Айрис Эль - Преломление. Том 4. Край темноты

Геката улыбнулась своими ярко-красными губами, из-под ее капюшона сверкнули морозящие душу небесного оттенка глаза.

– Добро пожаловать домой, сестра Виттория.

«Источник из Ассоциации, попросивший остаться неизвестным, утверждает, что преступник сбежал в результате халатности сотрудников службы безопасности корпуса – и это далеко не единственный попавший на свободу преступник за последний месяц. <���…> Цена любой ошибки МАПМЭ очень высока, а когда дело касается беглых фиолов, то высока втройне. Если проклятый маг испепелит вас по дороге домой, вы знаете, кому предъявить претензии, – но будет уже несколько поздновато».

Из статьи Катарины Райс «Шокирующая правда об инциденте на 26-й авеню».

7 декабря 2025

Холод, холод невероятный.

Кровь от сотни порезов щиплет кожу на этом лютом ветру. Тяжелое дыхание. Погоня. Ненависть. Решимость. Но тянущей в небытие боли в груди еще нет.

Перед ним – такой же тусклый, как он сам. Немощный. У него в руках оружие и амулет времени. Ситуация явно в его пользу.

Красная пелена перед глазами. Убаюкивающая темнота. Луна подсматривает в окно, но вряд ли что-нибудь видит. Но он чувствует. Теплые руки. Пальцы сплетаются. Губы мягкие и сладкие: запах тела дурманит все больше и больше.

Он падает в бездну – и вот в сердце уже живет страх. Страх потери, страх неудачи. Боль от прошлого. Сильная, обжигающая. Он слабо помнит этого мужчину, но совершенно точно знает, кто это. Призрак. Сумасшедший. Просит его о невозможном. Говорит о матери. Обвиняет во лжи.

Ложь… Он бы рассказал брату, если бы только вспомнил. Но его больше нет.

Он проснулся. Еще не начало светать. Смутные картинки из того самого дня медленно растворялись в воздухе, словно дымка. Даснор тяжко вздохнул, на сердце его лежал многофунтовый груз. Он по-прежнему плохо помнил события с того момента, когда решил взять на себя ответственность и все перевернуть, отмотав время. Он никогда и ни для кого не делал этого. С того самого рокового дня. Только ради нее. Девушки, которой он испортил жизнь.

Он стал припоминать, что говорил Сатору, когда они пришли к нему. Он просил вернуть артефакт. Говорил, что знает способ вернуть ее . Может, он действительно знал. Может, он просто сошел с ума, как и все фиолы. Но теперь он мертв, и уже поздно спрашивать об этом.

Они все мертвы.

Лежать в гнетущей тишине смысла не было. Часы показывали шесть утра, за окном все еще царила ночь. Умывшись, Даснор посмотрел на себя в зеркало. Осунувшийся, с черными кругами под глазами, с практически лысой головой и пятном на щеке – зомби, а не человек.

«Жизнь продолжается, – сказал он своему отражению. – Нужно привести себя в порядок».

~~~

Никто не собирался рассказывать Ниджи, зачем она здесь, и это бесило. Геката уклончиво отвечала что-то вроде: «Ты еще недостаточно готова», «Ты должна сама во всем разобраться, иначе ничего не получится», «Истинная сущность магии откроется тебе уже скоро, прояви терпение». Богиня, да скажите же вы уже, что нужно то-то и то-то, она уже на все согласна, лишь бы эта муть закончилась побыстрее!

Несколько недель Ниджи не покидала мира Ордена – идти ей все равно некуда, да и слишком велик был риск нарваться на какого-нибудь озлобленного Файбера Ханта. Здесь же все выглядело относительно безопасно: быстро стало понятно, что никто и впрямь не собирался ее убивать. На правах элитного гостя девушка вдоволь слонялась по зеленым райским просторам, но по сути – блуждала в потемках собственных мыслей.

Еще она изо дня в день тренировалась с послушницами. Это было трудно – настолько, что занятия с Даснором и другими ребятами начали казаться ей отдыхом. Сестры не зря слыли профессиональными убийцами, и по первости она не могла вообще никого победить, что добавляло ей фрустрации. Ниджи не понимала, как они использовали те или иные приемы – ни в Академии, ни в M.A.G.E. ей такого не показывали. Одно ее радовало: проклятие еще ни разу не проявило свою смертоносную сущность – и пусть она не могла победить культисток, она хотя бы не причиняла им смертельного вреда. Впрочем, Ниджи становилась раздражительнее, и сдерживать себя ей стало куда как тяжелее. Огонь понемногу съедал ее изнутри, просясь наружу.

Но больше всего напрягала неизвестность. Какое же задание ей в итоге предстоит выполнить? Пока что у нее не было ни единого поручения. Ниджи решила сама докопаться до истины и занялась самообучением. Начала с легенды о Семерых. Для этого она отправилась в местную библиотеку, где все хранилось по старинке – в свитках и переплетах. Полки высились до небес – в буквальном смысле этого слова. Казалось, содержимое интернета решили разместить здесь в бумажном виде целиком. Поначалу Ниджи вообще не понимала, как здесь что-нибудь можно найти. Однако чем больше магесса узнавала о том, каким законам повинуется ее новый дом, тем быстрее она находила решение для своих задач. Воспользовавшись наблюдательностью и логическим мышлением, – которое, впрочем, иногда отдавало нереалистичным бредом, – девушка постепенно проникалась местной механикой бытия. Библиотека, например, работала так: нужно мысленно задать вопрос, и подходящая книга сама подлетала к ней. И это оказалось куда удобнее, чем тыкаться в ссылки по поисковым запросам!

Дальше приходилось решать языковую проблему – некоторые тексты были составлены на слишком древних наречиях, чтобы в них разобраться. Тогда Ниджи попросила у абстрактного ничего научиться понимать эти закорючки, и – о чудо! – мало-помалу она стала читать строчки, как будто они написаны на ее родном языке. Самыми сложными оказались свитки, созданные, судя по всему, на языке богини: символы были теми же, что она видела на плите в пещере… И что были на ее собственной руке. Анализировать их значение у Ниджи пока не вышло.

Рэм застал ее как раз за очередной расшифровкой, но на этот раз текстов более современных. Тусклый сел за стол напротив Ниджи и подпер руками подбородок.

– Почему ты избегаешь меня? – спросил он.

Это было правдой. С момента церемонии магесса всеми силами сокращала их общение до минимума. Ее мучил стыд за то, что она почти совершила, и еще больше – гнев на то, что совершил Рэм. Он хотел убить Даснора. Он рассказал о ее секрете полицейским. Он оказался в культе, где ему промыли мозги (или, может, он всегда здесь был и скрывал, что шпион?). Этого было достаточно, чтобы ей не хотелось даже смотреть на него.

– Мне нужно о многом подумать. Прости.

– Я… Я просто уже который день хочу попросить у тебя прощения. Что встрял тогда на крыше. Это было самым дурным поступком в моей жизни. Я очень жалею об этом. Теперь и ты, и я – мы оба страдаем от последствий. Мне… Очень, очень стыдно.