, окажись он в это время рядом, диву бы давался, созерцая происходящее. Пусть тяжело проворно лазить по вантам, иной раз даже не имея возможности перевести дух, но зато какое хмельное чувство свободы испытываешь при этом! Да еще после грязных, вонючих и темных трюмов. Здесь свежий ветер приятной прохладой освежает натруженное потное тело, здесь солнце слепит глаза, даря при этом какое-то непонятное чувство сладости, здесь, наверху, на реях, созерцая бесконечную гладь океана, чувствуешь себя возвышенно и торжественно. Кому не доводилось находиться едва ли не на самой верхушке мачты парусника, стремительно несущегося на всех парусах, тому никогда не испытать удивительно пьянящего чувства. И после всего пережитого герои нашей истории пили сейчас эту волю, этот морской простор полной грудью, испытывая неописуемое наслаждение.

Справедливости ради нужно заметить, что друзьям необычайно повезло: за все время пути они не подверглись какому-либо серьезному испытанию, будь то жестокий шторм или нападение пиратов. Тогда, думается, вряд ли помогли бы и энтузиазм и задор, в каких бы огромных количествах не находили они их в своих душах. К счастью, чашу сию судьба пронесла мимо.

Конечно, с самого начала было ясно, как необычайно трудно пересечь Атлантику, если не вовсе невозможно. Высказывалось предложение пойти на Карибы и там набрать экипаж. Но два обстоятельства сильно смущали друзей, представляя для них одинаковую опасность. С одной стороны – пираты, коими просто кишели воды Карибского бассейна, с другой – невозможность искать помощи у берегов материка, поскольку они были наслышаны о многочисленных набегах на прибрежные селения и города и понимали, что «Джину» могут опознать. Тогда справедливое возмездие окажется не таким уж справедливым.

Уолтер надумал разыскать Сэма, тот наверняка должен находиться где-то на одном из здешних островов в незавидном качестве раба сахарных плантаций. Если, конечно, «Паж» не пошел ко дну в ту ужасную бурю. Уолтеру не хотелось об этом думать. Он надеялся, что ураган просто разбросал корабли. И если «Барбару» постигла такая незавидная участь, то «Паж», возможно, пережил бурю и после безуспешных поисков своих компаньонов продолжил путь в надежде встретиться на месте назначения. Но искать сейчас иголку в стоге сена было просто бессмысленно. Нед Пэтмор, которому раньше приходилось бывать в этих местах, уверял, что самая главная местная сахарная колония Англии – остров Барбадос, да ведь это еще ни о чем, как резонно он сам же и заметил, не говорит. Ведь таких островов здесь ох как много. Потому-то все дружно согласились с мнением Уолтера, что разумней будет разузнать побольше в самом Лондоне о последнем плавании «Барбары» и «Пажа» и, главное, о том, какой же конечный маршрут лежал этим кораблям.

Много было сомнений относительно возвращения в Англию. Уот постоянно твердил, что понимает, какой опасности они могут подвергнуться в стране, где фактически поставлены вне закона, и тем не менее просил своих друзей вернуться снова к берегам Родины. Он подробно и без утайки рассказал о том, что случилось с ним в последнее время, признался, что не сможет спать спокойно, пока не разберется в этом загадочном деле, а главное, не разыщет Штейлу и не убедится, что она в безопас-ности, не узнает, что творится на земле, которая принадлежала отцу и родителям Штейлы. Рассказ был столь искренним, что друзья прониклись его переживаниями и решили поддержать Уота, помочь ему.

– Спасибо вам, спасибо… – только и смог проговорить растроганный юноша и поочередно крепко обнял каждого.

Конечно, глупо рисковать, возвращаясь к берегам Англии на судне, несущем на своем борту название, о котором, возможно, там уже наслышаны. Понятно, что не в имени дело, а в той печальной славе, которую снискала себе посудина, носящая его. Усилиями друзей надпись вскоре исчезла (уж поскоблили борта в этом месте на славу), вот только что взамен? Пришлось всем поломать голову, ведь безымянный парусник – это лишние подозрения, а значит, и неприятности. Каждый наперебой предлагал свой вариант, твердо считая, что уж его-то предложение самое подходящее. Кое-что сразу отвергалось, многое взвешивалось, пробовалось едва ли не на зуб, но в конце концов фантазия друзей истощалась, и они разводили руками. Вроде бы и дело-то нехитрое, а вот поди ж ты, столько времени потрачено, а результата нет. В конце концов всем это надоело, и решили согласиться на первое же предложение, каким бы оно ни было. Им стало слово «Эльдорадо», которое предложил Нед. Некоторые удивленно взглянули на него.

– А это что еще за диковинка такая? – удивился Джек Гилл.

Старый моряк улыбнулся.

– Мне часто приходилось слышать от морской братии разговоры о легендарной, сказочно богатой земле, где золото в таком же изобилии, как камни на морском берегу. Удивительно богатая земля, если верить рассказам, подчас даже неправдоподобным.

– Почему неправдоподобная? – вставил свое слово Гарри Грей. – Насколько я осведомлен, один из удачливых наших соотечественников, капитан Рэли, несмотря на непроходимые, размытые дождями джунгли да еще яростное сопротивление индейцев, пытающихся защитить свою вотчину от вторжения, все же отыскал эту землю. Хотя, возможно, она и стоила ему жизни. Не удивлюсь, если со временем подтвердится, что казнили его во дворе Вестминстерского дворца лишь с той целью, чтобы прибрать к своим рукам то, что открыл этот капитан.

– Да какая разница, кто прав в этой истории и что здесь к чему? – встрял в разговор Билли. – Нам главное красиво назвать судно. А «Эльдорадо» – это звучит. Я не против.

– Я тоже, – подхватил Гилл.