И. Пермяков - Изгои. Дети Дракона

А теперь, господа, прошу разбиться на пары, и начнем отработку основных движений и ударов. Напоминаю, что в основном рубящие удары мечом отражаются плоской стороной клинка. Особо уделяем внимание приему «скручивание». Прошу, господа…

…Господа, прошу вбить себе в голову, что фехтование на мечах – это вовсе не рубка, господин Громила. Это не просто применение грубой силы, это разнообразные и сложные приемы, это, прежде всего, голова, – постучал себе по лбу сержант, оглядывая усевшихся полукругом кадетов, большинство из которых тяжело дышали и вытирали пот рукавом.

– Вспомните, что я вам говорил: прежде всего, вы должны постараться нанести удар первыми, заставить противника отступить, если это не удалось, выждать его атаку, отразить ее «добавочным ударом», при этом парирование является началом ответного удара. Инициатива перехватывается, противник отступает. Необходимо всегда удерживать инициативу, но при наступлении всегда быть готовым перейти к обороне. И еще, не старайтесь победить своего напарника, вы сейчас отрабатываете удары и движения, это на данном этапе гораздо важнее.

На первом этапе пусть наступает один, а другой обороняется и пытается перехватить инициативу, потом наоборот, – с ержант хлопнул ладонями, — поднялись, хватит отдыхать, разбились по парам…

Лето первого года обучения было особенно долгожданно и ожидаемо после пронизывающих холодов в казармах, заставляющих молодых людей постоянно кутаться в куртки, а ночью лежать под одеялом стараясь не двигаться, чтобы не запустить холод. Как приятно было на мгновение закрыть глаза, подставив лицо долгожданному теплому солнцу, расстегнуть воротник и освежить грудь приятным ветерком.

В середине лета весь личный состав кадетов был переброшен в полевой лагерь, где и находился до конца осени, проводя дни в маневрах и учениях, в выездке и ежедневных упражнениях в боевом строю.

– Вы никогда не сможете уверенно чувствовать себя в бою, если не освоите элементарных азов ведения боя в строю. Поскольку это несколько иная техника, чем вам преподавали мастера индивидуального боя, – убеждал их капитан-комендант. – С овременные пешие войска вполне способны противостоять рыцарским войскам, демонстрируя слаженность и боевой дух.

В казармы с летних лагерей прибыли возмужавшие юноши, очень не похожие на тех напуганных детей, которые еще год назад стояли перед строгим взглядом герцога Валенштайна.

Смотр, которому он подверг курсантов, был своего рода экзаменом за прожитый год, и он, по его мнению, был сдан всеми. Немногословный в этот раз герцог отметил достигнутые результаты, поставил задачи на следующий год и отметил особо отличившихся. Так, по итогам летних маневров кадет Ингиар Истре по прозвищу Риото получил почетное звание «первого меча кадетского корпуса».

Со второго года кадеты получили право и обязанность стоять в караулах на стенах замков и у ворот вместе с воинами гарнизона замка. Ночные патрули, конвоирование, почетные караулы, все воинские службы теперь не обходились без участия кадетов, а в теоретических уроках добавилась фортификация, преодоление естественных и искусственных преград, а также правила ведения осад и обороны укреплений и крепостей.

Со второго года за успехи в обучении кадетам разрешалось по выходным посещать город, кроме того, с соизволения герцога, все кадеты были приглашены на зимний бал к городскому старшине, в связи с чем были срочно введены уроки танцев…

– Так это был сон? – разочарованно прошептал Риото.

Боль как-то день за днем отступала все больше, и Риото уже не чувствовал себя бабочкой, приколотой к постели какой-то злой рукой. Сознание возвращалось к нему сначала на совсем короткое время, и он снова соскальзывал в бесконечный сон, где он вновь и вновь оказывался в одном из эпизодов бесконечной бешеной скачки, где он раз за разом отбивался от черных рыцарей, недоумевая где-то в глубине сознания, почему он мчится по одному и тому же маршруту, зная что впереди его ждет засада, зная, что он сейчас потеряет всех спутников и, что самое страшное, потеряет свою спутницу, за жизнь которой он поклялся отдать свою. Он пытался изменить этот маршрут, остановить бешеную скачку, но сон заканчивался всегда одинаково: страшный удар в живот, заставляющий его со стоном открыть глаза и потерять сознание. Затем приходила тишина и темнота, а вместе с ними странное существо без тела, с тенями-руками, от которых приходило избавление от боли и теплота.

Затем сознание стало возвращаться на более длительный срок и, почему-то в основном ночью он чувствовал присутствие какого-то незримого существа возле себя, которое приносило ему облегчение и в то же время какую-то апатию. После достаточно долгого бдения он вновь соскальзывал в сновидения, но они были другие: не агрессивные, а какие-то великодушно-добрые, позволяющие отдаться им без боязни получить воспоминания о боли и смерти. Он видел во сне яркие эпизоды своего обучения, проживая снова дни в замке и проживая радостные события и вспоминая такие незначительные эпизоды, какие никогда, наверное, не вспомнил бы наяву.

Риото открыл глаза, посмотрел на свернувшуюся калачиком в кресле девушку и удивленно отметил, что уже день или, по крайней мере, утро, поскольку солнечные лучи нескромно забрались в комнату в полузакрытые ставни. Оглядывая комнату, в которой он, по-видимому, провел много времени и не видел до сих пор в полной красе, он равнодушно отметил золотистую драпировку стен, горящий камин за спиной у спящей девицы, лицо которой ему почему-то было знакомо, расставленные по углам комнаты странные вещицы, больше похожие на чудные игрушки или амулеты, стоящие на специальных подставках, платяной шкаф и пару полукресел у маленького столика, на котором стоял большой подсвечник с догоревшими в нем свечами.

Он повторно оглядел комнату и вдруг понял, что в комнате находится кто-то еще. Не заметив больше никого, а в комнате спрятаться было просто негде, он прислушался к своим ощущениям, как советовал ему как-то один из воинов, когда темной ночью они стояли в карауле, и ему показалось что невдалеке кто-то смотрит на него. Как и в тот раз, он явственно почувствовал присутствие кого-то и, как в тот раз, этот кто-то смотрел на него. Только в тот раз это был лейтенант, проверяющий несение караула, и скрывался он в темноте, а тут в освещенной комнате точно никого не было. Или нет?

Риото вдруг обратил внимание на едва заметную «тень», или вернее даже уплотнение воздуха возле двери.

– Я знаю тебя, – неожиданно для себя проговорил вдруг он, – ты приходишь ко мне во сне.