И. Пермяков - Изгои. Дети Дракона

Тем временем замок и город преображались, готовясь к встрече с императором. Дома и мостовые мылись щетками, украшались зеленью и разноцветными клумбами, лентами, флажками и новыми вывесками. Кадеты тренировались в парадном движении на лошадях и пешим строем. Отрабатывались показательные выступления мечников, стрелков и наездников. Гвардейцы под непосредственным командованием барона Корениуна методически вычищали леса от разбойников, проводя в седле по восемнадцать часов и были близки к тому, чтобы выполнить команду герцога.

В один из таких дней, а точнее будет сказать, вечеров, когда суматоха дня несколько спала, и свободные от службы офицеры могли себе позволить немного расслабиться, а в коридорах замка стало появляется все меньше народу, мимо то ли задремавшей, то ли задумавшееся стражи у дверей комнаты Истре мелькнула тень и проскользнула в чуть приоткрытые двери. Лидия, бессменно дежурившая у кровати Истре, свернувшись калачиком, мирно посапывала в кресле. Темный, почти неуловимый глазом в полумраке комнаты силуэт остановился возле нее, немного постоял, словно оценивал, затем приблизился к Истре. Послышался тихий шорох, тихий стрекот сверчка, силуэт склонился к Истре, долго стоял в таком положении, затем стремительно скользнул к двери. Задержался возле нее, вернулся к больному и неожиданно приник к его голове. Это можно было бы назвать поцелуем, если бы у силуэта была бы голова, но ни на что другое это было не похоже. Наконец, так называемая тень отпрянула и послышался тихий голос, больше похожий на журчание ручейка: «Похоже, я люблю тебя, мой милый лейтенант». Затем этот почти бестелесный силуэт так же бесшумно выскользнул из двери и растворился в темноте дворцовых переходов.

Где-то стукнула дверь, оба стражника вздрогнули, один из них прикрыл дверь и шепнул другому что-то чуть слышно, второй кивнул в ответ. Проснувшаяся Лидия поправила простыню на плечах Истре, подкинула дров в камин, и, усевшись в кресло, стала, как всегда, пристально вглядываться в его лицо. Что-то непривычное было в нем, и она никак не могла понять что, пока вдруг ее не озарило: если раньше его дыхание было почти не слышно, и врачу приходилось прикладывать зеркальце ко рту Истре, то теперь он дышал ровно и глубоко. Лидия бросилась к дверям и приказала стражнику срочно пригласить господина Суси, и, подумав, добавила: «И госпожу Ливию, если это ее не затруднит». Через некоторое время врач, которого именем Ливии вытащили из кровати, и сама Ливия, которая еще не ложилась, стояли у кровати Истре. Осмотрев больного, господин Суси был вынужден констатировать:

– Кроме как чудом, леди, больше ничем этот факт я объяснить не могу. Не буду скрывать, что состояние больного очень тяжелое, но кризис мы пережили, и у него очень неплохие шансы выжить…

Весна в тот год выдалась ранняя. Прихваченные солнечными лучами снега стаяли как-то враз, обнажив полусонную землю, еще не отогревшуюся от зимы, но уже улыбающуюся мгновенно проклюнувшейся зеленой травкой и набухающими почками.

Война, шедшая, казалось, где-то далеко, но, словно щупальцами диковинного монстра, высасывающая все соки из деревень и городов, кончилась. Наемники ушли, дав надежду крестьянам, что уж в этом году не будет тех непомерных налогов, что шли на содержание бесчисленных воинов, «вставших на стражу империи» и отбросивших степняков куда-то в бескрайние и далекие степи. Налогов, которые почти разорили большую часть поселений и, несомненно, были причиной голодных смертей и небывалого роста разбойничьих шаек и банд. Налогов, большая часть которых, по мнению простого люда, были попросту разворована бессовестными чиновниками и сборщиками.

Жизнь должна была вот-вот наладиться, осталось только дожить до новых урожаев, дождаться караванов купцов и, самое главное, дождаться возвращения мужчин, ушедших на войну.

Все замерло в ожидании. В ожидании нового, чего-то хорошего, которое вот-вот должно было случиться.

– Все будет хорошо, – прошептали пересохшие губы молодого человека, прикованного к постели тяжелейшей раной, излечение которой местный врачеватель в глубине души иначе как чудом объяснить себе не мог. – Все будет хорошо, – прошептал он вновь и провалился в беспамятство, где боль отступала, а перед глазами проходили его прожитые годы.

– Все будет хорошо, — похлопал по плечу молодого юношу лет четырнадцати-пятнадцати, пожилой, можно сказать, почти старый мужчина.

Оба путника были на уставших лошадях, к которым, кроме обычных седельных сумок, были приторочены небольшие баулы с каким-то скарбом. Да и на лицах их лежала печать длинного путешествия.

– Да, я знаю, – кивнул в ответ юноша, в голосе которого было гораздо больше уверенности, чем в яростно стучавшем сердце.

Горло предательски запершило и тот, чтобы скрыть волнение, склонился к своей лошади и потрепал ее по холке.

– Устала, Серая, – участливо спросил он ее, – ничего скоро уже.

Юноша поднял голову и с тревогой посмотрел на грозно стоящий вдалеке замок.

Это был не просто замок, замок это был там далеко, дома, а тут это была настоящая крепость, цитадель, оплот, словно гигантский и бесстрашный воин, перегородивший дорогу и своим зорким взглядом оглядывающий окрестности.

Это был замок Валенштайн, родовое имение герцога Валенштайна генерала армии, советника императора и самого именитого и родовитого вельможу при дворе Его Имперского Величия.

Именно в этот замок уже на протяжении нескольких недель стекались вереницы молодых людей от тринадцати до пятнадцати лет, все без исключения верхом на лошадях, в сопровождении кто слуг, кто наставников, а кто и просто сопровождающих. Подъезжая к центральным воротам, они, предъявив стражнику бумагу с гербовой печатью, беспрепятственно въезжали внутрь, где их встречал один из сержантов или лейтенантов из числа гарнизона замка и размещал в одной из четырех казарм, расположенных в освобожденных и перестроенных для этого башнях.

Когда-то замок представлял собой большой донжон, окруженный со всех сторон зубчатыми стенами и укрепленными воротами, с каждым годом он все более и более принимал свой нынешний грозный вид. Появился второй ряд крепостной стены, внешний двор с хозяйственными постройкам. Появились барбаканы – башни обороняющие подступ к мосту, бартизаны – сторожевые башни, бастионы – сооружения в виде выступов в крепостной стене, казематы – сводчатые помещения для защиты войск, машикули – навесные бойницы, реданы, клуатры, мерлоны и многое-многое другое, что необходимо для настоящего замка. Утверждают, что и теперь через много лет после его постройки, кстати говоря, строили его более тридцати лет, этот замок является самым грозным сооружением современности.