Геннадий Авласенко - Барсум атакует

– А у вас ко мне какое-то дело?

– Я просто хотела напомнить, что ожидаю вас через полчаса в своём кабинете. Вы, надеюсь, не забыли о своём обещании зайти ко мне сегодня после занятий? Это насчёт того недавнего нашего разговора…

– Я помню! – соврал Свенсон, и в самом деле напрочь успевший позабыть об этом своём обещании. – Зайду непременно!

– Вот и отлично!

Резко повернувшись на высоких каблуках, мисс Мередит покинула кабинет, даже не взглянув при этом на Лоран, стоявшую с низко опущенной головой возле учительского стола. Но, как только она вышла, Лоран тут же вскинула голову и как-то виновато посмотрела на Свенсона.

– Простите, мистер Свенсон! – проговорила, точнее, прошептала она дрожащим от волнения голосом. – Из-за меня вас сейчас ожидают крупные неприятности! А их у вас и так предостаточно…

– Крупные неприятности? – переспросил Свенсон, отрывая, наконец, взгляд от только что захлопнувшейся двери, и внимательно вглядываясь в покрасневшую от волнения девушку. – А с чего ты взяла, что меня, вообще, ожидают какие-то неприятности?

– Я лучше пойду! – вновь прошептала Лоран. – Ещё раз простите, мистер Свенсон!

И, прежде чем Свенсон успел хоть что-либо ей ответить, девушка выбежала за дверь. Когда же всего через несколько минут Свенсон и сам вышел в коридор, Лоран там уже не оказалось.

Зато в самом конце коридора, возле кабинета химической космологии, было довольно многолюдно. Не менее десятка здоровенных оболтусов столпились там, и теперь они, громко и весело гогоча, пытались открыть дверь, которую кто-то изнутри отчаянно удерживал. Даже не удерживал… когда Свенсон подошёл чуть ближе, он понял, что, наоборот, ученики эту дверь с хохотом придерживают, а отворить её отчаянно, но, к сожалению, безуспешно, пытается кто-то изнутри.

В это время один из учеников обернулся и заметил Свенсона.

– Шухер! – испуганно выкрикнул, он, и вся шумная ватага дружно кинулась врассыпную. А из химкабинета, дверь которого, наконец-то, широко распахнулась, вывалился на пол красный и чрезвычайно взволнованный мистер Уинсон, преподаватель химических спецтехнологий.

– Хулиганы! – вскакивая и аж задыхаясь от обиды и волнения, выкрикнул он вслед своим обидчикам. – Всё мистеру Свенсону расскажу!

Тут он заметил совсем неподалёку от себя мистера Свенсона собственной персоной и немного смешался. Правда, почти сразу же взял себя в руки.

– Приветствую вас, коллега! – проговорил он важно и с каким-то даже своеобразным апломбом. – Как ваши дела?

– Здравствуйте, мистер Уинсон! – в том ему отозвался Свенсон, сделавший вид, что ничего из того, что происходило только что в коридоре, так и не успел заметить. – Как ваша спина?

– А что спина? – подойдя чуть ближе, мистер Уинсон пожал плечами и вздохнул, обдав при этом своего собеседника характерным запахом дешёвого кукурузного виски. – Прошла спина…

Тут он неожиданно икнул и добавил таинственным шёпотом:

– Почти!

Несколько дней назад кто-то из учеников подставил мистеру Уинсону подножку на лестничной площадке, и бедолага учитель, скорее всего, успевший принять перед этим очередную порцию горячительного, не удержался на ногах и буквально пересчитал собственной спиной почти все ступеньки между третьим и вторым этажами. Об этом Свенсону по большому секрету сообщили ученики, не те, разумеется, что принимали участие в этом, мягко говоря, хулиганстве… простые свидетели. Правда, фамилий хулиганов они так и не назвали… впрочем, Свенсон на этом не настаивал, ибо терпеть не мог, ни доносов, ни, ещё в большей степени, доносчиков.

Тем более, что сам мистер Уинсон объяснял после коллегам перекошенное своё состояние тем обстоятельствам, что его внезапно прихватил на лестнице очередной приступ радикулита. И все сочувствовали ему, и все делали вид, что верят этому объяснению. И даже давали бедолаге те или иные советы по лечению неприятного этого заболевания, хоть Свенсон уверен был, что все или почти все учителя хорошо осведомлены, что же на самом деле приключилось с мистером Уинсоном.

Интересно только, знает ли об этом сама мисс Мередит? Скорее всего, не знает, ибо она такой возмутительный поступок вряд ли оставила бы без последствий.

– Слушай, Алаф, – неожиданно перешёл на «ты» мистер Уинсон, – а, может, мы с тобой… по капельке? У меня в кабинете совершенно случайно осталось ещё…

Тут он умолк и ещё раз громко и выразительно икнул.

– Прошу прощения!

– Это я прошу прощения, мистер Уинсон! – подчёркнуто вежливо проговорил Свенсон. – Спасибо, разумеется, за приглашение, но… – не договорив, он замолчал, озабочено взглянул на часы. – Не пью!

– Что, совсем? – недоверчиво спросил мистер Уинсон. – Совсем не употребляешь?

– В рабочее время не употребляю, – сказал Свенсон. – И вам не советую. Чтобы радикулит на лестнице вторично не прихватил. Эта такая штука неприятная, знаете…

И он пошёл дальше, оставив мистера Уинсона в одиночестве и полном смятении чувств. Неторопливо спустился по лестнице на первый этаж и уже дошёл, было, до гардероба, как вдруг вспомнил о мисс Мередит и о своём обещании зайти к ней через полчаса.

Кстати, они уже почти прошли, эти полчаса…

Пришлось срочно подниматься вновь на второй этаж.

В кабинете директора гимназии Свенсону пришлось бывать лишь однажды, во время своего приёма на работу, и уже тогда директорский кабинет поразил его необычайной скромностью и малыми размерами. Тут не только не имелось ничего лишнего… многое из того, что, по мнению Свенсона, просто необходимо было иметь директору одной из престижнейших гимназий их почти столичного города, тут тоже отсутствовало. Стол, несколько кресел, чёрная матовая стена экрана с одной стороны, и стена-шкаф с противоположной.

И огромное, почти на всю стену, окно за спиной директрисы, а на нём специальные спектральные жалюзи. Жалюзи эти избирательно пропускали солнечный свет – в данный момент они были отрегулированы таким образом, что пропускали внутрь лишь голубовато-зеленоватую часть спектра.

– Можно? – сказал Свенсон, входя.

Вопрос этот был излишним, ибо чуть ранее этот же вопрос Свенсон задавал секретарше, и ответ на него получил утвердительный.

– Проходите! – сказала мисс Мередит, указывая рукой на одно из кресел, по ту сторону стола. – Присаживайтесь, пожалуйста!

– Благодарю!

Свенсон осторожно опустился в ажурное и слишком хрупкое, по его мнению, кресло и замер в ожидании. Он уже хорошо знал, о чём будет идти разговор, и мисс Мередит тоже знала, что он в курсе…

Но почему-то всё продолжала и продолжала молчать.

– Я слушаю! – сказал Свенсон, когда понял, что обоюдное их молчание грозит затянуться до бесконечности. – Это насчёт той жалобы от родителей Реда?