Екатерина Бердичева - Художник

– Смотри, Иржи, – она показала на камни, – он сделал его для меня, чтобы я продержалась как можно дольше. Но, как только камни растают, я исчезну. Знаешь, я ведь уже забыла, насколько приятно ходить по полу и, – она на секунду прижалась к Иржи, – обнимать мужчину! Даже если он твой далекий потомок.

– Что ты хочешь от меня, Самира?

– Чтобы ты жил, мой прекрасный мальчик. И, – она нахмурила лоб, – чтобы проклятие оставило наш род. Он хочет жить, хочет домой, а они хотят свободы!

– Вы, Самира, это кто?

Она положила голову ему на плечо:

– Все будет хорошо, мой маленький Иржик!

Как только танец закончился, к ним поспешили все, кто знал художника. Им было бы приятно познакомиться с такой необыкновенной красавицей. В их числе были Бернат с Эстер, мэр с женой и дочками, а также любознательная Юдифь с Йожефом.

– Пойдем! – Она схватила Иржи за руку. – У меня нет времени на дурацкие расшаркивания с посторонними людьми!

И как их только не пытались поймать, они чудом избежали людей, вылетев на террасу, где не было никого.

– Что ты еще мне хотела сказать, прекрасная родственница?

– Нельзя допустить, чтобы ведьма завладела камнем!

– Каким?

– Ты увидишь его и все поймешь! – Девушка посмотрела на свой браслет. – Я скоро снова исчезну.

– Почему ты умерла? Кем воспитывался твой ребенок? Как его звали?

– Он просил меня, чтобы я на алтаре соединила миры. Поэтому, как видишь, я ни там, ни тут. А дорога до сих пор закрыта. Не подведи нас, Иржи! – Исчезая, она провела пальцем по его щеке. – Ты очень красивый, прямо как Юори!

На мозаичный пол открытой террасы упал пустой, без камней, браслет. Иржи нагнулся, поднял его и надел на руку. Потом залез во внутренний карман смокинга и достал оттуда открытую пачку сигарет и зажигалку. Повернувшись к залу спиной и облокотившись на перила, он с удовольствием вдохнул терпкий дым.

– Опять куришь? – Раздался над ухом скрипучий голос брата.

– Уже нет! – Выкуренная до фильтра сигарета красным огоньком полетела вниз.

– И мусоришь!

– Там давно ничего нет. – Спокойно сказал Иржи, поворачиваясь к брату лицом.

– Кто эта женщина?

– Запал? – Прищурился младший.

– Она – красавица! Интересно, почему они вьются исключительно вокруг твоей персоны?

– Может, я олицетворяю их самые смелые надежды?

– Ты? Бабник и раздолбай? Не привыкший отвечать даже за собственную жизнь?

Иржи нахмурился.

– Вот об этом сейчас говорить не стоит.

– Ты прав. – Бернат положил локти на перила и посмотрел в небесную черноту. – Может, уже пойдем?

– Я обещал послушать выступление нашей гостьи Эстер.

– А та прекрасная незнакомка? Где она? Почему вы не остались вместе?

– Чур меня от такой судьбы! – Перекрестился Иржи. – Она – весьма занятая женщина. В нашем городе проездом. Узнала, где я, зашла спросить о двух моих картинах. Я сказал, когда вернусь в город, наберу.

– Угу. Сказки матушки гусыни. Меня не проведешь.

– Достаточно, Бернат. У нас с ней никогда ничего не было, и быть не может. Идем, сейчас будет концерт!

Свет во всем зале был выключен, лишь сцена была ярко освещена. На столиках приглашенных мягко светились лампы под абажуром. Бернат и Иржи сели к своему столу.

– Я проводил ее до гримерки. – Кося глазом на младшего, равнодушно сказал старший.

– Ну ты хоть ее поцеловал?

– Не захотела. – Поджал губы тот.

– Балбес. Как тебя терпят твои секретарши?

– Я с ними работаю, а не развратничаю!

– Зря. Стимулирует кровообращение и, как следствие, мозговую деятельность.

– Я тебя сейчас подзатыльником простимулирую! – Прошептал ему на ухо Бернат.

– Я тоже тебя очень люблю! Но где же наш Фаркаш? Неужели так увлекся великолепной Юдифью, что позабыл о работе? – Перевел разговор Иржи.

– Надоел. Я услал его в твой номер.

– Зачем? – Изумился младший.

– Замучили расспросами о твоей ориентации.

Тем временем, на сцену вышел конферансье, еще раз отметил, по поводу какой радостной даты здесь все собрались, и объявил первый номер:

– Вечер открывает несравненная Эстер. И в честь прекрасной Линды она споет песню о любви.

Все захлопали, ибо Эстер была известной личностью. И вот она вышла под свет софитов в длинном черном платье и черных кружевных перчатках. Черные волосы прикрывала черная кружевная вуаль.

– Она решила похоронить Линду?

– Или прикопать ее желание выйти за тебя замуж любой ценой.

– Слушай, а как же твои квадратные километры? Назад после дня рождения не отберут?

Но тут Эстер протянула руку к залу и запела:

Любовь, рожденная свободной,

Взлетев, увидела Тебя.

Волненье страсти благородной

Пронзило душу, теребя

Ее сомненьем и бесстыдством.

Пусть это – искренний обман,

Надеждой сердце истомится,

Хоть правды горестен туман.

Но все равно, за светом – тени

Придут, как истина, извне.

Тебя, мой милый, не изменишь…

Но помни, друг, ты нужен мне!

Весь зал дружно захлопал. Бернат посмотрел на Иржи.

– У вас точно ничего не было?

– Интересно, когда бы я успел? Да и еще под круглосуточным наблюдением твоих секьюрити?

– Интересно, о ком тогда она так красиво переживает? – Прикрыл глаза Бернат.

– Подойди и спроси. А еще лучше, пригласи к себе на ночь скрасить твое одиночество.

– Спасибо! – Сказала Эстер в микрофон. – И, если эта песня вам понравилась, я спою еще одну.

Прости меня, мой Ангел нежный!

Ладонь тяну к тебе с мольбой.

Но вижу профиль безмятежный

И путь, начертанный судьбой.

Пытаясь стать однажды ближе,

Зажглась от теплых твоих рук.

В глазах взволнованных я вижу

Огонь сомнений и разлук.

Возможно, я молю напрасно,

Терзая душу вновь и вновь …

Но повторяю ежечасно:

Вернись, Любовь!

– Иржи!

– Бернат! Уверяю, что именно тут я совершенно не при чем! Мало ли на свете привлекательных мужчин? Утешь девушку, ей полегчает!

Эстер, под аплодисменты, с букетами цветов, скрылась в двери служебного входа.

– Брат, это твой шанс! Используй его с толком. Она действительно очень хорошая женщина.

– А ты, тем временем, к той, беловолосой?

– Глупость, Бернат, не лечится. – Иржи сам наполнил бокал и подал брату. – Давай, для храбрости!

Через две минуты старший граф Измирский скрылся в двери служебного хода. Посидев, на всякий случай, минут десять за столом, Иржи приподнялся, отыскивая взглядом до каждой родинки знакомую фигуру. А отыскав, черкнул пару строк и подозвал официанта:

– Вон той даме, пожалуйста! – Он неспешно поднялся и вышел на террасу. На небе висела полная луна. Уже четвертые сутки.

– Чертово местечко! – Тихо прошептал Иржи, оборачиваясь на цокот каблучков.

Рассекая темноту ночи протянутыми белыми руками, к нему шла бесподобная Юдифь.