Жанна Курмангалеева - Фарватер

Он умело вывернул мне руку и дал коленом под дых. Я даже охнуть не успел, как оказался на палубе с его коленями у меня на плечах. Не Промах хотел уже выкрикнуть что-нибудь победоносное, но тут до нас донеслись шаги. Он поспешно упал рядом, мы заткнули друг другу рты. Кок потоптался на камбузе и вышел, не заметив нас. Тогда мы сели.

– Слышал, какой-то пират объявился? – внезапно поинтересовался Кид. – Хет, или как его там?..

– Слышал. И что? – безразлично спросил я. – Такую шумиху с ним устроили, как будто он сейчас пойдет мир захватывать. Мало таких, что ли?

– Он – бывший коммодор южан, – пояснил Кид, потягиваясь.

– И?

– У него целая эскадра пиратских кораблей. Это тебе не какая-то полупризрачная “Акула”.

Я фыркнул.

– Очередной офицер устроил бойкот. Года через три-четыре его или снова переманят на свою сторону или поймают.

– Спорим? – предложил он, протягивая руку. Мы обменялись крабами.

– На что?

Он задумался, и мне было ясно, почему. Ведь у нас ничего не было.

– Кто проиграет – с месяц будет работать вместо другого, – наконец заключил он.

– Договорились. Все равно ты ничего не делаешь, – засмеялся я. – А вот ты откинешься от утомления, мой бедный маленький…

– Посмотрим.

Жизнь в Море бросается из крайности в крайность – то она монотонна и однообразна, то кишит приключениями так, что вряд ли соскучишься.

В один прекрасный день нам на хвост лег корабль. Я не буду оригинален, когда скажу, что это были пираты. Но, разумеется, мы и до этого доходили полдня, как всегда, когда дело касалось не экзекуций, правда, господин командир, будь ты проклят? Впрочем, пропустим мои претензии. “Буря” – быстроходный корабль, погоня была нам не страшна, поэтому это тугодумство не далось нам дорого. Мы с Кидом, услышав от сундука, что это пираты, не отходили от фальшборта – что может быть интереснее? Мы не могли отвести взбудораженного взгляда от виднеющейся еще не преступно близко бригантины.

– Когда нас догонят? – спросил я у мичмана, который, нахмурившись, разглядывал корабль с неменьшей пристальностью.

– Я бы сказал тебе, что нас не догонят вовсе, но в том, что мы этой возможностью воспользуемся, я совершенно не уверен.

Он был прав. Превосходства в пушках у бригантины не было, а учитывая маневренность “Бури”, нам и вовсе ничего не угрожало. Разумеется, мы этим не воспользовались. Что мы, трусы, что ли, обходиться без человеческих жертв? Мы решили дождаться Северного флага, хотя уже всем было ясно, что они не салютовать нам хотят. Наконец бригантина, слегка запыхавшись, нагнала нас, и раздался выстрел, одновременно с которым у меня закололо в правом боку. Я был цел, но это подтолкнуло меня бросить взгляд на наш штирборт. Дым рассеялся, и была отчетливо видна пробоина. Так же отчетливо, как и черный флаг на флагштоке бригантины. Наши канониры не заставили себя ждать, и ответ вылетел из карронад. В этот момент мы могли преспокойно поднять апсель, взять круче к ветру и уйти от боя, но так нет же! Воздух снова затрясся. Я стремглав лег на палубу, уронив вместе с собой и Кида, как раз в тот момент, когда книппеля пролетели там, где только что стояли мы. Грот-мачта зашаталась, легонькая шхуна покачнулась. После еще нескольких выстрелов, окончившихся у нас – гибелью нескольких человек, у них – “продырявленным” бакбортом, бригантина легла борт о борт с нами, и в нескольких дюймах от меня за борт зацепился абордажный крюк.

– Койки долой! К оружию!

У меня захватило дыхание. Наш первый бой! Когда на борт “Бури” легко перепрыгнули пираты, мы уже натянули сеть над палубой и вооружились. Мне досталась абордажная сабля. Тут уже приказов никто не ждал. Мы с Не Промахом стояли спина к спине. Я защищал свою жизнь, еще не рассеявшийся дым от выстрелов и лязг металла будоражил мою кровь, и я мало думал о друге. Однако когда я краем глаза увидел, что какой-то пират целится по нам из пистолета, я все же бессознательно отпихнул его локтем, другой рукой неумело отражая сабельный удар. Улучив момент, я обернулся и увидел, что он живой. Он молча кивнул мне и махнул головой на марс, говоря тем самым, что он займет стрелковую позицию. Он полез, я остался на палубе, заменяя неопытность рвением. Вдруг кто-то повалил меня с ног. Разбойник был тяжелее меня в два раза, и я бы тут же погиб, но вдруг он обмяк, и я без труда сбросил его с себя. Встав, я понял, что меткой рукой его безошибочно поразила пуля.

Я был жив, но это не отменяло того факта, что мы безнадежно проигрывали. Внезапно, посмотрев на нетвердо стоящую после залпа дрейфгагелем грот-мачту противника, я нашел выход. Я перескочил на шкафут бригантины и разрубил грота-ванты. Инстинктивно я понял, что удостоен чести послужить целью для какого-то пирата. Я сделал пару шагов назад. Здоровяк-пират не пожелал ждать первого шага от меня и бросился в драку первый. Я увернулся и, воткнув саблю в палубу и, оперевшись на нее, со всей своей подростковой силы пнул его ногами. Его отбросило на мачту, заставив ее покачнуться, но не более. Я был в ужасе. Галс тренировочный, мне не удалось. Разъяренный пират начал медленно подниматься. С бешено колотящимся сердцем, я кинулся вперед и со всей дури пригвоздил его к мачте, одновременно с разгона всей массой ложась на нее и добивая. К моему величайшему счастью, она с душераздирающим скрипом начала валиться на бок, прямо на палубу вражеского корабля, погребая под собой нерасторопных пиратов и освобождая шкафут у левого борта. Я воспользовался сумятицей и вприпрыжку побежал к бакборту. Высмотрев в паутине запутавшихся снастей абордажные крюки, я, дорогой отбиваясь от атак, принялся обрубать их. Когда дело, казалось, было закончено, я увидел еще два крюка, путь к которым мне преградила упавшая мачта. Я пронзительно свистнул и выразительно показал на них, как какой-нибудь франт-лорд, приказывающий убрать соринку из его садика. Долго ждать не пришлось, Не Промах прекрасно понял мои намерения. Раздался один выстрел, потом второй, и корабли были больше не сцеплены. Но разойтись им мешало еще кое-что. Я вернулся к шпору мачты и, крикнув: “Помогите мне!”, начал усердно двигать мачту. Несколько наших, в том числе и Кид, поддержали меня в моих начинаниях. Скоро несчастная мачта топом уперлась в наши ванты и шхуна начала медленно “отъезжать” от бригантины. Кто успел – тот сразу перепрыгнул на “Бурю”, кто нет – тот прыгнул в воду и добрался до родного корабля вплавь.

– Скорее, заряжайте пушки! Добьем их! – закричал я, понимая, что сейчас каждая секунда дорога, сам бросаясь снова в бой – разобраться с остатками пиратов у нас на корабле, теперь когда подмога не могла прийти к ним с бригантины. Пираты у себя на корабле, разбиравшиеся со свалившейся на них мачтой, оказались расстреляны из пушек.