Ирина Фургал - Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

Во дворе король и Далим готовились отбыть в порт, они уже сидели на конях, а их супруги и другие женщины – в колясках, вокруг теснились придворные и разные важные личности, все верхом. Тут они заметили Чудилу, и все ему закричали:

– Петрик, да ты что? Почему ты ещё здесь? Скорей, быстрей! Да как же так можно?

Он, было, рванулся в том направлении, но вдруг остановился и взглянул на меня беспомощно.

– Если что, – сказал он, – не грустите. Если что – я буду с вами даже в виде привидения.

Я испугался так, что у меня прервалось дыхание.

– Дурацкая шутка, – похолодев, выдавил я из себя. – Не надо так, Петрик.

– Всё будет нормально, – он широко улыбнулся. – Теперь – нормально, Миче.

И так мы стояли друг напротив друга, не обращая внимания на окрики. Чудила сказал:

– Привет там всем… – и хотел идти.

А я шагнул к нему и крепко обнял, и пробормотал что-то о том, что жду его с победой. И о том, что – как же так? – у меня не хватило времени сделать ему дополнительный амулет. Оберег, который хранил бы его в море и в бою.

– Дурачок, – шепнул расчувствовавшийся Чудила, – ты не понял, что нет сильнее оберега, чем доброе сердце. Благословение Эи будет с тобой всегда. И я вернусь, ведь ты этого хочешь.

– С нами, – объяснил я ему. – Благословение Эи будет с нами. Ты причастен не меньше к спасению Доброго Сердца. Ты рисковал многим. Я тебя жду.

– Кажется, ты не понял, о чём я, – усмехнулся Чудила.

– Петрик, скорее! – кричали ему.

Кричали что-то ещё, но для меня слова сливались в неясный шум, в гул прибоя: «Ышшш! Ышшш!». От волнения что-то сделалось со слухом.

Отцепив меня от себя, мой друг побежал к тем, кто отбывал в порт. Король и королева смотрели на сцену нашего прощания очень странно. Выражение их лиц было напряжённым и расстроенным.

А вот заморский принц и все прочие веселились от души, глядя на меня. Нет, никто не смеялся оскорбительно, не показывал пальцем, но понятно же, что всем удивительно и интересно наблюдать Далима номер два, перекрашенного анчу из Повыше, пробравшегося во дворец… Далим, думаю, сумеет объяснить, зачем. Например, чтобы проститься с другом Чудилой, которого не выпускали в город, потому что он провинился перед королём. В другое время я сам посмеялся бы и пошутил, зрелище темнокожего меня, согласитесь, забавное до невозможности. Но было совсем не до этого. Я забыл, как странно выгляжу.

По инерции я тихонько двигался за Петриком. А он быстро пересёк лужайку, вскочил на Сокровище, лучезарно улыбнулся нам всем, махнул рукой, и сильные мира сего отправились вершить великие дела.

*

Королевский поезд выкатился за ворота, стихли стук копыт и приветственные крики на площади. Красивые эти люди недавно были здесь, Далим и Назика, и Петрик, даже король с королевой, оборачивались и махали мне и тем, кто провожал их, выйдя во двор, на зелёную лужайку, и вот они уехали, скрылись за поворотом, за домами, за чужими головами. В моём сердце только грусть и тревога, и что с этим делать?

Что?

А на меня глядели с любопытством, подбирались ближе, я слышал девичьи смешки, удивлённые возгласы мужчин. Дети поварих и горничных окружили меня, трогали мою одежду, заглядывали в лицо.

– Нет, – тоненько крикнул крохотный мальчуган, – это не принц Далим. Принц уехал бить пиратов. У этого сабля не настоящая.

– Вы кто, дяденька? – пискнула полненькая девчушка лет восьми.

– Это Миче. Миче, сын Арика Аги, – сообщил кто-то. – Я слышал, его так называли. Гляжу – и впрямь Миче.

– Ты чего это, Миче, больше не хочешь быть анчу?

Вокруг засмеялись.

– Я не хочу? Почему? – удивился я. И вдруг вспомнил, какой я сейчас чёрный, и расхохотался. Надо же, какой случай!

Вокруг веселились тоже – меня, как вы помните, хорошо знают в Някке. Я шутил и объяснял, что решил ради смеха намазаться гуталином, и отправился домой в прекрасном настроении.

Благословение Эи будет с моим Петриком всегда. Пусть будет.

*

Гостей Мале чуть удар не хватил, когда они узрели меня в таком виде. Я сказал: праздник – так праздник. Имею право пошалить. Раз у меня есть заморский костюм, то к нему нужен заморский вид.

– Ты ведёшь себя, как Петрик, – упрекнула меня мама.

– С кем поведёшься, – усмехнулся папа.

Рики же был в восторге, что меня не арестовали. Он первый помчался в порт – сообщить Мальку, что всё нормально.

Чего-то недоставало. Вернее, кого-то. Лоры, одной из моих двоюродных сестёр, той самой, что дала от ворот поворот Ловкачу Воки.

– Ах, Лора! – махнула рукой её мама. – Она в больнице.

Меня поразил легкомысленный тон тётушки. Дочь заболела, а ей хоть бы что! Видя выражение моего лица, она объяснила, смеясь:

– Миче, дурачок, сегодня выписывают её парня. Того, для которого она заказывала у тебя защитный амулет. Думаю, они поженятся, да-да.

– Значит, это парень заболел, – догадался я.

– Он упал со смотровой площадки, – подскочила младшая Лорина сестра. – Ждал-ждал Лору, она всё не шла, и тут, говорит, ему показалось, будто она его зовёт из-под площадки. Он удивился, перелез через ограду, наклонился – ну и привет. Мог бы насмерть разбиться. Это знаешь, когда случилось? Как раз в тот вечер, когда вы за зверушкой из города уехали.

– Там сосна, – пояснила тётя. – Парень упал на сосну, чудом жив остался. Даже не сломал ничего, только поранился сильно. Будет парочка шрамов, ну да это можно пережить.

– Это, Миче, твой амулет действует! – радовалась сестрица.

От сердца отлегло. Значит, Лора здорова, просто опекает любимого. Надо с ним познакомиться на досуге.

– Попозже они оба сюда придут, – сказал папа.

Странно, однако. В газетах пишут, что в нашем городе увеличилось число несчастных случаев, связанных с падением откуда-нибудь.

Вся наша толпа дружно наблюдала за отходом кораблей, только папу отправили обратно в Лечебницу. Но он тоже видел море и суда из сада, с большой высоты.

Это было красиво. Корабли казались кружевными и игрушечными издалека. Какими-то они вернутся?

Их было так много, что они заняли всё видимое пространство слева и справа, но почти незаметно все они скрылись за горизонтом. Сколько-то их возвратится в гавань?

Отыграв последний бравый марш, замолк оркестр. Что он будет играть, когда наступит день встречи?

Весело гомоня, разбредались пёстрые толпы. А ведь многие из этих людей в тот день будут плакать, узнав, что потеряли своих близких навек. Если бы я мог, то предотвратил бы этот бой, но тут я бессилен. Рики дёрнул меня за рукав:

– Чудилу ведь не убьют, а? Он совсем не хотел воевать.

– Надо, сынок, – сказала мама. – Если мы не покажем свою силу, пираты возьмут нас голыми руками. Они обнаглели и людям житья не дают.

На руках у мамы вертелась наша зверушка, вымытая и причёсанная. Они полюбили друг друга.