Антонина Иванова - За чьи грехи…

Толхан долго кормил арбузами всё общежитие, в котором жили родители Анны и Мария, пока не добился расположения красивой девушки. А русская красавица и представить не могла, как потом признавалась, что свяжет свою жизнь с «нерусским», да ещё с парнем, который торгует на базаре. Но Толя, так на русский манер стали звать юношу, продолжал упорно завоевывать сердце красавицы-блондинки.

Смешанные браки уже не были редкостью. Да что греха таить, славянские девушки всегда нравились южным мужчинам. Так брат отца Толхана был женат на русской женщине. Зов сердца сильнее предрассудков. Все удивляло Машеньку в узбекском юноше: откуда у «базарного» ухажёра хорошие манеры и отличное знание русского языка. Как потом выяснилось, Толя учился в университете на «русском» факультете юрфака. А на базаре он в летние каникулы подменял деда. Торговать ему нравилось. Дед был доволен базарным подспорьем внука, а для Толхана торговое хобби обернулось подарком судьбы: встретил свою суженую.

И только окончив университет, уже работая в прокуратуре, Анатолий добился согласия Машеньки стать его женой.

А для Анны Анатолий Асланович стал проводником в её профессии, которую она выбрала по его совету. И об этом никогда не сожалела. Училась она легко и увлеченно. Шутя, Анатолий Асланович говорил, что своё кресло прокурора он передаст только ей. А на последнем курсе, как стажёрку, привлек к расследованию нескольких уголовных дел. Одно из уголовных дел шипованной бороздой прошло через всю её жизнь.

Это произошло в один из трудовых студенческих семестров. Тогда студенческие отряды были неотъемлемой частью жизни молодёжи. Обычно на сбор «белого золота» в одно коммунистическое хозяйство направлялись студенты нескольких вузов. И как бы не нарушались «права человека», о которых твердят наши «демократы», студенты с удовольствием выезжали на трудовые сессии. «Дворцов», построенных из досок к приезду студентов, на всех не хватало. Селили в любые освободившиеся к уборочной сессии помещения. Чтобы расквартироваться без обид, бросали жребий: какому вузу куда заселиться.

Студенты – народ неунывающий, трудности преодолевали со словами из песни:

Сбор студенческого «братства» после трудового дня проходил в клубе. Здесь могли пересечься даже те, кто потерял след одноклассников после выпускного бала. Встречи случались самые неожиданные. Анна первая увидела Наталью. Помахав ей рукой и радостно улыбаясь, она направилась к подруге. «Опять мы все в сборе», – обнимая Анну, прошептала Наталья и показала в сторону сцены. Там стояли Серёжка, Генка и… Виталий. Действительно, вся школьная компания была в сборе.

Воспоминания о школьных годах в Анне всегда вызывали трепетное чувство. И сейчас дыхание перехватило от нахлынувших воспоминаний.

В школе их называли «мушкетёрами» за то, что они всюду появлялись вместе. С Серёжкой и Генкой Анна училась в одном классе. Наталья училась в параллельном классе. Обе девушки, так считали друзья, были красивы. На этом сходство между ними заканчивалось, потому что в характерах было явное расхождение. Но это не мешало им дружить. Анна была эмоциональная, ищущая во всём справедливость; Наталья – спокойная, спокойная до отстранённости. Они дополняли друг друга. Обе девушки были объектом пристального внимания ребят.

Школьная любовь – особый отзвук души.

Серёжка Исаков и Генка Гурзо – два друга – со школы «сохли» по Анне и сопровождали её до той самой трагической осени…

Сергей был известный школьный ловелас. Его серые глаза с пушистыми длинными ресницами «свели с ума» не одну девчонку. В десятом классе Серёжка стал носить очки. Очки были большие с тонированными стеклами. В то время таких ни у кого не было. Они делали его ещё более не отразимым. Многие девчонки рады были добровольно заплыть в его «донжуанские сети». Девиц Серёжка менял как перчатки. Когда не было рядом с ним Анны, он охмурял очередную «гёрлс».

Анна часто спрашивала себя: почему «не отфутболит» Серёжку? Ведь повод был. Сколько раз обещала себе: – «Всё!!!» И ничего. Как только он представал перед ней… его небесные глаза гипнотизировали её. Как-то она спросила его: «Серёж, а что ты будешь делать, если все девицы разом предъявят тебе инвойс?» Тот, состроив скорбную «мину», произнёс свои поэтические вирши:

В школе они всей компанией посещали драмкружок, так что Серёжка был ещё тот «артист». Он всем своим пассиям писал рифмованные записки: одну строчку из творения классика, остальное – свою лабуду.

И к этому Дон Кихоту ее тянуло как магнитом. Серые, томные глаза и мягкие нежные губы приводили Анну в трепет и смятение. Даже в воспоминаниях о нём после их расставания.

У Анны была своя оценочная «шкала» мужчин. Первое, естественно, это ум. А Сережка был умный. С юмором, легкий. А еще немаловажным критерием были губы… У Серёжки были «её губы». И вообще… этот ловелас соответствовал всем данным её мужчины. Ну конечно, кроме одного. Анна в далёкой неге закрыла глаза. И перед ней всплыли небесные глаза Сережки. Но уже не было той тёплой волны, которая раньше накрывала её даже при воспоминании о нём, ни ощущения горечи разлуки. Она улыбнулась. Вспомнился один из лирических вечеров, когда Серёжка, в очередной раз, клялся ей в истинных чувствах, а она пыталась прояснить свои чувства к нему: – «Удивляюсь сама себе… Вот… Генка – по всем параметрам – положительный, а у меня сердце щемит при твоём прикосновении. Почему?..» – «Генка рыбак плохой. Он не знает, какая наживка нужна для такой рыбки как ты…», – видя, что Анна начинает «закипать», Сережка волнительно проговорил: – «Ну почему ты не выходишь за меня… Сколько раз я предлагал тебе и сердце, и руку, и всего себя… а ты… Все обдумываешь. Ты же живёшь больше головой… А она у тебя холодная. А насчёт твоего сердца… видимо оно слабо щемит» – Анна рационально ответила: – «Мне надо верное сердце. А твоё для всех распахнуто» – «В прямом понятии слова «измена» я тебя никогда не предавал. Все те – это так… заполнение вакуума. Я люблю только тебя. Вот ты со мною – у меня всё внутри немеет» – «Серёж, что же это за любовь? Только я скрылась из твоего поля зрения, мое место занимает любая» – «Нет, не любая…», – его фраза так комично прозвучала, что Анна громко рассмеялась. А Серёжка тихо сказал: – «Ты самая, самая…», – и поцеловал так нежно, и… все мысли «о любых» унеслись прочь.