Алексей Улитин - Люди и НЕлюди. Территория Творчества представляет…

– Так где же столько денег взять? Но обыкновенными маяками помечены все. Что скажете?

– Ну, болот, судя по карте, там нет, а в остальном… – Артём снова замялся. – Классная у вас ава. Почем создавали?

– Чего? – опешила от неожиданности Маргарита. – А-ва?

Зафыркавший Сергей, дабы избежать разгорания скандала, вновь опустил видеоматрицу шлема на глаза парня и дал ему легко пинка для скорости.

– Вы уж простите его, сам не ведает что говорит.

– Да всё хорошо, – примирительно махнула рукой заказчица. – В конце концов, лучше так…

– Вот ничем это не лучше, – вмешался в разговор подошедший к ним седовласый мужчина в камуфляже. – Он же общаться ни с кем не может и не сможет. Будь он хоть трижды читер в вирте, реальная жизнь его обломает на раз-два. Его и на улицу если выпускать, то, как собачку, на поводке. Иначе пропадет.

И Маргарита Александровна, и Сергей развернулись к новому собеседнику, который, кстати, шел к ним не один. Прямо за ним шагали двое подростков, в которых угадывались родственные черты. И если женщина смотрела на них, особенно на того, кто подросткам приходился по её мнению дедом, с явным неодобрением, то бывший старший сержант, вспомнив, не смог скрыть своего удивления.

– Капитан? Пётр Алексеевич, это вы?! Вы что же, на этот раз с нами? Вот приятная неожиданность. А они – ваши…

– Дети, Серёга, да, это – мои дети. И, снова да, на этот раз я с ними в деле, не смотря на разногласия между нами. А пока, построй собравшихся поисковиков, я выступлю перед ними. Чтобы каждый из них знал не только то, что он должен сделать, но и знал, зачем…

С этими словами капитан, которого звали Пётр (или Пётр, бывший когда-то капитаном) хлопнул дважды в ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Товарищи и сочувствующие, давайте в круг! Дело есть.

Как ни странно, но в первых рядах оказались две диаметрально противоположные категории людей. Либо не профессиональные добровольцы, для которых это был второй, а то и самый первый поиск, либо те, для кого «Green Alert» уже с десяток лет была смыслом существования на «гражданке», те, кто понимал необходимость спаянности разновозрастной компании в единый квазиорганизм, который называется поисковой группой. Всем же прочим, мнящим себя «профессионалами», настоящими поисковиками ещё предстояло стать. Дело наживное, пара-тройка поисков, и осознание придёт, особенно, если один из них будет не удачным. Только, чур, не в этот раз…

– Отлично, – продолжил свою речь бывший капитан, всматриваясь в лица присутствующих. – Сначала о диспозиции. Наша зона поиска – два прямоугольника лесного массива шириной в полтора и глубиной в три километра, отделённые друг о друга линией ЛЭП. Последний прямоугольник леса примыкает к береговой линии водохранилища, образуя небольшой обрыв. Макса засекли три часа назад. Это, конечно, не «брильянтовые» минуты, но поистине «золотые» для нашего поиска часы. Нас – тридцать два человека…

– Тридцать…

Это Маргарита постаралась поправить перехватившего лидерство в поисковой группе человека, но капитан, бросив в ее сторону неодобрительный взгляд, невозмутимо продолжил с того же, на чём и остановился:

– Нас тридцать два человека. Значит на каждого чуть менее 50 метров ответственности в цепи. Много, слишком много, так бы я сказал ещё лет десять назад. На наше счастье, портативные тепловизоры и радиомаяк, особенно радиомаяк, облегчат нам поиски. Сигнал радиомаяка по идее можно уловить метров за двести, но лес – не полигон! Его используем исключительно для точной идентификации. Вот тепловизор – другое дело! Он засекает любое теплокровное существо в конусе радиусом тридцать и высотой сорок метров. Их у нас – тридцать! Значит полное покрытие по ширине у нас, считайте, есть, причем с запасом. Честно скажу, что в своё время я об этом и мечтать не мог. Но! Не расслабляемся и помним: главное – держать линию! Разрывов в ней быть не должно. Если кто что засечёт, не орёт дурноматом на всю округу, а сначала метку проверит. На ежаков не отвлекаемся, потом полюбопытствуете. Вопросы есть?

– Какие могут возникнуть сложности? – спросил седовласый, как и Петр, доброволец, любовно гладивший ладонью ствол своей «Сайги».

– Главная проблема в том, что Макс сбежал не спонтанно, растерявшись, скажем, от испуга, поэтому сам к нам не выйдет, а то и спрячется. Он к нему готовился, – охотно ответил капитан и, увидев, что заказчица порывается что-то сказать, продолжил. – Сам побег, как и большинство подобных ему – дело случая, но (как там это формулируется в ваших официальных бумагах?) «Дикое прошлое способствует появлению склонности к побегу».

Маргарита поневоле проглотила эту «плюху». Бывший военный, как оказалось, хорошо разбирался и в том официальном словоблудии, которое окружало каждого из её любимцев. К тому же, от опытной интриганки не укрылись те саркастические нотки в его голосе, которыми Пётр оформил строчку из характеристики на Макса. Но вступать в пикировку сейчас она не желала. Сначала подопечного живым верните, а уж потом… Пока женский мозг обдумывал план будущей мести, с губ Маргариты слетели слова:

– Бедный Макс! Вот не понимаю, решительно не понимаю… кормим, поим, держим в тепле, уюте и в саду за забором в полной для него безопасности, а он на это так. Неужели и правда: «Как волка не корми…». Ненормальный…

– Отнюдь! Он-то как раз такой, каким быть и должен. Как в песне поётся: «Мне не хватает в закрытых садах Воздуха, рвущего плоть». Впрочем, этого вам точно не понять.

Последнюю фразу капитан прошептал так, что её услышали только его дети. Молчание было недолгим. Пётр ещё раз хлопнул в ладоши и начал отдавать распоряжения.

– Сколько у нас боевых стволов? Четыре? Плюс наши два. Серёг, проследи, чтобы с боевыми патронами шёл каждый седьмой в строю. Моя тройка идет в центре. Сколько на часах, девять утра? Тогда пятнадцать минут на построение, и вперёд!

Неизвестный автор мема про кошку, который по неведению приписывается то Ленину, то вообще Конфуцию, ещё не видел ту страду, что зовётся поиском. Для непривычного человека уже после первого часа безрезультатного рысканья по густому лесу (настоящий Сизифов труд!) аналогия с рекомой кошкой будет царапать сердце и разум подлым вопросом: «На фига всё это?». Через это проходят все. Кого-то преодоление только закаляет, а кому-то показывает, что поиск – просто не его. Как там пелось в старой песне? «Не всем волчатам стать волками…» Такова жизнь, и когда человек, не выдержав этого скрежета, уходит, дурного о нем не скажут. Тех же, кто выдерживает, и раз за разом снова идёт в зелёный и непривычный для городского человека мир, поджидает опасность пострашнее банальной неподготовленности к жизненным испытаниям. Здоровый цинизм – хороший механизм защиты психики, особенно если профессия подразумевает работу в условиях риска или связана со смертью, но когда он мутирует и становится нездоровым – жди беды.