Антонина Иванова - За чьи грехи…

Мама в шутку папу и друзей называла диссидентами. Тогда Анна не придавала особого значения смысловому содержанию этого слова. Оно как-то не встраивалось в жизненный курс отца и его друзей. Мнения, споры людей, победивших самого коварнейшего врага, были их естественным воззрением на происходящее в Стране. И оно не тащило их в трясину озлобленных себялюбов.

Уже позже, когда волна так называемого диссидентства прокатилась по всей Стране, Анна задумалась над этим ставшим модным словом. «Несогласный, инакомыслящий; иноверец или раскольник, не принимающий господствующего исповедания». В каждую эпоху были свои диссиденты: Адам, декабристы, Ленин… Да и нынешние реформаторы тоже причислили себя к диссидентам. Однако идеи современных демократов несли в себе больше разрушений, чем созидания: хотели, как лучше, а получилось – страшно. Новоявленные революционеры точно подпадают под определение «раскольники». Разрушили то, что с таким трудом создавали отцы, деды; изъяли из сегодняшней действительности понятия: совесть, стыд, порядочность.

Анна сделала глубокий вдох, словно ей не хватило кислорода. Вчера по телевизору показали «подвальных детишек» в стране победившей демократии. Так без валерьянки уснуть не смогла. Смешивая с водой капли, она скорбно произнесла: – «В 17 – ом году детей вытаскивали из подвалов, а сейчас – в свободной Стране – опять в подвалы загнали». Государству, которому не нужны дети и старики, Анна поставила свой диагноз «ИДИОТИЗМ». «Это уже, ваш «ИЗМ», господа демократы, – вслух произнесла она и опять перенеслась в своё прошлое.

Тогда, в трудное и бедное время, на выходные и праздничные дни детей из детских домов брали в семьи. Родители Анны тоже брали из детдома девочку, Лиду. Она была старше Анны на пять лет. Они очень привязались друг к другу. Анна считала Лиду своей старшей сестрой. Сколько радостных дней они провели вместе. В их дворе Лида организовала «тимуровский отряд», и как Женя из повести Гайдара, играла на аккордеоне. Под его звуки они ходили на речку купаться. К концу недели ребята с нетерпением донимали Анну: когда же её родители поедут за Лидой? У Анны непроизвольно вырвался смешок. «А ведь у них во дворе был свой мальчиш-плохиш, Петька Сидоров. Толстый, всегда с опущенной лямкой от штанов, настоящий «буржуин». Спустя год у Лиды нашлись родители, и увезли её на Украину. Провожать её пришли ребята со всего двора, их тимуровский отряд в полном составе.

Анна задумалась. Тогда их героями были ребята, которые во имя Родины шли на смерть, совершали подвиги. Это не пафос, – это было душевное тяготение того времени. Кто герои мальчишек девяностых годов?

В одном из писаний Анна вычитала: «Люди – овцы господни и нуждаются в пастыре, который их охраняет и защищает». И тут же ей вспомнился диалог Фаины Раневской и Анны Ахматовой, прочитанный ею в книге о Ф. Раневской: «… Кто муж овцы?» – «Баран, так что завидовать нечему». Сколько же слёз пролито по воле очередного «пастыря-раскольника».

Выдохнув из себя горестное настоящее, Анна опять вернулась в своё прошлое. И, как в кино, кадр за кадром в памяти стали всплывать эпизоды из её далёкой жизни.

В их небольшом городе, где она родилась, проживали люди многих национальностей. Такое братство народов было распространено по всей нашей огромной Родине. «Коммунальная страна, могучая многонациональная семья». Была… могучая, дружная. И чтобы не говорили сейчас о «Колоссе на глиняных ногах», тогда страна после страшных потрясений встала на ноги. И если бы «пастыри» были не с «бараньими мозгами», стоял бы этот Колосс до сих пор. Сейчас только и слышишь возгласы предъявлений: «Тогда, в СССР…» Будто не было в той стране ничего хорошего. И слышишь это от тех, кто в том СССР получил всё: и бесплатное образование, и старт для продвижения себя к своей «великой цели»… Ведь это с их подачи расцвёл сепаратизм.

Анна с нежностью подумала о лучшем друге их семьи, Анатолии Аслановиче. Дядя Толя был узбек. Его восточный менталитет вносил равновесие и в горячие споры на родительских посиделках. Когда страсти накалялись… узбекский друг использовал свой рецепт: дверь открывалась, и с подносом дымящегося узбекского плова входил дядя Толя. Все споры сразу прекращались. Готовил плов дядя Толя по-своему рецепту. Наблюдая за его работой (так тот называл своё нахождение у плиты), сразу становилось понятно: откуда появилась поговорка «Пальчики оближешь». Сам процесс приготовления плова походил на священнодействие кудесника. Начинал Анатолий Асланович свою церемонию с торжественного изречения: «Казан надо довести до трёхсот градусов». После этого начиналось молчаливое действо приготовления неповторимого кулинарного изыска: сначала мелко резался бараний жир и выжаривался до хрустящей корочки; в растопленный жир опускались бараньи косточки; потом в казан летел репчатый лук; вслед за луком опускалась морковь вместе с кусочками бараньего мяса; когда мясо было готово, а это определялось по духовитому запаху, высыпался рис и заливался водой, в пропорции известной только дяде Толе; разбухая, рис, зернышко к зернышку, под бдительным оком дяди Толи, превращался в ароматный плов, запах которого «расплывался» по всему дому. Вроде бы всё просто и понятно… но такого ароматного и «пальчики оближешь» плова – ни мама, ни Анна (впоследствии) приготовить не могли.

Анна втянула воздух носом, будто аромат из того времени долетел сюда.

А как дядя Толя пел украинские песни! Ведь они стали частью его жизни. Жена Анатолия Аслановича, тётя Маша, была украинка. Из шутливых рассказов взрослых Анна узнала историю женитьбы дяди Толи на Марии, маминой подруге.

Все дороги в среднеазиатских городах ведут на базар. Вот здесь Толхан и приметил двух подружек.

– Самый сладкий, самый красный, подходи, – слышали девушки со всех концов базара.

Девушки подошли к огромной горе арбузов, на самом верху которой сидел молодой узбек. Увидев двух красавиц, он скатился вниз. И с этого момента юноша не сводил глаз с маминой подруги. Обе девушки были хороши, но парень отдал предпочтение кареглазой блондинке Маше. Позже мама шутила: «Мне даже обидно было. Я тоже гарная дивчина, так хотя бы для отвода глаз ко мне обратился. Так нет – всё внимание Марии».

– Девушка, я самый сладкий арбуз выберу. Смотрите, какой красавец! – обращался Толхан к Марии.

– Но он большой, мне не донести.

– Я сам отнесу.

Мама, спустя много лет, подначивала дядю Толю:

– И всё-таки объясни: почему ты на меня не обращал внимания?

– А я с первого взгляда догадался, что ты замужем. Для нас, узбеков, семья – это святое, – объяснял Толхан свою жизненную позицию. – А про Машеньку я сразу понял – она моя судьба. Я её накануне во сне видел: будто русская девушка, покупая у меня арбуз, сказала, если арбуз будет сладкий, то она выйдет за меня замуж. И когда я увидел Марию, тут же подумал: – это она, девушка из моего сна.