Вадим Шильцын - Капканчики. Домыслы и враки вокруг приключений Бениовского

В глубочайшем расстройстве поехал я в милое сердцу Вербово, где промелькнули беззаботные годы детства, когда живы были матушка с батюшкой, а теперь не осталось никого, кроме подросших сверстников-словаков, с коими когда-то играл я в прятки, салки, догонялки и капканчики…

Дождь прекратил стучать в лобовое окно. Мрачная баба с синими веками заметила эту перемену и сказала той, которая ниже по должности: «Пойдём, Света, поговорим» Обе вылезли из машины и говорили снаружи несколько минут, после чего мрачная куда-то ушла, а Света вернулась и заняла переднее место.

«Надоело ей?» – спросил водитель. «Конечно, надоело – ответила Света – если бы дождь не перестал, сидела бы тут, а так чего сидеть-то? Пошла чай пить. Управление рядом. В кабинете по любому приятней, чем торчать тут…»

Водитель выразил зависть в устной форме: «Везёт ей! Нам-то чего теперь делать?» «Можно ничего не делать – смело предположила Света – отдадим клоуну деньги и разъедемся» «Куда ты разъедешься? – удивился водитель – Придёшь на работу, а там она тебя за жабры хвать! Почему не на площадке? Нормально?» «Да, надо сидеть до конца – согласилась Света и посмотрела на часы – через десять минут пригонят детей. Этим хоть повезёт… не под дождём…»

Водитель обернулся к Сергею: «А чего, клоун? Дождя нет. Поставить, что ли, звук?» «Мне со звуком удобней» – согласился Сергей. «Ну, тогда помоги!» – сказал водитель, вылезая наружу.

Вместе с Сергеем они вынули из багажника колонки с усилителем, размотали провод с катушки и подключились к розетке, которая оказалась в железном коробе на ближайшем столбе. Отсутствие дождя и мрачной бабы – благостно повлияли на отношение водителя к окружающему миру, включили в нём тумблер общительности, благодаря чему он стал звукорежиссёром, то есть, взял Серёгину флэшку и воткнул её в подключенный к системе ноутбук, а Сергею выдал микрофон.

На весь двор зазвучала весёлая песня «Барбарики». Вскоре появилась группа школьников, на этот раз гораздо младше прежних. Эти двигались организованно в сопровождении двух педагогов.

Усиленным аппаратурой голосом клоун поприветствовал детей и затеял танцевальную игру «Обнимашки». «Семнадцать, восемьдесят пять и два нуля!..» – вопило звукоусиливающее оборудование, а дети яростно прыгали по лужам. Когда звучала команда клоуна, музыка прерывалась, дети с торжественным визгом неслись навстречу друг другу и сталкивались, образуя маленькие кучи. Клоун тут же велел браться за руки, и кучки превращались в хороводики. Потом хороводики ловили друг друга, снова брались за руки и, в конце концов, образовали общий большой хоровод.

Клоун велел двум педагогам взять себе в пары самых здоровенных детей и поставил их поперёк хоровода. «Это капканчики! – крикнул он остальным – В них надо забегать и выбегать. Как только я крикну – „Начали!“ – забегаем и выбегаем, но как только я крикну „Стоп!“ – музыка остановится, и тогда капканчики закроются вот так – он показал учителям как закрываться, опустив руки вниз – а кто в капканчик попался, тот за ручки взялся и в капканчике жить остался! Понятно?» – клоун ещё несколько раз спросил, понятно ли, пока дети ни ответили ему иступлённым хоровым – «Да!» «Поехали!» – приказал клоун и началось. Колонки вновь извергли песню «Барбарики», а дети ломанулись проскакивать сквозь капканчики.

Во время этой массовой игры Сергей всегда ощущал то ли раздвоение времени, то ли расслоение реальности. Снаружи творились – невероятная суматоха, управляемый хаос, веселье и азарт, а внутри его наступало томительное от неподвижности спокойствие, и даже вакуум, в котором одиноко висело вселенское, нескончаемое удивление. Он не бездействовал. Он подбадривал бегущих детей, приструнял нарушителей, даже шутил. Он подыскивал момент, чтобы вовремя крикнуть команду – «Стоп!» – но при этом не переставал удивляться тому, сколько уже лет он играет в эту игру.

Долгие годы игры в «капканчики» слились в бесконечный хоровод бегущих людей разного возраста, от мала до велика. В любых человечьих сборищах находятся самые взрослые, самые сильные, те которым изначально не хочется бегать. Им кажется, что разумнее стоять на месте и ловить других, когда звучит команда – «Стоп!» «К чему тратить силы, бежать сломя голову, пытаясь проскочить растущие раз от разу западни?» – думают эти умники, и сами не замечают того, как их втягивает игра.

«Отпустили руки и побежали вправо!» – командует клоун после чего все, бывшие в хороводе, несутся сквозь открытые ворота капканчиков. Не хочется попасться, не хочется остаться в капканчике вместе с теми умниками, которым изначально было лень двигаться. Сама жизнь стремится выскользнуть, проскочить мимо рассудочности, и пробегая мимо стоящих с поднятыми руками ловцов, забирает их прежнюю трезвость с собой.

«Стоп!» – кричит клоун и музыка прерывается. Весело становится ловцам. Они дружно опускают руки, хватают оказавшихся внутри, тех, которые не успели проскочить. Вот уж и нет в них прежней рассудительности: «Лови! Лови! Не пущай из капкана!» – и это правильно, поскольку скорость бегущей жизни неизменно пробуждает ревность в тех, кому бежать не пришлось. Это физиология, рефлекс, доставшийся нам от предков, или даже от самих атомов, из которых мы сделаны.

Застрявшие в «капканчике» досадуют, но не долго. Миг единый уходит на досаду, а потом они присоединяются к ловцам. Теперь они уже всецело отданы новой задаче – поймать как можно больше тех, которые зазеваются.

Какова же радость тех, кому удалось проскочить! Она бессмысленна, эта радость, но чувство чистой победы, которое наполняет везунчика, сравнимо с тем счастьем, которое взрывается в душе спортивного чемпиона. Нет ни гонорара, ни наград, ни произведённой полезной работы, а есть лишь радость от сиюсекундного события – Меня не поймали! Поймали других, менее прытких, менее везучих, менее сообразительных. Да и бог бы с ними. Я – лучший! Я – уникальный!

Сергей играл в «капканчики» с прошлого века, когда основной публикой, не считая детей, были работяги и продавщицы, грубо отдыхавшие от грубого труда. Дети оставались детьми и в новом веке, но заказы на увеселения всё больше переползали из демократичных парков культуры на закрытые корпоративные праздники, выезды фирм на природу, на пикники и прочие тимбилдинги.

Новые люди, которые уловили на уши лапшу про исключительный уровень самих себя, поверили в продвинутый статус креативного класса, белые воротнички, работники офисов, менеджеры и даже мерчендайзеры – во время игры в капканчики ничем не отличаются от работяг прошлого столетия.

Человеческая сущность остаётся неизменной. И вот уж пузатый офисный мужик в белой рубашке и галстуке – радостно бежит под «Барбарики». Несётся он, чтобы проскочить через круг взявшихся за руки коллег, а тут звучит команда «Стоп!» Но мужик-то не простой, а креативный! Он успевает упасть, проехать белым пузом и шёлковым галстуком по травушке-муравушке, проскользить словно пингвин по льду, чтобы радостно вскочить на ноги за пределом капканчика и задрать руки вверх, словно гладиатор, победивший льва: «Я смог! Завидуйте! Я чемпион!»