Екатерина Бердичева - Песнь ветра

Эльф, тяжело дыша, остановился на пороге, суровым взором оглядывая окрестности и не обращая ни малейшего внимания на происходящую за спиной возню. Но разъяренный трактирщик, взяв с кухни чугунную сковороду и перепрыгнув через царящий под ногами бардак, подбежал к эльфу и от всей души врезал ему предметом домашнего обихода по затылку. Эльф, словно сноп, свалился к его ногам.

– С-сука белокосая! – Плюнул на него тролль. – Такой вечер испортил!

Порывшись в карманах поверженного нарушителя покоя, он нашел кошель. Развязав и отсчитав столько монет, во сколько оценил ущерб, причиненный заведению и собственной психике, засунул его обратно и позвал своего брата, разделывающего мясо на заднем дворе. Вдвоем подняв стукнутого на всю голову красавца, они отнесли его к стенке ближайшего дома и аккуратно под нее положили. Публика, ахая и охая, выбиралась из-под столов, а крепкий мясник с окровавленным топором в руке занял пост у двери.

Хоть все дружно возмущались, однако, расходиться никто не хотел. Вот только Митчел, нежно прижимая коржики, тихо скребся вдоль стеночки на выход. Когда он достиг двери и, облегченно вздохнув, собрался выйти, на его плечо легла рука Дисса.

– А теперь расскажи мне, голубчик, отчего этот здоровый придурок, словно бешеный лис, погнался за твоим хилым другом?

– Честное слово, не знаю! – Растерянно посмотрел на трактирщика Митч.

– Что вы вчера такого натворили? А? – Белесые глазки тролля заглянули в почти черные Митча.

– Да не знаю я! Нажрался, как свинья у овечек… Ничего не помню!

– Ладно… – Взгляд тролля неожиданно подобрел. – Иди пока… зятек! Так и быть, приму нищеброда в семью. Уж очень ты моей Маське нравишься! Как насчет свадьбы во время предзимнего опада?

Второй тролль, стоящий на посту у двери, хмыкнул и постучал по ладони обухом топора. Зубы Митча неожиданно клацнули.

– Да вы приходите… – Журчал ему в ухо хозяин. – Я на друга твоего зла не держу. Мелкий он, дохлый. Хоть неприятностей от него… Ну ничего… – Хватка на плече ослабла. – Женишься, остепенишься, перестанешь с такими общаться… Глядишь, все наладится.

Митч, мокрый, словно после душа, вылетел из трактира и изо всех сил понесся к воротам Академии. Вслед ему летел очень обидный хохот.

Прошел целый оборот, когда запыленный, а местами и вовсе грязный Райнэл подошел к Академическим воротам. Войдя в проходную, он плюхнул на стол Боло бидон с пивом и пакет мелкой вяленой рыбешки.

– Спасибо. – Ворчливо сказал тот, отрываясь от книги. – Что-то ты припозднился. Или вы с Митчелом ужинали в разных забегаловках?

Боло поднял глаза и внимательно посмотрел на понурого парня.

– Тобой что, полы в заведении помыли и сняли паутину со стен? Пожалуй, я больше не стану вас выпускать с территории. Один пришел с вселенской печалью на лице, словно жизнь закончена, а завтра – казнь. Другой вообще неизвестно где таскался… А еще позавчера такими славными были мальчуганами!

– Прости, старик… – Райнэл устало сел на корточки у стены. – Наверное, ты прав. Я думал, что теперь, когда моя внешность далека от идеала, неприятности закончились раз и навсегда. Но прошлое все равно пытается меня достать и сделать больно. Зря господин Эрайен вытащил меня с того света. Там темно, пусто и спокойно.

– Эй, пацан! – Старый маг привстал со стула, а потом и вовсе вышел из-за стола. – Ты не вздумай тут ничего с собой делать! Мне ректор за тебя голову оторвет!

– Ваш ректор заставил мое тело жить только из-за своей вины перед кем-то другим, кого не смог спасти. Он сам об этом говорил. Так что моя жизнь для него – своего рода моральная компенсация за тот трагический случай. Нет, Боло, я не собираюсь присматривать для себя осину покрепче. Пусть все идет, как идет. – Парень отклеился от стены и встал. – И я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи!

И Райнэл, ссутулившись, медленно пошел по камню центральной площади к стоящему вдалеке корпусу обслуживающего персонала.

