Ирина Фургал - Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

На пиратском волке можно выместить зло.

В него кидали камнями и тыкали палками, били ногами по прутьям и швыряли песком. А он затаился в серёдке, лесной царь, молодой, красивый и гордый зверь, напуганный, брошенный на растерзание. Он пытался ещё скалиться и рычать, но был уже побеждён. Зверь, никогда не нападающий на людей, если ему живётся хорошо и есть вдоволь еды.

И вот случай мне утешить свою боль и ненависть. Добить животное, взятое пиратами в плен. Одним движением руки, одним заклинанием…

*

…Звякнув и лязгнув, отлетел замок, и распахнулась дверь клетки, подчиняясь моей воле. Я встал перед ней и сказал волку, припавшему к полу:

– Беги.

Толпа негодующе взвыла. Кто-то плюнул мне на ботинок. Палки и камни полетели в меня. Я вздрогнул от боли и достал из игрушечных ножен деревянную саблю. Не думаете же вы, что я резвился с детьми, имея на поясе настоящее оружие?

Я сказал:

– Не смейте его бить. Он беззащитен. Он вам ничего не сделал. Кто подойдёт – пожалеет.

И я резко шагнул вперёд, а толпа отшатнулась назад, обозвав меня по-всякому и запустив в меня тем, что там было в запасе.

Волк подкрался к двери и, вздрагивая, попробовал лапой свободу. Я снова шагнул вперёд, подальше от клетки, чтобы он меня не боялся. И зверь выскочил, и быстро затрусил по пляжу туда, где под городской стеной виднелись заросли кустов. Он хромал, волочил хвост и бежал кособоко, а толпа, взревев, устремилась, было, за ним. Но я оказался на её пути со своей игрушечной саблей. Я соорудил над волком магический защитный купол – и камни его не задели. Мне, не опытному ещё, пришлось выбирать: или заслонить себя, или несчастное животное.

Я решил, тут мне и конец придёт, но озверевшие люди замерли передо мной, подняв булыжники и дубины, и магия была не при чём. Вряд ли здесь поняли или помнили, что я волшебник. Толпа замолкла, отступила, и никто не решился больше ни ударить, ни бросить камень в меня. Думаю, впечатлила деревянная сабелька в руке чокнутого анчу. И все уставились на меня, и сказали одновременно:

– Эй, отойди, парень!

– Дай убить зверюгу!

– Чего тебе надо?

– В морду хочешь? Я дам.

– Поколотим его!

– Ату его!

– Прибьём – и догоним волка, небось, недалеко ушёл!

– А ну-ка!..

– А ну-ка, – сказал я, – подойдите-ка. Не дам обижать беззащитную тварь.

– Это Миче Аги, – сообщил кто-то. – Он не даст.

Постояв так и повозмущавшись, толпа стала расходиться. Начались сумерки, и скоро должны были закрыть Речные ворота.

– Во даёт! – говорили про меня уходящие.

– Попадись мне ты, белобрысый!..

– Да ладно, подумаешь…

Десять человек осталось, пять, три… Среди них – мой пожилой наставник по бытовой магии. Да-да, были в этой дикой толпе и приличные, хорошо одетые господа.

– Миче, – сказал он, – у тебя с головкой всё нормально? Рад, что не дал людям развлечься? Доволен, что не позволил оторваться и расслабиться? Тебе аукнется это, попомни мои слова.

Все ушли, осталась одна Ната. Наверное, она бежала за мной всю дорогу.

По прохладному песку, среди сумерек и последних ярких полос заката, среди чаек, летящих на ночлег, на фоне тускло блестящих волн она шагнула ко мне, как крылья порхнули длинные русые волосы.

Я тоже шагнул Нате навстречу и протянул ей двумя руками свою деревянную саблю. И она приняла её тоже двумя руками и поцеловала меня также, как я её.

И мы гуляли всю ночь…

И всё было так, как будто мы давно уже сказали друг другу о любви, словно уже вчера и позавчера, и неделю назад строили планы о том, как будем жить вместе, не расставаясь надолго, засыпать и просыпаться вдвоём, называя это счастьем. На несколько часов я позволил себе быть просто влюблённым парнем, не озабоченным безопасностью кого бы то ни было, я забыл о том, что мне, анчу, тем более, анчу, провинившемуся перед заговорщиками, не стоит жениться. Затмение нашло.

