Елена Чернова - Поход на гору Сидэ

– Ничего себе…

– Полезная информация, – пожала плечами Ольга. – А иногда, как видишь, и на практике применима.

Сатоко замялась.

– Орьга-сан, ну пожалуйста, успокой меня! – выдохнула она вдруг. – Скажи, что не станешь наёмным убийцей! Мне страшно глядеть на твои приготовления. Похоже, Хаябуси-сэнсей совсем не таков, каким я его считала. А ты…

– А я, как его вассал, обязана повиноваться любым приказам, – девушка вместе со стулом развернулась к подруге. – Ты сомневаешься в его благородстве?

– Когда я встречаюсь с ним, вижу его лицо… то нет. Но стоит ему уйти… я вспоминаю тебя. Твое молчание, тренировки в режиме полной секретности… и вот… Прости за сумбур, но мне бы очень хотелось развеять свои сомнения.

– Не получится. Любые мои заверения здесь бесполезны. Ведь ты не доверяешь мне самой.

– Почему?

– Иначе не думала бы, что я способна переступить через честь.

Приглушённо охнув, Сатоко начала было извиняться. Но россиянка жестом остановила её.

– Хаябуси-сэнсей следует Бусидо. В традиционном смысле. Он может нарушить закон, но никогда не пойдёт на низость. И не прикажет подобного своим самураям. А помимо того, никто в целом мире не заставит меня совершить поступок, который я считаю неприемлемым. Даже он.

В её сумрачном, твёрдом голосе проскользнула грустная нотка.

– Сатоко-сан, не надо просить прощения. Ты вольна подозревать меня в чём угодно. Собственно, есть причины. Мои руки в крови, и ты хорошо это знаешь. Не укорю тебя ни единым словом, если ты выставишь меня за дверь и разорвёшь со мной все отношения.

– Винить тебя… в милосердии? Ну уж нет. Но я… позволяю себе бояться. Прислушиваться к своему страху. Оправдываюсь, извиняюсь… а потом начинаю сначала. Ты очень снисходительна ко мне, раз всё терпишь, – она сокрушённо вздохнула. – Личная просьба, Орьга-сан. Дай мне пару пощёчин. И впредь, когда я заикнусь о чем-то подобном, отвечай только так.

– Не смеши. Твоя насторожённость естественна. Я нисколько не обижаюсь…

– Прошу тебя, – глаза Сатоко были серьёзны. Ольга пристально глянула в них – и умолкла. Встала и влепила ей два хлёстких удара по щекам.

Смахнув выступившие от боли слёзы, та спокойно кивнула:

– Спасибо. Как с тобой просто… Ты понимаешь.

– У нас в таких случаях встают перед строем, – хмыкнула россиянка.

– Ты так и не объяснила мне этот термин.

– Провинившийся сражается против нескольких бойцов – от троих до шестерых, в зависимости от уровня. Теоретически он должен продержаться десять минут. На практике его избивают, пока учитель не остановит схватку.

– Жестоко…

– Это хороший тренинг.

– Да… если потом получится уползти без посторонней помощи. А тебе случалось так… провиниться?

– Последний случай имел место неделю назад. Как видишь, я в порядке.

Сатоко потрясённо воззрилась на подругу.

– За что?!

– Когда господин считает нужным меня проверить, он не ищет формальной причины. Просто рекомендует мне вызваться. И я вызываюсь.

– И от скольких тебе пришлось отбиваться?

– От пятерых. Секунд на тридцать меня хватило.

– Троих для тебя мало? – съязвила Сатоко, чувствуя откровенную злость на учителя.

– Мало, – согласилась Ольга. – Однажды я уже выстояла против троих – хоть и не самых старших. Теперь условия жёстче.

– Выстояла?

– Бой перед строем выиграть невозможно, однако десять минут спустя я ещё держалась на ногах и активно сопротивлялась. К слову, тогда мне досталось намного круче, чем в минувшее воскресенье. Когда силы сопоставимы, на пощаду рассчитывать не приходится. Милосердие выйдет боком самим атакующим.

– Поужинаем в кафе или закажем что-нибудь на дом? – сменила тему Сатоко. – После твоих химических опытов кухню придётся проветривать до ночи.

– Решай сама. Но тихий вечер дома мне кажется более привлекательным.

– Мне, если честно, тоже, – она осторожно потрогала щёку. – Наведёшь здесь порядок? Я, пожалуй, схожу умоюсь. Надо признать, рука у тебя тяжёлая.

Ольга потупилась.

– Не волнуйся, следов не останется.

– Не надо меня жалеть, – неожиданно улыбнулась Сатоко. – Я благодарна тебе. Иначе… слишком стыдно.

С бесстрастным лицом, подчёркнуто невозмутимый, Нисимура стоял возле додзё Хаябуси-сэнсея и ждал. Обычно он мало заботился о своей внешности, но сегодня его костюм был чист и отглажен, волосы аккуратно причёсаны. И только очень внимательный наблюдатель заметил бы грусть в его взгляде.

– Похоже, у вас не слишком боевое настроение, Норио-сан, – негромко промолвила Ольга, подойдя к нему.

– Какое есть, – последовал ровный ответ. – Не волнуйтесь, Серинова-сан, я готов к схватке.

Она промолчала. Однако Нисимура уловил сомнение в её молчании.

– Господин оказал мне честь, – сказал он. – Я признателен ему. Сделаю всё, чтобы оправдать его ожидания.

– Только имейте в виду, что ваша смерть в них никак не входит.

– Иори никогда не выигрывал у меня. Надеюсь, я одолею его и теперь. Но мы в неравных условиях, а моё преимущество не так уж и велико. Если он всерьёз вознамерится меня убить, мне будет трудно защититься. Ведь я не должен вредить ему.

– Вы обещали не убивать его, – сухо поправила Ольга. – Но переломать ему руки и ноги имеете полное право. Не забывайте, Норио-сан, вам предстоит отстоять свою жизнь. Забудьте о жалости. Чему вы научите Иори, покорно подставив шею? Кому вообще нужен такой поединок?

Нисимура, казалось, слегка оживился.

– Ваши слова надо обдумать…

К приоткрытым воротам подъехала серая «Хонда».

– Садитесь, – бросил Кацумото, мельком глянув в их сторону. – Нам пора.

Сидя с прямой как доска спиной, Иори глядел вперёд. Тамура гнал «хонду» на запредельной для горной дороги скорости, и серый асфальт с ярко-жёлтой полоской разметки извивался безумными петлями, словно разъярённая змея. На заднем сиденье расположился Хаябуси-сэнсей. Все молчали.

Иори до сих пор не знал, кто его противник. Но тревога ушла. Сомнения, отчаяние, обида, гнев, яростная решимость умереть или победить – всё осталось в прошлом. Он и сам не объяснил бы, откуда взялось его непостижимое, пугающее хладнокровие. Это было странное чувство. Незнакомое.

Возможно, ему удастся. Возможно, нет. Но он сразится за своё будущее. Отдаст всё, на что способен. Остальное во власти Неба. Он примет любой исход.

Из-за поворота вынырнул выпуклый бок знакомой белёсой скалы. Притормозив, Тамура свернул на просёлок, потом на дамбу. Мимо проплыл неправильный треугольник поля, дальний край которого упирался в опушку леса, покрывавшего крутой склон.

Остановив машину, Тамура выскочил первым и почтительно придержал дверь перед учителем. Иори вышел следом. Так и не обменявшись ни словом, все трое двинулись вверх по склону, по неприметной тропинке сквозь мокрые заросли.