А. И. Шуст - Повелитель птиц. Ненависть

Хотя, интересует не это, а местоположение столовой и когда можно идти набивать желудок.

Оказалось, их столовая ничем не отличается от обычной. Разве что столы и скамьи чистые, а еду выдаёт не вредная тетка, а робот. Правда, тоже вредный.

– Дай. Мне. Мяса, – прикрикиваю я на бездушный кусок железа.

– Вам предписаны свежие овощи и фрукты. Желудок должен постепенно привыкнуть к перевариванию твердой…

Я игнорирую этот бред, перевожу взгляд на тарелку с кусочками салата, которые назвать едой можно лишь с большим трудом.

Но слишком долго стоять и требовать чего-нибудь стоящего нельзя – очередь образовывается быстрее, чем робот поддаётся уговорам.

Показав ему язык, я разворачиваюсь. Щурюсь.

Все тут же ставятся в свои тарелки, явно не имея желания со мной сидеть. Ну, половину понять можно – заразятся веснушками, жизнь будет кончена… но остальные?

Остановив взгляд на мирно беседующих Владимире и Ди, я улыбаюсь и направляюсь к ним.

Плюхаюсь рядом с альбиносом, ставя тарелку на стол.

И поднимаю брови, когда стражи пялятся на меня.

– Что? – удивлено спрашиваю, отправляя салат в рот.

– Хранители не сидят со стражами. Это правило.

– Не тебя спрашивала, Смазливое личико, – хмыкаю. – Кто этот бред придумал? Не хочу я сидеть с… этими, – кивок в сторону знаменитой Бе-.

– Да ладно, так веселее, – оптимистично парирует Ди, наконец отмерев. У тебя сегодня первая тренировка?

– Уху, – вздыхаю, произвольно глядя на Влада. – Я тоже хочу, – и жалостливо перевожу взгляд на три огромных стейка у Ди в тарелке. Живот поддерживает меня и начинает исполнять песню умирающего кита.

– Да ну. У тебя очень аппетитные… э-э… зеленые…

Смазливое личико вдруг поднимается, хмурясь. Быстро доходит до робота.

– Стейк.

И хорошенько ударяет оного, что даже остается вмятина.

Я непонятливо хлопаю глазами, когда тарелка с мясом чуть ли не прилетает ко мне. Хорошо хоть не в голову.

Впрочем, хлопаю недолго, это же еда!

Пожав плечами, принимаюсь уплетать стейк за обе щеки.

Смазливое личико с ненавистью сверкает глазами, круто разворачиваясь.

– Через пять минут жду на тренировке.

И так же быстро выходит из столовой, пока я едва не давлюсь мясом.

– Он…

– Да, твой наставник. Куратор, – все так же лучезарно улыбается Ди. – А я – его помощник.

– Ну хоть какие-то плюсы, – недовольно бурчу я. Если твой тренер – тот ещё псих… в общем, это сомнительное удовольствие.

– Сначала, правда, это должна была быть Петра. Но Влад сам отказался.

Я отрываюсь от тарелки, переспрашивая:

– Петра?

Вместо ответа парень кивает на девушку, сидящую с понуренной головой. Первое, что бросается в глаза, – офигенные длинные темные волосы, заплетенные в конский хвост. Даже зависть берет.

И да, я честно пытаюсь представить себе эту картину… но, не сдержавшись, прыскаю со смеху. Владимир и кто-то? Оставьте.

Отпиваю немного сока.

– Он странный.

– Постарайся с ним подружиться, или из тренажерки не вылезешь.

Парень резко подрывается, кинув вслед:

– Появишься позже меня – дам обидную кличку.

Блин, а он знает путь к моему сердцу!

Поднимаюсь и, отставив стакан, бегу за стражем.

Мы попадаем в коридор. Хоть и бегает Ди неплохо, я тоже не черепаха и отставать не собираюсь.

Но выносливости у меня все равно не так много, на очередном перекрёстке я резко ускоряюсь и висну на спине стража. Мы с грохотом и непрекращающимся смехом валимся на пол.

– Я заслужила обидную кличку? – выдавливаю сквозь смех, выпуская Ди. Он хочет ответить, как вдруг резкой волной нас откидывает в разные стороны. В стены, если быть точнее.

Я жмурюсь от боли, громко выругавшись.

– «Напоминаю, что вне учебных залов представителям разных классов запрещается проявлять телесный контакт», – раздаётся отовсюду. Кисть жжет, я хватаю руку и прижимаю к себе, пытаясь не всхлипнуть.

– Самое тупое правило в моей жизни, – рычу, поднимаясь. Аккуратно осматриваю кисть, но нахожу лишь небольшой синяк.

Перевожу взгляд на Ди и… и замираю, увидев, что его тело, лицо – все в шрамах. Тонких, толстых, бледных, едва заметных и выпуклых. Сотни их видов и подвидов.

– Что… оно, это… откуда? – быстро подхожу к альбиносу, провожу рукой по воздуху, пытаясь схватить его локоть; он отступил.

– Обычно стражи скрывают шрамы, но этот выброс ненадолго снял маскировку, – Ди легко пожимает плечами, будто говорит о пустяке. – Это – наша жизнь.

Я ёжусь. Поджимаю губы.

– Это все – наказания?

– Не-а, просто шрамы с детства. Так будущих стражей приучают к дисциплине. Но есть и за наказания десяток другой… – Ди смотрит на свою правую ладонь, о чем-то задумавшись.

Я не нахожу что ответить. Почему они позволяют так над собой издеваться? Обращаться с собой, как с… никем? Опять же: кто такие эти хранители, чтобы распоряжаться жизнью сотни людей?

И почему я решаюсь стать одной из них, даже ради выгоды?

Голос в голове тут же начинает возмущаться и напоминать, что «ты рождена такой». Но мой ли это голос?

– У меня тут синяк, – наконец буркаю, потирая запястье. – Хотя, смотря на тебя, понимаю, что все не так плохо.

– У Влада шрамы покруче. Но не просто так. Я не думаю, что есть кто-то сильнее его. Не считая…

– Ой, да ладно, – перебиваю. – Уверена, его и девчонка на лопатки уложит. Смазливое личико тот ещё размаз… да чего ты кривляешься? – спрашиваю у Ди, третий раз строившего бровями домики и выпячивающего глаза.

– Что же, Василиса Румянцева, пройдемте в зал. Покажете, как правильно надо на лопатки укладывать.

Я вздрагиваю и прикусываю язык, поняв, что сзади меня, видимо довольно долгое время, стоит Владимир.

– Ну неет!.. – стону, прежде чем вновь оказаться на полу. Есть такое стойкое ощущение, что от лопаток осталось только два огромных синяка; а спина, по-моему, отказалась работать на десятом падении. Ну вот кто тянул меня за язык?..

Смазливое личико подаёт руку, я, ничего не подозревая, ухватываюсь, поднимаясь. И тут же, совершив кувырок не без помощи одного придурка, снова оказываюсь на полу.

– Больше любишь чесать языком, чем действовать, – язвительно произносит Владимир мне на ухо, тут же отстраняясь и скрещивая руки. – Поднимайся. Выйдешь из зала, когда я окажусь на лопатках.

– С такими темпами ты и через миллиарды лет отсюда не выйдешь, Вась, – жизнерадостно замечает Ди, сидя на матах и наблюдая за происходящим. По идее, он должен давать наставления; но парень быстро понял бессмысленность своих действий.

– Можно сразу меня убить, а? – отчаянно прошу, откидывая со лба мокрую челку. И не спешу подниматься – тело точно сопротивляется всем попыткам встать.