Юрий Швец - Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 1. Аркан Иберии

– Хорошо, Вождь Гетулик! Я буду рядом с тобой, чтобы не случилось. Но, чтобы скроить наш путь, я прошу тебя рассказать мне о Белом Замке.

– Договорились. – Улыбнулся Гетулик, – О Белом Замке говоришь? Кастулон был обычным селением. Это селение основали ремесленники. Серебряные Горы всегда манили таковых. Там проживало несколько родов, кои занимались обработкой металла. Они добывали и плавили серебро. Место было лихое, так как кельты время от времени, наведывались в «гости», оставляя после себя разруху. Идея основать там крепость принадлежала твоему отцу. Основать крепость у истока Гваделаквирта – Бетиса возникла, после отражения очередного набега пришлого врага. Тогда, вновь, были разрушены все мастерские и плавильные печи, кои выдавали металл, так нужный образовавшемуся Союзу Протектора. Гамилькар сам выбрал место. Но, он всё время, был занят войной и, поэтому, за дело взялся Гасдурбал. Дело двинулось. В этом ему помогал твой брат Гасдрубал. Твой брат занимался подвозом строй материала, а зять Гасдурбал Гикет возводил стены, по чертежам, согласованным с Гамилькаром. Одновременно, с возводимыми стенами, строили и печи, внутри крепости. Только, теперь, их возводилось намного больше. Не обошлось и без помощи твоего сегодняшнего собеседника. Я обеспечивал безопасность строителей, когда Протектор с армией уходил далеко в сторону. Крепость росла и ставила под защиту все разрабатываемые за ней серебряные рудники. Протектор, этим, освобождался от финансов Карфагена, который с неохотой, помогал ему. После этого, помощь совсем прекратилась. Но, Протектор уже в ней и не нуждался. В таких условиях была возведена крепость Кастулон – Белый Замок. Она запечатала проход к рудникам и имеет неприступную фортификацию. Её минус, только, в ограниченном количестве жителей, ввиду гористых окрестностей. Не хватает плодородной земли, чтобы город расширялся. Со временем, этот вопрос решаем. Гамилькар хочет соединить Кастулон с Кардубой, хорошей дорогой и тогда крепость – город возможно будет снабжать продовольствием извне. Это уже понятно сейчас, ибо в городе изобилие, ходящей в обороте, серебряной монеты. После этого, у Союза Протектора появилось множество врагов и за морями, и за горами, и в собственном городе Торговли. А Кастулон, несмотря на все их происки и зависть, становится всё укреплённей и краше. Скоро, ты, всё увидишь сам. Тех, кого мы сопровождаем, станут той долгожданной мастеровой прослойкой города, коей так не хватает в нём. – Гетулик посмотрел на юношу, – Я тебя забыл спросить, а до момента привоза тебя сюда Междамиром, ты бывал в Иберии?

Ганнибал кивнул.

– Бывал. Но ничего не помню. Мне было меньше трёх лет. Мы бывали в Гадире. Но, после того, как погибли моя мама и брат, я жил с отцом на горе Эрик. Потом, в Карфагене.

Гетулик снова посмотрел на юношу.

– Я видел тебя на нуммидийской лошади в Картахене. Ты правил ей без поводьев? Где обучился ты этому?

Ганнибал улыбнулся.

– Этому нас обучил один очень добрый, умный человек. В Карфагене. Он, к сожалению, уже покинул нас. Его похоронили на Бирсе. – Эти слова Ганнибал произнёс с болью в сердце. – Мне так его не хватало, когда я остался с сёстрами в родовом доме. Он умер внезапно… Вечером, мы с ним беседовали… долго смеялись… Он отправился к себе, сказав, что завтра снова навестит меня. Но… утром прибежал посыльный со страшным для меня известием… Я проводил его до его последнего прибежища… Без слёз не обошлось…

Даже, сейчас, Ганнибал отвернулся от Вождя, чтобы спрятать свои «взмокшие» глаза. Гетулик, отметил это, про себя.

– У тебя доброе, искреннее сердце, Ганнибал. Храни память о нём в своём сердце, и он поселится в нём до тех пор, пока стучит, живёт твоё сердце. Я знаю, тяжело расставаться с теми, кого любил и принимал их присутствие, как должное на этом свете. Но, такова жизнь… Люди уходят, как бы нам не хотелось их оставить подле себя. Их только на время отправляют «сюда», чтобы скрасить наше «одиночество», украсить нашу жизнь и наставить на путь истинны. Также, ушёл и мой отец. Я его только «приобрёл», отыскал! и был переполнен счастьем!.. Но внезапная болезнь унесла его от меня. Единственное, что она не может «оторвать» от меня – это память о нём. Память о маме. Память о моих родственниках, кои живут, где-то в землях, упомянутых тобой Воителей: Карислава и Макара. Там же, где-то в тех землях, живёт, мой отважный воин Гранидия, с истинным именем Гранислав. Многих уже нет… с нами. Но, их нет здесь. А в другом мире, который мы строим внутри себя, а он зеркальное отображение нашего внутреннего мира, и который проявляется где-то в другом месте – они все живы и ждут нас.

– А почему, ты, Вождь Гетулик, не остался там с ними? – спросил Ганнибал.

– Моя мать похоронена здесь… – Гетулик осёкся, подумав о чём-то, – и дед, тоже здесь… Но, меня, в минуту тоски, утешает то, что я знаю, что там, в стране где правит Благочестие, где нет рабства и неволи, живут мои родные. В добре и свете. А я стою, на страже того рубежа, который барьером не пускает зло этого пояса в их чистый, светлый мир! Мир моих родных. Когда-нибудь, и я, отправлюсь к ним… Когда-нибудь…

Вождь впал в глубокое раздумье.

Ганнибал, прослушав ответ и видя налетевшее на собеседника раздумье, не мешал ему размышлять над тем, что так увлекло его… Так они ехали некоторое время в безмолвии.

– Мне кажется, что мой отец, тоже думает также. Также, как и ты, Вождь! – Внезапно разорвал тишину Ганнибал. – Он не оставляет этот пояс из-за памяти о маме. Он помнит всё. Почти, каждый день их жизни. И мне кажется, он мечтает умереть здесь. Недалеко от моря. Он очень любит его, хотя, не мореход, как Междамир. Он часто стоит в Гадесе и смотрит в сторону Сицилии… Вид его всегда задумчив при этом. Так было и на горе Эрик. Только, там, он смотрел в сторону Иберии. Я слышал, как Междамир, спорил с ним… Мне кажется, что именно об этом…

Гетулик посмотрел на юношу.

– Ты очень наблюдательный, Ганнибал. Это заметно. Так… Мы достигли места сворота к реке. За этими холмами её рукав. Давай, прикажи своим всадникам следовать впереди…

Обоз, медленно, заворачивал к холмам, растягиваясь почти в двое. Отряд всадников, следовавший позади обоза и прикрывающий его с тыла, теперь перемещался в «голову» колонны, а всадники Андалузии, оттягивались в «хвост»…

Дымы поднимались до самых облаков. Их шлейф, был виден за много миль в округе. Округа, всполошённая их видом, своей людской массой торопилась покинуть обжитые места, кляня себя за то, что в более благоприятное время не переселились поближе к Кастулону. Другие, торопились спрятаться в лесах, где они надеялись дождаться подходов отрядов Протектора Иберии, кои никогда не оставляли их без помощи. Народ, достигший селений, рассказывал, что по округе рыскают отряды конных мавров, поджигая дома и угоняя скот. Сопротивлявшихся этому рубили на месте, других сажали на кол. Услышав страшные новости, народ торопился в леса…