Бойд Александер - 6000 миль по рекам дикой Африки. Том IV

В форте Кремпель есть небольшой завод, принадлежащий компании Nana, которая торгует каучуком и слоновой костью. Каучуковые лозы обильно растут в «маригонах» или тропических лесах, которые многочисленны в этой части французского Конго; действительно, это богатая страна, очень отличная от бесплодной территории Чада, которая бесполезна для колонизации и какой-либо торговли.

Сбор каучука и добыча слоновой кости затруднены из-за неспокойного состояния района, населенного племенами мунджиа и банда. В декабре 1904 года двадцать четыре сенегальца, служивших французам, были убиты и съедены, а их головы впоследствии были издевательски выставлены в ряд с кусочками резины, вставленными между зубов.

На заводе работают «бои» из Сьерра-Леоне, которые говорят по-английски, путешествуют в буш и покупают каучук и слоновую кость у туземцев. Туземцы доставляют каучук в маленьких шариках, которые упакованы в длинные корзины из травы. Они часто достаточно хитры, чтобы заполнять центр шаров грязью и кусками дерева. Что касается слоновой кости, в стране разбросано большое количество бивней умерших слонов, но вожди поставляют только маленькие бивни, требуя в обмен за более крупные бивни ружья, запрещенные к продаже правительством.

Другими товарами, которые пользуются спросом у аборигенов, являются старомодные ливреи кучеров с гербовыми пуговицами и старые мундиры британских полков. Однажды я помню, как в форт Кремпель прибыл вождь с какой-то провизией во главе процессии из обнаженных мужчин и женщин. Это было комическим зрелищем, так как вождь был одет не во что иное, как красную тунику, которая «провозгласила» его почетным посмертным рядовым Эссекского полка.

Форт Кремпель построен у подножия крутого, конического холма из камня высотой 200 футов, из которого вытекает прекрасный источник чистой воды, а кое-где в его складках растут дикие банановые деревья. С вершины открывается великолепная панорама на все стороны, кроме востока, где преобладают бесконечные тропические заросли.

Люди мунджиа и банда – это неразумные, деградированные существа, и у них так много близкородственных браков, что их трудно различить друг от друга. Представители этих племен разбросаны по всей стране между этой территорией и Убангуи, будучи вытеснены на юг набегами работорговцев Рабиха и султанов Багирми. Они являются заядлыми каннибалами и поклонниками волшебных амулетов, носящими варварские украшения, которые свидетельствуют о низком интеллекте и еще более низкой цивилизации. Черты женщин искажены металлическими дисками в губах, они также носят толстые медные или железные кольца в ноздрях и верхних губах в дополнение к изобилию железных браслетов на руках и ногах. Связки человеческих зубов свисают с их ушей и нитей вокруг шеи и чресел. И мужчины, и женщины имеют передние зубы, подточенные в треугольную форму.

Их конические хижины с крышами из соломы имеют очень низкие глиняные стены и пол, вырытый на 2 фута ниже уровня земли. Снаружи всегда есть амулет «ju-ju», состоящий из игрушечной соломенной лачуги на деревянной платформе, на которой также размещены гнилые яйца, а иногда челюсти или маски диких животных, украшенные крыльями и перьями белых птиц.

Наше время в форте Кремпель не было безоблачным, и среди наших чернокожих распространилось недовольство, они начали симулировать болезни, желая вернуться домой. Была необходима твердая рука, чтобы пресечь в зародыше бунт, который подняли «шестовики» -арабы, нанятые в Форт-Лами. Никогда не стоит полагаться на помощь выходцев из стран, через которые проходит экспедиция, поскольку, как только они находят свою работу слишком долгой или слишком урезанный рацион пищи, они уходят в самый критический момент. Мне было очень жаль, что Букар («шестовик» из нашей первой партии) вместе с арабами покинул нас. Однако, в свете его постоянной лояльности и превосходной работы, я уже давно простил его.

К этой проблеме добавилась сложность в поисках продовольствия; было мало зерна, и не было мяса, из-за мухи цеце, которая здесь изобилует. Наши проблемы увенчались потерей Джаггры, который умер смертью короля, переполнив свое горло излишками кукурузы.

В таких неблагоприятных обстоятельствах мы не испытали сожалений, когда пришло время уходить. Мы теперь покинули реку, чтобы отправиться в Кребедже, в пятидневный путь, с намерением добраться до Убанги, спустившись по реке Томи. Хосе, тем временем, перенесет лодки через речку, названную Нунной, которая имеет приблизительно двадцать ярдов в ширину и впадает в Грибинги, в полумиле выше станции. Он встретит нас в точке, где дорога пересекает реку в трехчасовом марше от форта Кремпель. Мы расположились лагерем, пока лодки были разобраны на части, и все было готово к сухопутным путешествиям. Форсирование Нунны было выполнено с трудом из-за деревьев, которые густо росли вдоль берегов.

Наша дорога шла по французскому маршруту снабжения районов Шари и Чада из Конго; этот маршрут был первоначально открыт Жантилем, который впоследствии спустился по Грибинги из места где сейчас находится форт Кремпель. С того времени путь регулярно использовался французами, хотя Грибинги не является судоходной рекой. Французы также открыли новый маршрут по Куми и Фафа, небольшим рекам, которые соединяются с рекой Бахр-Сара, впадающей в Шари ниже Аршамбо. В течение семи с половиной месяцев коммуникации по реке Шари поддерживались стальными баржами длиной около 30 футов и 3 фута шириной, которые приводились в движение «шестовиками». Во время сезона дождей большая часть трафика осуществляется небольшим пароходом с кормовым колесом, который может подняться по Грибинги до форта Кремпель.

После того, как лодки были разобраны, я и Хосе пошли вперед с их частями, в то время как Гослинг ждал до следующего дня, когда было собрано достаточное количество носильщиков, чтобы доставить остальную часть грузов. Французское правительство снабдило нас людьми; их было сто тридцать два туземца, это было все, что можно было получить; они выглядели странно, многие из них были почти мальчишками. В течение двух дней они работали в самых трудных условиях, потому что было очень мало еды, и когда дневной переход заканчивался, голод заставлял их рыскать по кустам в поисках фруктов. На третий день многие дезертировали, и дорога через интервалы была усеяна ящиками и секциями лодок, так как каждый сбежавший носильщик, воспользовавшись возможностью, бросал груз на тропу и скрывался в высокой траве. Мне нечего было делать, кроме как оставить вещи там, где они упали, и отправиться в следующую деревню, куда я добрался смертельно уставшим в восемь часов.