Я говорил Нате, смеясь, но серьёзно, что она такая красивая, и потому её невозможно представить в фартуке на кухне или, скажем, доящей корову. Ната тоже смеялась, она возражала, что ведь я не раз видел её и за тем, и за другим занятием, а также полющей сорняки и собирающей абрикосы. А ещё Ната знает рыбацкое ремесло, умеет ставить сеть, управлять парусной лодкой и лихо торговаться на рынке. И как вы думаете, нужно ли ей всё это? Разве что для души.

Ната – дочь богатых родителей, ну, да я уже говорил. Натин отец – преуспевающий купец. Он торгует рыбой, перевозя её по реке и по суше далеко от моря, потому что у него есть такие замечательные волшебные штуки – передвижные холодильники. Дом Натиных родителей – большой и красивый, жёлто-розовый. Он стоит недалеко от парка, и сам весь утопает в зелени деревьев. Там, в саду, Ната и её старшие сёстры вечно возились с удивительными цветами, пока те две девушки не вышли замуж. Я знаю их, и их мужей, и их новорожденных сыновей, и даже их собак и особо выдающиеся сорта садовых растений. На той же улице, повыше – дом моих родителей. Улица длинная и извилистая. Не поймёшь, то ли она идёт вдоль ограды парка, то ли перпендикулярно ей.

Я сказал Нате, что когда мы поженимся, я, конечно, найму служанку. Толстую пожилую женщину, чтобы супруга не ревновала. Я не хочу, чтобы моя жена закопалась в домашнем хозяйстве и стала этакой клушей, лишённой всех интересов юности и всего молодого задора, свойственного увлечённым людям. Ната ответила, что это правильно, только я не представляю, что меня ждёт. Она перетащит в мой дом батарею цветочных горшков, миллион справочников, счёты и счётную машинку, бухгалтерскую книгу, здоровенный родонитовый письменный прибор и фигурку собаки, сделанную из ракушек. Я робко поинтересовался, зачем ей бухгалтерская книга у нас дома. Помогать отцу в его расчётах она может и в доме у парка, это гораздо удобнее, чем бегать туда-сюда с листочками и цифрами о доходах-расходах. Ната усмехнулась и ответила, что отец отцом, а доходы-расходы мужа тоже контролировать надо. Я прямо дара речи лишился, а она захлопала в ладоши, радуясь удачной шутке.

Ладно. Я сказал, что толстой пожилой служанке тяжело будет справляться с хозяйством. Женщина помоложе – это лучше. Так благородно дать подработать студентке! На этом можно сэкономить и прямо так и записать в бухгалтерской книге. Ната примолкла, притихла и в печали проглотила цветок вьюнка, который до этого просто держала в зубах. Да, Миче, он такой, он может прийти на помощь хорошенькой вертушке из чистого человеколюбия. Посмеиваясь, я сменил серьёзный тон на шутливый, Ната рассердилась и набросилась на меня с кулачками. Мы повалились на садовую скамейку…

Вы спросите, какое право имею я, такой простой анчу, свататься к девушке из богатого дома? Да вот уж имею. Полюбопытствуйте у нас в Някке, кто такой Миче Аги. Вам непременно, в числе прочего, скажут, что я представитель знаменитого рода, чьи корни уходят в далёкие года, и чьи предки из долины Айкри, из Дома Радо, а это для анчу очень почётно. Ходят смутные слухи, что кое-кто из них был когда-то правителем в тех местах. Предки были людьми не только героическими, но и отличными мастерами, и рассказ о них вы ещё услышите, но я не примазываюсь к их славе. Я и сам кое-чего стою, как ювелир, и, увидев мои изделия на прилавке, вы несомненно отметите, что они хороши, даже если не будете знать об их дополнительных свойствах. Никто из моих родственников не бедствует, каждый из них нашёл себя, если не в ювелирном ремесле, то значит, в другом каком-либо деле.