А. И. Шуст - Повелитель птиц. Ненависть

Я сдвигаюсь с места, сильнее сжав кулаки. Я злюсь. Я недоумеваю.

Кто она такая, чтобы указывать? Кто такая, чтобы распоряжаться жизнью невинного человека? Как она это делает?

Не знаю, но будь эта женщина хоть всея мира, не имеет права ни на что подобное.

– Кларисса! – ноги приклеиваются к полу, вновь появляется проекция женщины, лицом очень похожая на крысу.

– Да, Василиса? – она улыбается, только теперь ее улыбка выражает явное раздражение. Я бы даже сказала, она означает: «Скажешь ещё хоть слово – убью и лично закопаю». Что ж, рискнем.

– Почему вы постоянно улыбаетесь? Знаете, «улыбка без причины – признак дурачины».

Я невинно хлопаю глазами, невинно улыбаюсь. Притворяюсь дурочкой.

А вот Клариссу чуть не перекосило, но при этом она продолжает лыбиться.

– У вас замечательное чувство юмора, но все же настоятельно рекомендую прочесть правила. Как можно быстрее.

Слышится хлопок, женщина опять исчезает. Я провожу рукой по волосам, нахмурившись.

– Ага, хрен с два я здесь останусь, – хмыкаю, разворачиваясь… но почему-то остаюсь на месте. Ноги до сих пор крепко приклеены к полу. – Что за?..

Пытаюсь поднять правую ногу – и вновь провал.

– Так, значит, ты правда девчонка с Земли.

Я корпусом разворачиваюсь к Бе-, окружённой ее личной стайкой, хмыкая:

– Не парься, уже ухожу.

Девушка усмехается – ого, у нее есть мимика! – задерживая взгляд на ногах, замечает:

– А это вряд ли.

Я резко дёргаюсь и тут же машу руками, пытаясь выровняться и балансировать.

– Это твои приколы? – огрызаюсь.

– Нет, – девушка легко качает головой, боясь (не дай Бог!) растрепать свою причёску. – Ты нарушила одно из главных правил, так что удивительно, что… все ещё не в виде праха.

– Это, наверное, связано с посвящением; она ведь не прошла церемонию. Вдруг окажется временником? – высказывается щуплый белобрысый парень в очках, а рядом стоящая с ним такая же щуплая белобрысая девочка цокает:

– Ла ладно, какой из этой – временник? Слизняк она.

– Хэй, приве-ет, я все ещё здесь! – привлекаю к себе внимание, помахав рукой.

Подростки ещё пристальней вглядываются в моё лицо, кажется, удивляясь, что землячка – о Боги! – не глухая, так ещё и разговаривает.

– А что это у тебя на лице? Ты забыла умыться? – спрашивает тёмная девочка, которая меньше, ниже всех.

Я машинально провожу ладонью по щеке, но, так ничего не обнаружив, пожимаю плечами.

– Ничего.

– А эти пятна?

И еще раз протираю щеку. Посмотрела на ладонь, не понимая.

– Ты про веснушки?.. – наконец доходит, когда девочка тыкает в мою щеку пальцем.

– Фу, противная штука. Тебя, наверное, жутко дразнят из-за уродства. Бедняжка…

Я уже чуть ли не огрызаюсь, снова, как в голову приходит отличная идея.

Бежать отсюда надо, но гораздо проще это сделать, когда тебя никто не трогает. А состроить грустную гримасу не составит труда.

– Она ещё и заразна, представляешь?

Эффект не заставляет себя ждать: все, абсолютно все резко отошли назад, толкаясь и наступая друг другу на ноги. Психами легче управлять, чем кажется.

Да и как раз вовремя: стопы начинает покалывать.

– Ладно, а где у вас здесь выход?

Подростки, не дослушав, разворачиваются, указывая в сторону нужной двери.

– Что здесь происходит?

Теперь я ругаюсь, причём довольно громко, что становится ошибкой.

Тут же пулей направляюсь к выходу. Почему этот смазливый идиот постоянно лезет, куда не надо?

И почему у него такая хорошая реакция?

Он загораживает мне путь.

Прорычав что-то невнятное, я выхватываю у убирающей зал девочки ведро с водой и опрокидываю ему на голову.

Не сдержавшись, подростки прыскают со смеху, а я огинаю парня и рвусь к выходу. Осталось пару шагов, как…

– Время забыть. ВРЕМЯ ЗАБЫТЬ!

Это крик, крик громкий, бесконтрольный. Мне как будто орут прямо в барабанные перепонки, а они от этого лопаются снова и снова.

Не выдержав, я хватаюсь за уши и валюсь на пол. Все тело горит.

Последнее, что я вспоминаю – Ваня.

И тут же забываю.

Навсегда.

Я крепко жмурюсь и открываю глаза. Яркость помещения, его белоснежность мешает спать и раздражает. Слышится умеренное тиканье каких-то приборов.

– Василиса! Ты проснулась! – громкий голос разрезает тишину, я морщусь и медленно поворачиваю голову. Рядом с койкой сидит Ди, идеально сливающийся со всем белым в округе.

– Привет, – на удивленно легко говорю, хотя чувствую себя, как выжатый лимон. – Можно просто Вася, а то язык сломаешь.

– Хорошо, Ва-ся, – он улыбается, сверкая белыми зубами. Знает же, что даже больше, чем симпатичный.

– Почему я здесь?

– Потому что упрямая.

Я закатываю глаза, мысленно ругаясь.

– И тебе привет, Смазливое личико.

– Смазливое личико? Влад, а тебе идёт, – подмигивает Ди.

Страж не отвечает, подойдя ближе к койке. Его крупной тушке не идёт белый халат.

– Сейчас ты немедленно отправляешься заучивать правила, – произносит он так, что у любого нормального человека желание перечить должно было пропасть явно. Но я себя к нормальным, по всей видимости, не отношу.

– Нет, – спокойно отвечаю, поднимаясь и облокачиваясь о спинку кровати. – Вы и… и эта крыса от меня ничего не дождётся.

Настроение Ди сменяется, когда я обзываю Клариссу; ну а Владимир всегда хмурый, хрен поймёшь, что у него на уме.

– Вася, тут… другое… – неуверенно начинает альбинос, почесав макушку. – Ты уже две недели в крыле. И была на грани.

– Две недели? – я выпячиваю глаза.

Почему так долго? Им было выгодно? Или просто решали, жить мне или нет?

Голоса в голове говорят мне доверять системе, но я не знаю, доверяю ли голосам.

Я понимаю лишь, что все, что они мне рассказывали – правда. Магия существует, а это не психушка. Эта мысль пришла мне в голову не сразу, а лишь когда я решила попробовать смириться.

А там небось сбегу. Только бы втереться в доверие придуркам вроде Влада…

Ладно. В любом случае, надо сохранять спокойствие. Хотя бы внешнее.

Я выбиваю барабанную дробь пальцами по животу.

– Поэтому так хочется есть.

Смазливое личико прикладывает руку к лицу и, круто разворачиваясь, уходит.

– Невыносима, – слышится из коридора.

Ди, ненадолго замявшись, выходит за ним. А я что?

Если Кларисса не убила меня, пока была возможность, я нужна ей живой. А, значит, время устанавливать свои правила в не-своём мире.

***

Меня наконец отпускают с, как они сказали, «лечебного блока», выдав странный комплект одежды, напоминающий костюм стражей, только раздельный, без карманов. И жутко неудобный – из-за высокого воротника сильно чешется шея, а серый цвет мне не очень идёт.