Юлия Голубчикова - Легион

Как раз в это время набирали добровольцев для одного похода с весьма хорошими премиальными. В обычные походы рядовые просто получали назначение, но этот был особенным. Рольф узнал, что несколько ребят из его отряда записались в добровольцы. Из других отрядов тоже были желающие, в основном, молодежь, недавно появившаяся в Легионе, но было и несколько «старичков». В итоге получился сборный отряд на 200 человек, не считая офицеров.

Рольф все еще отбывал наказание в госпитале, когда они вернулись. Точнее, то, что от них осталось – всего 27 человек из уходивших 200, причем все – с повреждениями различной степени тяжести. 8 из них не выжили, остальные потом вернулись в свои отряды. Так Рольф узнал о Мясорубке.

Размышления о пенсии

Вскоре после окончания наказания Рольф попал в первый поход. Его отряду нужно было захватить укрепленную башню. Он и его товарищи стреляли из лазерных винтовок в защитников строения, те в ответ стреляли из таких же винтовок в них. Время от времени наступало затишье, потом стрельба возобновлялась. Так продолжалось четыре дня. В итоге башня осталась за легионерами. Офицеры вынесли из нее какие-то артефакты. Убитых похоронили, раненых срочно отправили в госпиталь. Следом вернулись остальные. Все они получили небольшие премиальные, а еще смогли взять из башни по паре грамм золота – кому сколько досталось. Такие трофеи помещались потом в личный сейф легионера и выдавались после окончания службы. Премиальные тоже выплачивались в золоте – это было самое надежное платежное средство, по крайней мере, для легионера.

Это все, что запомнил Рольф о своем первом сражении. Сожалений об убитых им людях он не испытывал. Не было у него к ним и ненависти. Пожалуй, что-то похожее ощущалось на прополке кукурузы. Тогда у Рольфа была только одна мысль – пройти четыре бесконечно длинных ряда, чтобы получить свою долю еды и воды. И он старательно дергал сорняки, не повреждая кукурузные стебли. А в легионе просто старался максимально аккуратно ликвидировать противника. И отдавал себе отчет, что точно так же его могут убить или, что еще хуже, ранить. Лазерная винтовка – штука коварная, бронекомбинезон далеко не всегда гарантировал безопасность. Смерть наступала мгновенно, если сделать все правильно. Если же чуть сбить настройки, человек получал тяжелые ожоги. А дальше – кому как повезет. Если первую помощь оказали сразу, был шанс выжить и вернуться в строй. Если нет – человек мог умирать несколько дней. Рольф старался сделать так, чтоб противник не мучился.

Так же делали почти все в отряде. Встречались, конечно, и те, кто ненавидел людей с другой стороны, но таких было немного. Они стреляли с таким расчетом, чтобы противник мучался как можно дольше. И бурно радовались едва ли не каждому раненому. Такое поведение считалось предосудительным. Если разговора с сержантом было недостаточно, чтобы повлиять на них, их переводили из отряда. Были и те, для кого чужая смерть оказалась шоком. Одно дело – стрельба на полигоне по андроидам, и совсем другое – в походе по живому противнику. Кое-кто пытался обсудить свои переживания с другими легионерами. Такие разговоры не поощрялись, но и не осуждались. Сержанты каким-то немыслимым образом оказывались рядом и просто переводили разговор на другую тему. Если парни не привыкали к чужой смерти, их также переводили из отряда.

После первого похода были и другие, одни более удачные, другие – менее. О них Рольф тоже помнил не много. Может быть, потому, что и не старался что-то запоминать. Так продолжалось около двух лет его службы в Легионе. Походы сменялись спокойными неделями, а то и месяцами в казарме, когда нужно было только ходить на учебу да на тренировки. Свободное время, а также жалованье можно было тратить на развлечения в ближайшем городке или на какие-то покупки. Кто-то тратил почти все деньги на рыбьи состязания. Хоть и считалось, что на ставках на бойцовых рыбок можно сделать состояние, Рольф не знал никого, кто бы выиграл сколько-нибудь значительную сумму. В лучших случаях оставались при своих. Кто-то покупал себе более современное обмундирование. Оружие менять не разрешалось, только если легионер потерял его или оно вышло из строя до окончания срока службы, приходилось возмещать его стоимость. Рольф довольствовался стандартным обмундированием – после жизни в деревне для него обычная форма и ботинки были едва ли не роскошью. Многие считали его нелюдимым – он действительно не отличался разговорчивостью и открытым нравом, так что друзей у него не было. И развлечения отпадали – отправляться в город в одиночку Рольфу не хотелось. Так что свое свободное время он тратил на книги. В Легионе была библиотека, и он отдыхал за чтением. Тратить жалованье ему было почти не на что, разве что пополнить запас индивидуальных лекарств, чтоб не зависеть от удачи в походе. Ведь количество медикаментов у врача в отряде не бесконечно, а пострадавших может быть много.

Во время отдыха Рольф и стал задумываться, как быть дальше. Если рядовой получал травму, несовместимую с дальнейшей службой в Легионе, его увольняли. Выплачивали все его накопления, выдавали небольшое выходное пособие и отправляли на все четыре стороны. То же самое происходило, когда человек не мог участвовать в походах по возрасту. Легионеры в звании сержанта и выше могли вести занятия у новобранцев. Конечно, премиальных в этом случае не полагалось, но стабильное жалованье было – до пенсии. Конечно, этот срок был позже, чем у рядовых, но рано или поздно он все равно наступал. А что мог делать уволенный из Легиона человек, которого учили только убивать?

Про себя Рольф мог сказать точно – он мог работать на ферме или воевать, ничем другим он никогда не занимался. Но дорога на ферму была заказана, он не хотел повторить судьбу Матилуса. А от травм в походе не застрахован никто. А чтобы получить повышение, надо было закончить специальную Школу сержантов – для получения сержантского звания, в Легионе оно считалось офицерским. Обучение в ней было платное, стоило оно прилично. Денег у Рольфа хватило бы, он ведь почти не тратил свое жалование. Но стремления становиться сержантом почему-то не возникало. Можно было попробовать накопить денег на обучение гражданской специальности, правда, это было дороже Школы сержантов. Да и выбрать себе какое-то занятие Рольф никак не мог.

Однажды в библиотеке он случайно услышал разговор двух сержантов. Один из них уходил на пенсию в следующем месяце, он скопил денег на покупку дома с участком, где собирался выращивать виноград. Выручка от его продажи вместе с небольшой пенсией (а большие пенсии в Легионе были только у больших чинов, у рядовых ее не было вовсе) позволила бы безбедно жить. Второй уходил через полгода, он тоже скопил денег на небольшой дом, но собирался писать мемуары. С удивлением Рольф узнал, что большое число людей, никогда не державших в руках лазерной винтовки, с удовольствием читает о боевых походах и даже о госпитале. Главное – уметь рассказать обо всем этом. Издатели публикуют такие книги и неплохо платят за них, на это тоже можно безбедно жить. И внезапно Рольф понял, чем бы хотел заниматься потом, после службы, какой бы долгой она ни была. Он тоже решил писать мемуары. Специально для этого он купил карманный блок памяти с мыслепередачей. Стоило это устройство прилично, зато отличалось действительно компактными размерами, было очень легким и безотказно работало десятилетиями. Его можно было без проблем брать с собой в поход. Сначала Рольф учился пользоваться блоком памяти, а когда освоился, стал вести дневник.