Посмотрев ему вслед, Боло покачал головой:

– Ах, молодость! Когда-то и я из-за измены девчонки считал, что жизнь не удалась… А теперь ее наполняют смыслом воспоминания, хорошая книга и теплое кресло.

Открыв бидон, он плеснул пива в стакан и отхлебнув, удивился:

– А вкусно-то как! Неужели он для меня ходил куда-то еще? – Откусив рыбью голову, он даже причмокнул. – И рыбка намного мягче… Хороший ведь парень, добрый… Да и вообще не знаю я ничего. Кто, куда, с какой целью… не мое дело!

Живительный напиток журчащей струей снова полился в опустевшую емкость.

Райнэл медленно поднялся по ступеням и пошел по темному коридору. На душе было пакостно. Почему это гадкое прошлое до сих пор не может о нем, израненном калеке, забыть навсегда? Прошлой ночью он справился с проблемами только благодаря непонятно как изменившейся внешности и ее магическим способностям, сейчас – вспомнившим навыки телу. Но каким он стал слабым! Действительно, пора идти на стадион!

Эльф подошел к своей двери и вздрогнул. Рядом с ней, на полу, шевелился и сопел черный ком.

– Митч, ты что ли? – Спросил он, сдунув с ладони светляка. И точно. Под его дверью, положив голову на колени, скорчился приятель. – Ты чего тут сидишь?

Райнэл открыл дверь и зажег в комнате светцы.

– Вставай, сейчас воду поставлю.

– Угу. – Митч поднялся и скользнул в комнату. – Вот, я рогалики прихватил…

– Эльф сильно разгромил трактир? – Поинтересовался Райнэл. – С меня компенсацию не стребуют?

– Нет, тролли его выкинули. А Дисс взял из кошелька несколько монет.

– На, пей. – Перед Митчем встала чашка с горячим отваром. – У тебя что-то случилось?

– Да. – Уныло сказал парень. – Даже и не знаю, как об этом с тобой говорить.

– Ну, раз сказал «а», говори дальше. Обещаю, что смеяться и давать глупые советы не стану.

– Понимаешь, – Митч покраснел, дуя на горячую воду, – мы, наш поток, отмечали в трактире Дисса праздник излома года…

– Угу. – Сказал Райнэл, беря рогалик и усаживаясь на кровать.

– Ну, мы пили не только пиво. Нашим девчонкам мы купили вино, а себе – что покрепче.

– Ага. Кстати, вкусная выпечка!

Митч посмотрел на рогалик и дернулся, словно увидел змею.

– Не перебивай, и так тошно об этом говорить. Ну нажрались мы с парнями по самые уши. А чего пьяному, на гормональном пике, юнцу надо? Правильно. И вот потребности организма, не сдерживаемые уснувшим сознанием, полезли наружу. Нет, девчонок своих мы не трогали. Это – табу. Но дружной компанией отправились гулять в поисках приключений. А с нами пошла старшая дочь трактирщика Мася. Кажется, я ей нравился, поскольку висела она, в-основном, на мне. Сначала мы двинули в городской парк. Там перед рассветом запускают салюты и фейерверки. Кстати, очень красивое зрелище. Парк расположен вдоль высокого берега Капицы, и со смотровой площадки этот небесный огонь смотрится просто феерично. Наши парни познакомились еще с какими-то девчонками. Кажется, на праздник из своих деревьев вылезли даже дриады. Короче, все, кому было невтерпеж, разбрелись по кустикам и ближайшим гостиницам. Девчонки со своими парнями тоже ушли. Остались только мы с Масей и еще один наш парнишка. Совсем пьяный. Не оставлять же его в холодном парке промозглой зимней ночью? И мы с дочкой трактирщика потащили его в Академию. Помню, несколько раз падали в грязь сами, роняли его, промокли… В-общем, она предложила пойти к ней в дом и переночевать в гостевых комнатах. Я подумал: почему нет? Деньги у меня были. Я хотел снять маленький двойной номер, чтобы минимизировать затраты, но Дисс был так любезен и сострадателен, что выделил нам две крошечные комнаты в теплой мансарде по той же цене. Я с радостью согласился, поскольку спать рядом с пьяным в дымину парнем – то еще развлечение. Да и сам я был далек от идеала. Затолкав парня в комнату, я попрощался с Маськой и ушел к себе. Знаешь, всю эту ночь спал, как убитый. А наутро просыпаюсь… Рядом со мной сопит голая Маська, я – тоже голый, а на простыне… ну ты понял…